Темное дерево столешницы уже давно покрылось трещинами, а золотистая роспись на ножках стерлась. Он перестал приковывать к себе восхищенные взгляды людей и поэтому казался подходящим для душного, заполненного заплесневелыми клетками помещения.

Своррен вынул несколько длинных ящиков и вытряхнул их содержимое на стол, нисколько не заботясь о тех бесценных записях, что лежали там. Больше они ему не понадобятся. А если он каким-то чудом выживет, то он легко сможет их восстановить. Множество свитков затопили собой всю поверхность стола. За ними последовали вываленные из второго, а затем и третьего ящика. Некромант продолжал эту процедуру до тех пор, пока не опустошил все восемь.

Своррен был глоссерианом. Он постиг это искусство довольно давно, а затем взялся обучать ему своих помощников. Глоссерианы не были предназначены для битв, но в крайнем случае могли постоять за себя. Проблема была лишь в том, что у Своррена, даже если он вовремя успеет подготовить дворец к битве, не хватит сил на использование могущественнейших свитков. Он просто не успеет восстановиться после трех смертей до того момента, как под его стенами окажется армия врага. Если конечно он сам не умрет раньше. А его помощники еще слишком слабы и не смогут использовать даже половины из того, что имеется в его распоряжении.

Глоссерианы были искусными некромантами. Их сила была в какой-то степени красива и впечатляюща, но по мощи они даже близко не стояли со штейгерами или пиррионами. Глоссерианы использовали свитки, в которые были заключены их заклятия, а иногда и существа, которых некроманты сочли слишком интересными, а иногда и опасными, чтобы держать в клетках с остальными экземплярами. На создание свитка у глоссериана уходило от одного дня до трех месяцев. Все это время некромант должен был подпитывать бумагу своей силой, наполняя каждую букву, каждую пентаграмму, каждую линию мощью, которая в будущем должна была быть использована в один миг.

Главная проблема заключалась в том, что для того чтобы использовать свиток, глоссериан должен полностью сосредоточиться на нем. Простые заклинания и существа призывались за несколько секунд, но сложные требовали и более тщательного использования. В бою времени на подобное не будет. Значит, нужно было отобрать лишь те из них, которые будут полезны при обороне, но чтобы при этом их можно использовать как можно быстрее и без риска для глоссериана.

Больше половины свитков Своррен отмел не раздумывая. Еще десяток отложен в сторону. Быть может, позже он и возьмет их, но это будет скорее от отчаяния. Оставшиеся свитки он тщательно рассортировал. Самая большая кучка относилась к атакующим и оборонительным заклинаниям. Вторая — для призыва существ, заключенных и скованных при помощи магических оков. Третья — для тех заклинаний, которые были могущественны, но для их использования требовались сразу два-три человека.

Быстро просмотрев кучки, Своррен достал три мешка и быстрыми движениями заполнил их. Выбравшись обратно на улицу, некромант прошел к каменной лестнице, ведущей на вершину стены. С трудом переставляя ноги и преодолевая по одной ступеньке за раз, Своррен забрался наверх.

Семеро помощников некроманта быстро осматривали мертвецов, пытаясь найти любые признаки нестабильности. Своррен облокотился на зубчатую стену, осматривая окрестности своего дворца. Он расположился на большом пустыре, окруженном землей, на которой никогда ничего не росло, и торфяными болотами. Не очень хорошее место, чтобы возводить здесь такое внушительное здание, но иного выбора не было. Обладай он большей силой или более обширными знаниями, мог бы претендовать на территории, которые располагались намного дальше от границы.

Один из помощников заметил своего хозяина и, оставив осмотр мертвецов своим товарищам, бросился к Своррену:

— Господин! С вами все в порядке?

Своррен вместо ответа сплюнул на землю сгусток крови:

— Есть еще глупые вопросы, Хайссен?

— Простите, я не хотел вас…

— Хватит. Не нужно извиняться, ты всего лишь интересовался моим самочувствием. Я просто испытываю сильную боль, и это… Скажем так, я легко могу сорваться. Что с мертвецами?

