— Твои помощники смогут принять участие в битве? Я имею в виду не физически, а в магическом плане.

— Семеро уже овладели основами. Еще двое только начали учиться, поэтому пользы от них не будет.

— И все они — глоссерианы?

— Да.

— Это плохо. Вы мало что сможете им сделать.

— Я тоже так считаю.

— Своррен, — обратился к страдающему некроманту Экраон. — Мне жаль, что с тобой такое произошло, — костяной гигант качнулся, словно бы отвешивая вежливый поклон. — Я уважаю твою решимость. Ты готов драться даже перед лицом смерти.

— Спасибо, Экраон.

После этих слов туман рассеялся, а ржавые цепи рассыпались.

— И вот одним из нас стало меньше, — произнес Иеремих.

— Ты и правда думаешь, что он будет последним из тех, кто погибнет, Иеремих? Мы не воины, не боевые маги, не генералы. Мы не можем драться как солдаты, мыслить как солдаты, действовать как солдаты, — Ивирион оглядел всех присутствующих. — Мы не можем противостоять им, если будем действовать по одному. Нам нужно измениться и объединить усилия. Всем нам.

Иеремих выглядел так, словно был смущен: его движения стали неуверенными, а сам он поворачивался из стороны в сторону, словно искал поддержки у других некромантов.

— Ивирион прав, — пророкотал Экраон. — Возможно, пиррионы и штейгеры еще смогут оказать какое-то сопротивление врагу, а вот остальным будет намного сложнее. Их магия не подходит для каких-либо битв, только для исследований.

— А можем ли мы точно сказать, что эти люди — наши враги?

Все фигуры некромантов резко развернулись, с недоумением воззрившись на говорившего.

— Что ты хочешь сказать, Силирос?

Темная материя, в центре которой сияли миниатюрные звезды, дернулась:

— Мог ли Своррен неправильно истолковать слова этих людей? Быть может, их цель находится где-то в другом месте, а мы просто оказались на их пути, и они приняли нас за своих врагов? Своррен сказал, что они назвали нас слугами тьмы, но ведь это определение не относится к нам! Мы служим людям, а не неведомым силам зла. Просто я хочу сказать: почему бы нам не выслать к ним кого-то из наших слуг? В качестве парламентера. Быть может, у нас получится с ними договориться?

— Силирос, — Ивирион покачал головой. — Ты жалок. Ты даже не представляешь, как глупо сейчас звучал. