Приблизившись к дому, он осмотрел двери. Передняя была открыта, задней он не видел.

Но, какая разница… его ждали. И на этой ноте, ему следует покончить с игрой в ниндзя и объявить о своем приходе.

Исаак подошел ко входу фермерского домика со спрятанными пистолетами и острым взором. Он сжал руку в кулак и постучал.

— Матиас, — крикнул он.

Он ступил внутрь, и резонирующая тишина ужасала больше, чем любые крики или лужи крови. Потому что одному Богу известно, во что он бросается с головой.

У Джима был план, когда он и ангелы прилетели к дому отца Гри. Он не хотел оставлять Исаака одного в городе, но они пришли бы лишь к спорам, и видит Бог, осмотрительный ублюдок способен постоять за себя.

Дело в том, что Девина играла в смертельные игры, а с ними мог разобраться только Джим. И получить отсрочку до приезда Исаака — не так плохо: если Матиас что-нибудь сделал с Гри, то солдата будет невозможно контролировать.

Так что, когда Джим приземлился и бросился к парадной двери фермерского домика с подмогой позади, он был готов разобраться со всем.

Найджел, однако, столкнул его с рельсов.

Архангел появился прямо на его пути, и в этот раз он был не в смокинге, не в белой форме для крокета или добротном педантичном сирсакере[139]: он явился в мерцающей форме, силуэтом волнообразного света.

И сказал лишь одно слово: — Нет.

Джим остановился на полной скорости, и он бы врезал придурку, будь в нем что-нибудь твердое. — Да что с тобой такое, черт возьми!

Сначала ввел в заблуждение относительно Исаака, сейчас это?

— Жребий брошен. — Найджел поднял едва видимую руку. — Вмешавшись сейчас, ты безвозвратно проиграешь.

Джим указал на открытую дверь. — На кону стоит человеческая душа!

Понимайте как: Хрен тебе, надменный придурок.

Голос Найджела помрачнел. — Будто мне это не известно.

— Если я смогу добраться до Матиаса…

— У тебя была возможность…

— Я не знал, что это был он. Это абсурдно!

— Я ничего не могу изменить. Но я скажу тебе: позволь всему закончиться…

— О, ты ничего не можешь изменить, но прекрасно можешь встать на моем пути сейчас? Идеально, мать твою, выбираешь время! — Джим отлично осознавал, что повышает голос, но ему было плевать, что он объявляет о своем появлении Девине или кому-либо еще.

— К дьяволу, я собираюсь…

Замерцав, фигура Найджела обернулась вокруг него с головы до пят, иллюминация, словно клей, удерживала его на месте. И затем голос англичанина раздался не просто в его ушах, а в самой голове.

— Что есть верный путь? Импульсивность или рационализм? Думай, Джим. Подумай. Нарушив правила, последует наказание. Хорошо подумай. Нарушив правила, последует наказание. Думай, черт возьми!

Ярость заволокла его разум, сотрясла его тело, и он, было, решил, что разлетится на части… но потом внезапно ударила молния, и он осознал, что именно архангел пытался сказать ему.

Нарушив правила… последует наказание.

— Именно, Джим. Прими это за естественный исход… не только этой ночи. И знай, что ты далеко пойдешь в этой игре, если будешь руководствоваться разумом, а не гневом. Прошу, заклинаю тебя, доверься мне в этом.

Расслабив мускулы, Джим ощутил, как странное спокойствие овладевает им, увлекает его голову в патоку, созданную Найджелом.

Посмотрев на Эдриана и Эдди, подбежавших к нему, Джим заметил, что парни были также взбешены, как и он сам. Что, учитывая слова Найджела, не помогало делу.

— Доверься мне, Джим, — сказал Найджел. — Я хочу одержать победу так же сильно, как и ты. Я тоже несу бремя потери любимых. Я также сделаю все, что потребуется, чтобы обеспечить им спокойную вечность. Не думай, что я направлю тебя неверным путем.

Джим покачал головой своим парням.

— Оставьте, — сказал он им. — Мы останемся за боковой линией. Мы останемся здесь.