— Мы вывели из подземелий сто пятьдесят семь человеческих экземпляров и сорок три нечеловеческих. Больше двадцати пришлось уничтожить: потеряли даже те остатки разума, что у них были, и набросились на надзирателей. Двое сильно пострадали, у одного сломаны обе руки. Мы начали вводить во дворец крестьян с окрестных территорий, однако последние прибудут приблизительно через пять часов.

— Отлично. Вы довольно быстро все проделали. Я доволен. Очень доволен, — Своррен бросил взгляд на помощника, который едва ли не светился от гордости. — Вот, держи, — некромант поднял мешки. — Здесь все свитки, которые могут помочь нам при обороне дворца. Прошу, распредели их среди остальных, а мне отдай оставшиеся.

Помощник взвалил на плечо свою ношу и поспешил к товарищам. Своррен отвернулся и вновь начал всматриваться в окружавший его пейзаж. Вдали показался небольшой отряд людей, движущийся в сторону дворца. Сперва некромант решил, что это могли оказаться враги, добравшиеся до его убежища раньше, чем он предполагал. Однако это был всего лишь отряд всадников, отосланный Сворреном к крестьянам. Пять мужчин на взмыленных от усталости конях ворвались в раскрывшиеся перед ними ворота и немедля направились к конюшням.

Люди были измождены до предела. Спрыгивая с седел, они без раздумий ложились на землю, пытаясь восстановиться после утомительной и стремительной скачки. Слуги расседлали коней и отвели в конюшни, где их ждал долгожданный отдых, ячмень и освежающая вода. Мужчин немедля подняли с земли и, заботливо поддерживая их под руки, повели во дворец.

Своррен опустил взгляд, всматриваясь в лица всадников. Справились ли они со своей задачей? Предупредили бедных крестьян о надвигающейся катастрофе? Некромант наклонился вниз:

— Риттер! — хриплый окрик разнесся по двору.

Названный всадник оглянулся; он был измотан, а его ноги дрожали:

— Мы всех предупредили, хозяин. Все три деревни начали сборы. К концу этого дня они прибудут во дворец. Мы выполнили ваше поручение…

Мужчина, полностью лишившись сил, опустил голову и практически мгновенно потерял сознание. Люди в нерешительности посмотрели друг на друга. Стоило ли попробовать привести всадника в чувство прямо здесь, или лучше дать ему отдохнуть?

— Хватит. Отведите его во дворец, дайте воды и еды. Он справился и заслужил это.

Слуги быстро кивнули и со всех ног бросились к дворцу. Своррен подошел к лестнице и бросил последний взгляд на окружавшую дворец местность.

— Пошлите за мной, когда прибудут гости. Или, если так случится, когда прибудет враг.

Силирос с ненавистью захлопнул книгу и отшвырнул ее в сторону. Ничего. Вообще ничего! Ни одного упоминания о воинах с черными крестами на белой одежде или же с буквой Х образованной синей и красной линиями. Два бога, архиерей, статуи из красного и синего минерала. Что это за чушь?! Что такое увидел Своррен? Откуда они пришли? Кто они такие?

— Кто они?! — безумный крик эхом разнесся по пустующему подземелью, еще долго не затихая в темноте.

Силирос велел принести из библиотеки все книги, в которых описывались истории различных народов и их верования. Все, что могло дать хоть какую-то информацию о том, что творится с людьми за пределами территорий некромантов. И ничего! Он прочел десятки книг о Семи Богах, Восьми Спасителях, Шестнадцати Ипостасях Воителя Хариила, Хорах тьмы, Властителях небес, Едином Боге, Возвышенном Спасителе, Проклятом Самаэле и еще десятке других богов, которые якобы повелевали этим миром. И ведь люди и правда в них когда-то верили. Слабоумные дураки.

Два бога. Два. Почему не один, семь или восемь, как в других религиях. Они были самыми распространенными, но вот числа два не было нигде. Вообще нигде. Или же его сведения были неполными, или эти два бога были относительно новой верой, охватившей умы людей. Черные кресты на белом не были редки в истории. Часто они означали четыре пути, которыми шла душа после смерти; перекресток миров, на котором вершится Последний Суд и многое другое. Что крест мог означать в этом конкретном случае, можно было лишь догадываться.