Последовало молчание, потом он спросил:

— Могу я задать вам встречный вопрос? Вам не понравилась вечеринка, и теперь вы хотите обвинить меня?

— Я и не ждала, что мне понравится. Так что ваш вопрос неуместен.

— Ладно. Но вы точно хотите знать правду?

— Тогда я не стала бы спрашивать.

— Возможно, вам не понравится. Просто у меня появилось желание проверить, выполните ли вы мою просьбу или нет.

— Ясно. И когда я согласилась, чего же вы добились?

— Того, чего хотел. Конечно, низко с моей стороны, но я наслаждался моей властью, вы подчинились мне и поверить не можете, какое удовольствие я получил! Но у вас был второй вопрос.

Я не обратила внимания на насмешку в его тоне.

— Да. Почему, когда вы рассказали Бланш про ночь, проведенную мной в гостинице, вы исказили всю правду?

— Исказил? — серьезно переспросил Клайв. — Ничего подобного! Я рассказал ей, как нашел вас в доме и разрешил вам остаться до утра из-за котенка. А что такое?

— Ничего, только сегодня Бланш поведала гостям другую историю. К счастью, никто из слушателей не стал после нее считать меня падшей женщиной, но за это мне стоит благодарить отнюдь не ее. И если вы сейчас не поймете, что между мной и Бланш Энтони нет дружбы, то, значит, никогда этого не поймете. Только ради всего святого больше не сталкивайте нас друг с другом!

— Хорошо, не стоит сердиться. Вам это не идет. Я поговорю с Бланш. Но знаете, я где-то читал, что любовь к животным часто оборачивается враждебностью к людям.

Я прикусила язык, соображая, к чему он клонит. Между тем Клайв продолжил:

— Понимаете? Казалось бы, любовь Бланш к ее пуделю и ваша забота о нем могли бы вас сдружить, но что происходит вместо этого? Вы недовольны ее обращением с собакой, она считает вас слишком властной. И споры только разгораются.

Я чуть не задохнулась от возмущения:

— Это неправда! Если вы что-то подобное читали, то, наверное, автором был выскочка, считавший, что знает все на свете. Обычно все бывает как раз наоборот. Посмотрите на меня и мистера Моргана. И неужели вы думаете, что только из-за разных взглядов на воспитание Бобо мы с Бланш…

— Тогда из-за чего?

У ворот дома мы остановились.

— Вам лучше спросить Бланш, — отрезала я и побежала к двери.

Я знала, что Клайв следил за мной. А потом услышала, как он твердо направился обратно к Бланш.

Я так и не узнала, что вышло из разговора Клайва с Бланш насчет ее лживой версии о проведенной мной ночи в гостинице. Я особенно и не надеялась, что он ее спросит или получит ответ о причине вражды между нами. Мой прощальный укол был сделан в сердцах, впоследствии он заставил меня краснеть от стыда и страстно желать, чтобы получатель оставил его без внимания.

Клайв так и поступил. В течение нескольких дней мы общались более чем сдержанно, но потом, даже не сообщив мне, что он помнит старого Эвана Моргана, Клайв сам предложил решение его проблемы.

Эван звонил мне каждый день в назначенное время, чтобы узнать про здоровье Таффи и сообщить о своих успехах в поисках подходящего жилья. Но пока его мечты о «доброй вдове» с комнатой не увенчались успехом. Я поняла: он опасался, что скоро не сможет платить за номер в отеле. И тут вмешался Клайв.

Он сообщил, что знает кое-кого, кто мог бы подойти Эвану. Перед отъездом за границу у него работала домохозяйка, служившая еще у его родителей, которая, выйдя на пенсию, переехала в Рингдаун. Насколько Клайв помнил, эта женщина всегда любила кошек. Но в последний раз она сказала ему, что уже стара и страдает артритом; а поэтому ее ужасает мысль, что станет с ее любимой кошкой после ее смерти.

— Конечно, пока она не собирается умирать, — заметил Клайв. — Она по-прежнему энергична и жизнерадостна, и в ее доме есть свободная комната. Так что если ваш пожилой друг согласится помогать ей по дому или ходить в магазин, уверен, она не станет выдвигать очень суровые требования, и они все втроем заживут прекрасно.

— Значит, она примет и Таффи? Хорошо бы! Дадите мне ее имя и адрес, чтобы я могла сообщить Эвану.

