И что бы она ни думала о них, она не станет причиной их смерти, если в силах что-то сделать.

Печально, но разговоры о том, чтобы он и ее отец обнародовали информацию, больше не велись, и отец отозвал все связи. Исаак не скажет ни слова, а ее отец знал недостаточно, чтобы нанести весомый ущерб… так что риски, в противовес возможным выгодам, могли не оправдаться.

И это самое противное. Вот вам и реальный мир.

Уставившись на чемодан, она решила, что в отъезде было много положительных сторон. Она не хотела оставаться здесь, когда будут избавляться от тела… в этом нет необходимости в благоприятный день, а в сложившейся ситуации — тем более. К тому же, ей нужна банальная передышка. Когда начались проблемы с Исааком, все было так знакомо: нервное истощение, последовательность событий и кризисов. Но она устала… и вознамерилась придерживаться нового кредо: все бросить, уехать, оставить позади.

Поэтому Гри направлялась в Линкольн с тяжестью на сердце, но с широко раскрытыми глазами.

Взяв второй сезон «Трое — это компания» с книжной полки, она расстегнула чемодан, чтобы убрать диск в…

Гри напряглась и собралась с духом.

В этот раз, впервые, она знала, что Исаак стоял в дверном проеме ее спальни… хотя он не постучал.

Оглянувшись через плечо, она увидела, что его волосы завились от того, что вылили на его голову, а взгляд был серьезен как никогда.

— Я пришел попрощаться, — тихо прошептал он, изумительное, по-южному протяжное произношение украшало низкие, глубокие слова. — И сказать, что я сожалею о лжи.

Когда он шагнул в ее комнату, Гри отвернулась к чемодану, положила ДВД-диск внутрь и закрыла крышку.

— Да?

— Да.

Она со щелчком закрыла оба замка.

— Знаешь, чего я не понимаю? Почему тебя это вообще волнует. Ты никогда не собирался осуществлять задуманное, так зачем говорил с моим отцом? Или это было направлено на него? Выяснить, как много он знает, а потом предупредить друзей? — Когда он не ответил, Гри развернулась. — В этом дело?

Его взгляд блуждал по ее лицу, будто он запоминал ее черты.

— У меня была иная причина.

— Надеюсь, она достаточно веская, чтобы разрушать мое доверие к тебе.

— Да. Веская, — медленно кивнул Исаак.

Ну, от этих слов она почувствовала себя использованной.

Гри схватила ручку чемодана и приподняла его с кровати.

— Ты снова сделал это.

— Сделал что?

— Активировал этот гребаный передатчик. Призвал этого ужасного Матиаса к себе. — Она нахмурилась. — Думаю, ты хочешь умереть. Или преследуешь тайные мотивы, о которых я даже догадываться не могу. Но в чем бы ни крылась причина, она меня не касается.

Рассматривая его жесткое, красивое лицо, Гри подумала, «Боже, так больно».

— Тем не менее, удачи, — сказала она, не зная, вдруг к концу ночи он окажется в том же состоянии, что и другой солдат.

— Я говорил серьезно, Гри. Тогда, на кухне.

— Сложно сказать, что правда, а что ложь, верно?

Ее сердце разбивалось, хотя в этом не было никакого смысла, и перед лицом боли, Гри хотела лишь убраться подальше от мужчины, столь спокойного и сильного, стоявшего в противоположной части ее спальни.

В противоположном конце ее жизни, на самом деле.

— Прощай, Исаак Рос, — пробормотала она, направляясь к двери.

— Подожди.

На короткое мгновение некая странная, пагубная надежда запорхала в груди. Но вспышка длилась недолго. Гри покончила с фантазиями и фантастическими эмоциями.

Но она позволила ему подойти, когда он протянул ей что-то.

— Джим просил передать тебе это.

Гри взяла то, что лежало в его ладони. Это было кольцо… нет, пирсинг, маленький круг из темного серебра, с шариком, к которому прикручивался свободный конец. Она нахмурилась, заметив крошечную надпись на внутренней стороне кольца. Слова были на неизвестном Гри языке, но она узнала пробу PT950[126]. Украшение было сделано из платины.