Когда товарищи посмотрели на него так, будто он окончательно свихнулся, Джим не мог не согласиться с этим.

Невмешательство убьет его, но он уловил суть… и был рад тому, что архангел встал на его пути. Благодаря манипуляциям Девины с правилами, Матиасу представится шанс, только если Джим останется в стороне.

Даже если это противоречило всем его инстинктам.

Спустя мгновение, Найджел начал исчезать, его магическое сияние постепенно угасало. В его отсутствие, Джим рухнул коленями на траву, его глаза не отрывались от открытой двери дощатого дома, когда Эдриан и Эдди начали наезжать на него, требуя объяснения команды «Стоять».

На задворках разума, его все еще манила необходимость ступить на тропу, выложенную Девиной.

Особенно подумав о женщине Исаака в руках Матиаса…

О, Боже… Роса собирались принести в жертву, не так ли?

Руки Джима нащупали землю, и он впился в газон пальцами, чтобы удержать свое тело на месте.

Склонив голову, он молился, что правильно вложил свою веру, и добро, в конце концов, восторжествует. Но печальный факт крылся в том, что правильный поступок будет означать смерть мужчины, который не заслужил умереть этой ночью.

Матиас разобрался с Чайлдами до того, как Исаак во всеоружии войдет через парадную дверь.

Оглушив Гри электрошокером, он понял, что поднять ее с пола и усадить в кресло — выше его возможностей, поэтому оставил девушку лежать там, куда она упала, связав ноги и запястья клейкой лентой, которую нашел в кладовой Алистара.

Ее отец?

Не ясно, что заставило мужчину открыть дверь и замереть в трансе, но отвлеченное внимание и витание в облаках попали в точку со временем. Матиас смог подойти прямо за спину парня и приставить пистолет к его голове.

Так что, да, усадить его в кресло на кухне оказалось проще простого; мужчина буквально сам связал себя по рукам и ногам.

Что оказалось полезно, учитывая, что грудь Матиаса болела так сильно, что он едва мог дышать.

И сейчас, им троим осталось всего лишь дождаться Исаака в доме с открытыми дверьми.

Раздался стон, а потом движение на полу, когда Гри Чайлд начала приходить в сознание. Мгновение она была в замешательстве, будто пыталась понять, почему лежала на жесткой древесине и не могла открыть рот. А потом она дернулась всем телом, ее глаза широко распахнулись, она нашла его взглядом.

— Доброе утро, — угрюмо сказал он, кивнув ей, когда Алистар начал бороться с узами, издавая приглушенные звуки из-за скотча на губах.

Матиас навел дуло на голову парня. — Захлопнись.

Их никто не мог услышать, но страдания и сопротивление действовали Матиасу на нервы. В действительности, стоя между отцом и дочерью, он был далек от спокойного, всем-заправляющего-парня, которым был в прошлом: его мучила сильная боль. Он был изнурен. И чувствовал себя так, будто то, что должно произойти, было предопределено, и будущее не зависело от его решений.

Он одновременно полностью лишился контроля и оказался в ловушке.

Пока оба Чайлда смотрели на него, и вновь воцарилась тишина, он уперся ладонями в стол, его дребезжащее тело противилось смене позиций.

— Знаешь, что больше всего злит меня в тебе? — сказал он Алистару. — Я спас хорошую. — Он кивнул вниз на Гри. — Я мог оставить тебя с твоим сыночком. Но нет, я забрал испорченного… вырвал твоего дражайшего малыша Дэнни из его несчастья и от тебя подальше.

Он помнил, как удивился своей логике в тот момент. Для него было более характерно отнять жизнь того из детей, чья потеря принесет наибольшие страдания, но на перепутье он пошел иным путем.

Может, он начал меняться еще до того, как вынес приговор. Кто знает.

Не все ли равно?

Он был слишком далек от спасения, и телефонный разговор с Джимом Хероном, вместо того, чтобы показать возможности его искупления, лишь открыл глаза на его греховность. Время положить этому конец… и уйти с размахом.

Только в этот раз сделать все правильно.