Уже на выходе из забавного сада, Тома решила допытаться у меня, сколько ей лет. "Тебе?" - и я стал изучать её лицо. Вероятно мыслительный процесс затянулся, потому что через полминуты рассматривания она сказала "Hу не смотри ты на меня так!". Трепетная мысль, с трудом пробиравшаяся сквозь затуманенный мозг, споткнулась и выдала "от 18 до 20 лет". Hу и, конечно, неправильно - ей только в декабре исполнится 17. Вот как пагубно прерывать на полумысли!

Мой обычный московский маршрут ограничивался двумя, максимум тремя точками, в то время как в этот приезд я изъездил почти все ветки метро. Я обнаружил, что в нём очень просто ориентироваться - надо лишь поворачивать в нужном направлении, смотря на указатели. Hесмотря на довольно быстро сделанное открытие, я, где только можно было свернуть неправильно, это делал и потому траектория моего движения была довольно забавна.

Hа выходе из метро к Борису и Томе пристал какой-то парень, мы уже с Жээмэсом подошли поближе, но Джек успокоил нас, что всё нормально. Когда пути наши и парня разошлись, он напоследок спросил "ну может кофе вас угостить?" - в общем, неразделённая любовь, то ли к Боре, то ли к Томе, то ли к ним обоим.

Мы прошлись по Арбату - приятная улица - сфотографировались и затем зашли в Макдональдс. Посидели там, пересмотрели мои фотографии и Томины, и распрощавшись разъехались по домам.

Адрес, где я буду ночевать, как я уже говорил, был мне неизвестен. Без труда найдя ориентир (кинотеатр Будапешт), в выборе шестнадцатиэтажки я затруднился. В первой оказался домофон (почему-то меня это не смутило) и я минут пять допытывался, по какому праву в этой квартире нет Андрея, в конце концов сидевший за окошком сторож начал беспокоиться и я решил поискать более гостеприимный дом. Как ни странно, следующая попытка была удачной, и я даже смог заснуть в тёплой квартире.

День третий (7 ноября, пятница): с праздничком!

----------------------------------------------

Первоначально предполагая (наивный!) отбыть в тот же день, сразу после экслеровки, домой я поехал закинуть рюкзак в камеру хранения. И столкнулся в метро с харьковчанами - эх, не зря шутят, что Москва - большая деревня. Они, приехав сегодня, тоже уже успели побывать в ментовне - то ли у московских стражей проснулась пылкая любовь к гостям из Харькова, то ли они делали предпразничный план. Что забавно, все москвичи абсолютно спокойно реагировали, когда я говорил о попадании в ментовню, в то время для харьковчан это было в диковинку. Видать, у нас посещение отделений ещё не стало хобби.

До семи часов было ещё немало времени, и я решил походить по Москве и её магазинчикам.

Девушки, работающие в "Баскин & Робинс", совершенно не способны отличить вишню в шоколаде от миндаля в-чёрт-знает-чём, а также страдают амнезией - в общем, заведение правильней назвать "Бабки гРобинс".

Hа Мясницкой я увидал демонстрацию фашистов (а может это были неформалы?), было забавно смотреть на медленно едущую милицейскую машину с мигалкой и ползущий следом за ней потрясный броневичок. Фотоаппарат был заряжен и пару раз щёлкнул скромную (человек 40-50) колонну. Видимо, приняв меня за фотокорреспондента, они сочли свою задачу выполненной, развернулись и пошли назад.

Аэровокзал я нашёл на удивление быстро, и он мне даже понравился чисто, уютно. Постоянные напоминания пассажирам по радио о том, чтобы они не поддавались мошенникам, чем-то неуловимо напоминали комментарии к программе "/* Здесь надо не забыть написать умный, ясный и очень подробный комментарий! */".

Поднявшись в бар я спросил у уже сдвинувшей столы группы молодых людей "не фидошники ли здесь собрались?" - они самые, голубчики. Я представился близсидевшим ребятам - они меня, как ни странно, знали - это были Лёша Хороших и не менее Лёша Полозов (тщательно подменяющий пятую букву своей фамилии в поле From на 's'). Я спросил их совета в выборе местных напитков - оказалось, что почти никто из присутствующих не изменяет пиву. Тогда пошёл к стойке и купил пиво и салат из креветок. Возвращаясь назад, я забыл про ступеньки, но подвиг Hестеренко мне повторить не удалось видимо, из-за отсутствия цитрусового. Прийдя, снял верхнюю одежду, был опрошен насчёт того, баскетболист ли я (куртка отчетливо гласила "Chicago bulls") и, получив отрицательный ответ, Лёши пришли к выводу, что я развожу быков в Чикаго.

Затем я прошёл вдоль стола, представившись присутствовавшим.

Чуть позже Хороших сказал, что представлял меня другим - большим и необъятным. Известная логическая ошибка: если большое видится на расстоянии, то это не значит, что всё, что видится на расстоянии, большое.

Hа входе возник силуэт Hестеренко, но я сидел в конце стола и пока он дошёл до меня, ему успели настучать, и на "Я - Экслер" он ответил "Я знаю". И даже паспорт не спросил, а может это не я приехал на экслеровку?! Саша пошёл к стойке бара и вернулся со Смирновской - до того на столе было только пиво и шампанское.

Вскоре пришла Марина Синицина - что забавно, не видя до тех пор фотографий, именно такой я себе её и представлял. И был несказанно удивлён, когда немного позже узнал, что это её ненастоящая фамилия - ну вылитая синичка. А настоящую так и не сказала.

Первые мои впечатления, связанные с бильярдом, появились примерно в 7 лет. Когда мы отдыхали в Крыму, мы пошли в одно из - не знаю как назвать мест наблюдательно-оздоровительного отдыха. Один молодой человек стремительно замахнулся киём перед ударом, а мне потом долго прикладывали холодные пятаки к голове. И, видимо, это карма - стул, где я приземлился на экслеровке, также очутился в досягаемости киёв.

Марина ввиду отсутствия другого места села рядом со мной, а дислокация оказалась чрезвычайно неудобной - один раз ее таки толкнули кием и дважды пытались. Может и по мне попадали, но я это как-то не чувствовал.

Большую кружку с пивом, появившуюся перед Мариной, украшала пышная пенная шапка и, как позже она объяснила, "так делают в фильмах", Марина попыталась её сдуть. Выглядело забавно, но салфетки не помешали.

Когда моя бутылка пива подошла к концу, я попросил Лёш записать их фамилии и телефоны на бумажке, считая, что это будет надёжней.