Клайв, продиктовав мне адрес, спросил:

— Если вас все устроит, вы сами повезете Таффи?

— Я обещала Эвану. Так что мне придется поехать.

— Тогда дайте мне знать, и я подброшу вас на машине. Я давно хочу повидать Элен, и она напоит нас чаем.

Я надолго запомнила тот день: нашу поездку в Рингдаун, возвращение Таффи Эвану и, наконец, совместное чаепитие у миссис Мейдер — счастливейший день в то лето.

Миссис Мейдер, которая овдовела сорок лет назад, оказалась седой и румяной старушкой с прелестным норфолкским акцентом и обращалась ко всем, включая мужчин, «мой дорогой». Каждый из нас по очереди оказывался «дорогим», кроме Таффи, которого она называла «мой котик». Было приятно видеть радость старушки, когда Таффи спокойно вошел в свой новый дом.

Миссис Мейдер знала Клайва почти всю жизнь, и пока они предавались воспоминаниям, я представила его мальчишкой, детство которого прошло так же, как и мое. Обстановка была уютной и располагающей, и угроза в лице Бланш Энтони отодвинулась куда-то далеко. Конечно, она вновь появится. Мне не избежать встречи с ней. Но за столом в гостях у Элен Мейдер, в окружении вязанных крючком салфеток, образ Бланш будто растаял в воздухе.

Я так и не сообщила Салли о возвращении Клайва, и теперь, когда половина ее каникул была уже позади, а Джон чувствовал себя гораздо лучше, казалось бессмысленным упоминать об этом. Однако Салли вновь напомнила о себе взволнованным письмом, которое я не могла оставить без внимания.

Она писала, что они с Джоном как-то обсуждали будущее гостиницы, когда он упомянул о лицензии, поинтересовавшись, надо ли ее продлевать и не появилось ли каких-то новых правил, по которым в доме должен кто-то проживать не только днем, но и ночью?

Какой ужас! Салли со свойственной ей красноречивой манерой подробно описала эту возможность. Она внезапно вспомнила, что действительно такое правило существовало, а она, будучи легкомысленной идиоткой, рисковала своей лицензией и подставляла меня под удар, позволив мне ночевать дома.

Конечно, лучше поздно, чем никогда, так что не могу ли я переехать в ее дом? Если же мои родные будут против, смогу ли я договориться со своей помощницей и ее мужем? Или с кем-то другим?

Сначала я понятия не имела, как разрешить эту проблему, но когда сама посмотрела лицензию, нашла в ней так испугавший Салли пункт. Я как раз размышляла на эту тему, сидя в пристройке, когда за окном мелькнула тень Клайва. Он направлялся к гаражу.

Клайв! Наш шанс! Я выскочила из дома, остановила его и вручила ему письмо Салли.

— Пожалуйста, прочтите. Это от Салли Дьюк. Она только что сообразила, что гостиница может попасть в неприятное положение, если… В общем, прочитайте сами.

Клайв взял письмо. Потом я показала ему лицензию и поняла, что он догадался, в чем дело.

Клайв указал пальцем на лицензию.

— «Постоянно жить в доме», — процитировал он. — Необязательно, чтобы это был сам владелец, поэтому вы думаете, что моего нахождения здесь будет достаточно?

Я благодарно кивнула:

— Мне кажется, вполне.

Клайв сложил письмо и отдал его мне.

— Вне всякого сомнения, хотя странно, что это не пришло в голову самой миссис Дьюк, вы не находите?

— Да, но дело в том, что я не упоминала о вашем приезде и о нашем соглашении.

Клайв удивленно взглянул на меня:

— Нет? Но почему?

Я стала оправдываться:

— Мне казалось, что нельзя расстраивать ее, потому что я знала, что вы можете поставить все предприятие под угрозу, если решите выкинуть меня на улицу.

— И хотя наше соглашение о ненападении продержалось уже некоторое время, вы все равно ей не написали? Странно…

После такого разговора я заставила себя написать Салли обо всем: как Клайв неожиданно ворвался в дом, попыталась нарисовать его портрет, описала нашу борьбу насчет условий аренды, даже отношения Клайва с Бланш Энтони и «Пэн-Олеум». Но как показало время, лишь возбудила ненасытное любопытство Салли.