Электрического удара Гарри показалось мало. Шокер одновременно служил дубинкой, и на Сэма посыпался град дробящих ударов. Гарри самозабвенно избивал старика. Трещали кости, вылетали зубы, хлестала кровь. Сэм повалился на землю, сознание тускнело, наполнялось болью. Мир постепенно уплывал в темноту.

Что-то ударило Гарри сзади по ногам: подоспевший Максим, не раздумывая, бросился на надсмотрщика. Отчаянный бросок даже не шелохнул Гарри, но здорово разозлил. Оставив распростёртую жертву, надсмотрщик с разворота ударил Максима в лицо тяжёлым ботинком. Мальчик, кувыркаясь в воздухе, отлетел на несколько метров. Кровь залила лицо, рубиновыми струйками растеклась по одежде.

— Тебя я прикончу потом, щенок, — прошипел Гарри. — Кто-нибудь! Уберите отсюда эту падаль!

Тело Сэма унесли. Максим неподвижно лежал. Рыдания больно сжимали горло, слёзы слились с кровью в единый поток.

Максим не помнил, как добрался до спального помещения. Сон не шёл. Перед глазами стояло разбитое в кровь лицо старика Сэма, мёртвые глаза. В глазах застыло удивление, смешанное с обидой. Максим пытался отогнать видение, но кошмарная картина не уходила. Нахлынуло прежнее чувство, как тогда, когда он осознал смерть родителей. Ошеломление. Сэм в какой-то мере заменил их, но безжалостный мир отнял и его. Непонятный, чудовищный, чуждый мир забрал всех дорогих людей.

С удивлением Максим обнаружил, что не ощущает горя. На месте эмоций зияла пустота, космический вакуум. Разум с математической холодностью просчитывал варианты грядущего. Максим напрягся в попытке обнаружить хотя бы след горя. Холодный разум ответил, что эмоциям не место в этом пыльном мире. Эмоции остались где-то далеко, за тысячи световых лет. Здесь остались расчёт, терпение, безжалостность.

На почти забытой Земле широко применяли гипнообучение. Максим когда-то подвергся двум десяткам сеансов. Официально — для закрепления знаний. На деле секретные психотехники связывали сознание и подсознание, будили генетическую память. Особенно воинскую память. В дополнение к родовой памяти в подсознание имплантировали специальные знания. Каждый землянин становился запрограммированным воином. Толчком к пробуждению обычно служила специальная команда. Если не звучала команда, знания дремали до первой угрозы жизни.

Детский мозг не сразу осознал угрозу, пытался отгородиться. Но впечатанная в глубины разума программа сделала своё дело: перепуганный мальчик исчез навсегда.

Максиму не нравилось обновлённое «я». Прежние мечты, желания противились воинской сущности. Разум воина ответил, что мечты и желания здесь тоже неуместны. Осталась борьба за жизнь, и ничего больше. Из эмоций допустима только ненависть.

Ненависть. Максим сосредоточился на непривычном слове. И раньше возникали короткие приступы нового чувства. Теперь ненависть пустила прочные корни, охватила душу ненасытным холодным огнём. Родовая память вторила огню. «Кровь за кровь», — гласил древний, первобытный закон.

На койке неподвижно лежал мальчик, который перестал быть мальчиком. «Кровь за кровь», — стучало в мозгу. — «Кровь за кровь».

Пространство утонуло в безмолвных радиокриках. Мольбы о помощи, просьбы прислать подкрепление, кровь, ужас. Артур Райдер, адмирал флота корпорации «Пояс Ориона», неподвижно сидел в углу развороченной рубки. Только скафандр спасал от удушливых объятий вакуума. Некогда грозный красавец-флагман превратился в оплавленную скорлупу. Райдер мельком глянул на индикатор кислорода: ещё часа два жить можно. А под конец пустить пулю в висок — уж очень не хочется подыхать от удушья.

В памяти мелькал калейдоскоп образов, пытаясь собраться в единую мозаику. Что же произошло? Пелена хаоса последних часов временно отступила.

Грозные крейсера, шустрые патрульные корветы готовились драться в одном строю. Разведка передавала оптимистичные донесения о слабости пиратских сил. Операция предстояла лёгкая и быстрая. Особо пройдошливые офицеры потирали руки в предвкушении новых чинов.