— На самом деле, оно принадлежало Эдриану, — пробормотал Исаак. — Они дарят его тебе, и хотят, чтобы ты носила это кольцо.

— Зачем?

— Чтобы обеспечить твою безопасность. Так они сказали.

Было сложно представить, какую пользу могло принести украшение, но оно удачно село на указательный палец, и когда Исаак сделал глубокий вдох облегчения, Гри была немного удивлена.

— Это простое кольцо, — мягко сказала она.

— Не уверен, что хоть что-то может быть сейчас «простым».

С этим невозможно спорить.

— Как вы собираетесь избавиться от тела?

— Вынесем его.

— Ну, иначе никак. — Она в последний раз посмотрела на Исаака. Мысль, что через какие-то часы он мог умереть, была неотвратима. Как и реальность того, что она, возможно, не узнает, что произошло с ним. Или куда он направится, если выживет. Будет ли когда-нибудь снова спать в безопасном месте.

Чувствуя, что она топчется на месте, Гри подхватила чемодан, кивнула Исааку и вышла из спальни, оставляя его позади.

Иного выбора не было.

Она должна позаботиться о себе.

Выбор должен быть результатом свободной воли.

Вот в чем основная проблема всего соревнования: стоявшая на кону душа, оказавшись на перепутье, должна сама выбрать свою дорогу.

Девина вышла из душа своего номера в «Четырех временах» с мыслью, как сильно ненавидит эту свободную волю. Для нее более эффективно овладеть человеком и самой сесть за руль, образно выражаясь. Но Творец ограничил ее влияние правилами.

Только Джим Херон мог влиять на души… только он мог влиять на принимаемые ими решения.

Гребаный Джим Херон.

Гребаный ублюдок.

И раз на то пошло, пусть Творец тоже катится к черту на рога.

Она стянула полотенце с латунного поручня и вытерла красивое тело брюнетки, думая, что эта форма служила лучшим пристанищем, чем тело солдата с татуировкой змеи. Но у нее не было времени насладиться воссоединением. Последний раунд игры за душу не просто приближался… он уже наступил.

Время завершить этот матч победой.

Освободив привычную кожу заместителя Матиаса, она вылетела наружу и покинула кирпичный дом. Злорадная ее часть хотела припарковаться внутри женщины-адвоката — просто позабавиться и навести шуму. Но судя по тому, как развивались события, она не сочла эту идею разумной: все было идеально расставлено, склонности и пристрастия игроков предрешили их дальнейшие действия.

Сложившаяся ситуация — эквивалент идеально подобранного костюма.

И она должна выиграть эту партию по причинам, не имевшим отношение к игре: она хотела отомстить за представление, данное Джиммом Хероном в ее личных покоях. И речь не о времени, проведенном с ее прислужниками, а о том, что случилось, когда они были одни.

Она была абсолютно не готова к его атаке. Или тому, что он, очевидно, был чем-то большим, чем обычным ангелом. Эдриан и Эдди не могли вытворить подобное. Она не знала никого, кто был способен на такое.

И в этом не было никакой логики… Джима Херона выбрали ради определенной роли, он должен был стать лакеем, ни хорошим, ни плохим. Более того, с его кандидатурой согласились обе команды, считая, что он будет влиять на события исходя из их выгоды, а также принимать наставления во время определенного количества встреч с «тренерами».

И на деле все оказалось полной чепухой.

Первая душа, за которую они боролись? Джим сделал все возможное, чтобы подтолкнуть мужчину к добру… обманув веру Девины в него. Сукин сын был спасителем в одеждах грешника, он был не ее поля ягода. Именно поэтому с настоящего момента она проявит более усердное участие; на поле никто не представлял ее интересы, и манипуляция ситуацией была жизненно необходима, если она собиралась победить хотя бы в одной из подач мяча.

Не используя хитрость, она проиграет после четырех матчей.

Именно поэтому она утащила Джима в свою реальность. Она должна была увести его подальше от Матиаса… любой контакт между этими двумя был нежелателен.