Ударная группировка концентрировалась в системе Нубес. Если разведка не врёт, до баз пиратов рукой подать. Перестрелять жалкие пиратские корыта, разбомбить базы, и домой. Что могут противопоставить пираты мощи километровых звёздных крейсеров? Металлические громады смотрелись устрашающе. Солидный облик дополнялся термоядерными силовыми установками, разного рода артиллерией, протонными торпедами. Огневой мощи хватит на превращение в пыль планеты. Мониторы центральной рубки флагмана передавали милитаристское великолепие в полном объёме.

Операция пошла не по плану. Пираты не дождались нападения, решив атаковать первыми. Райдер списал подобное поведение на отчаяние. Чем ещё можно объяснить самоубийственное нападение?

Отбились легко. Потеряв несколько рейдеров, пираты разлетелись в разные стороны.

— Операторы! — орал Райдер на операторов тахионных локаторов. — Куда они летят? Пеленгуйте направление!

— Сэр, мы выявили неизученные точки перехода. Пираты направляются к ним.

— Что?! — от удивления у Райдера перехватило дыхание. — Откуда здесь неучтённые точки перехода? Мы же давно изучили систему!

— Сэр, систему изучали сто лет назад, — ответил командующий частей слежения. — Тогда могли что-то пропустить.

— Ладно! К чёрту! Сколько точек перехода?

— Шесть, сэр.

Райдер сжал кулаки. Придётся разделить флот. А делить флот без соответствующего плана категорически не рекомендуется. Повернуть назад? Тогда горячо всеми любимый Валентайн Реджинальд снимет с него голову. После чего сделает адмиралом более послушного человека.

А ударная группировка как раз состоит из шести эскадр… Странно…

— Адмирал — флоту. Делимся по эскадрам и продолжаем операцию. Преследуем пиратов. Первой эскадрой командую я. Командующим остальных эскадр — действовать самостоятельно.

Сетчатый боевой строй распался на шесть звеньев. Машинально Райдер подметил расходящиеся направления движения. Сплошное противоречие военной науке. «Нас разделяют, намеренно разделяют», — подумал адмирал. Мысленно он снимал шляпу перед парнем, который командовал пиратами. Первая аксиома сражения с превосходящим противником: расчлени его силы. Пиратский полководец блестяще выполнил условия аксиомы. Но что делать им? Оставалось уповать на огневую мощь крейсеров.

Эскадра благополучно миновала точку переходу. Сверкнула звёздами чернота пространства новой системы.

— Местоположение противника! — крикнул Райдер операторам.

— В тридцати тысячах километров прямо по курсу.

Дисплей тахионного локатора высвечивал горсть красных точек. Точки торопливо перемещались, словно стараясь покинуть чёрную поверхность дисплея.

— Всем кораблям увеличить тягу! — приказал Райдер. — Нужно догнать этот сброд, пока они не покинули систему. Приготовить торпеды!

Корпуса кораблей дрожали от ударов термоядерных двигателей, надоедливо гудели гравитационные компенсаторы перегрузки. Индикаторы скорости мигали многозначными цифрами. Пиратские рейдеры не приближались и не удалялись, издевательски удерживая расстояние. Райдер беззвучно ругался под нос. Что задумали эти проклятые пираты?

— Сэр, прямо по курсу точка перехода, — доложил оператор.

Райдер растерялся. Пираты явно заставляли двигаться эскадру в нужном им направлении. И почему у этих рассыпающихся корыт такая скорость? Кто-то недооценил пиратов…

— Продолжаем преследование. Истребителям быть готовыми к старту.

В следующей системе пираты сменили тактику: сквозь строй эскадры проносились одиночные истребители, беспорядочно паля в любые цели. При появлении истребителей корпоратов пираты улетучивались. В открытый бой не лезли. Новая тактика принесла эскадре первые потери: два корвета исчезли в оранжевых вспышках ядерного пламени.

Безумный боевой танец продолжался в течение трёх последующих прыжков. Дерзкий наскок истребителей, трассеры зенитного огня, одиночные взрывы. Погоня превращалась в однообразный фарс. Пираты играли с эскадрой. Райдер подыгрывал, хотя и без особого энтузиазма. Видел игру, понимал, что не кончится добром.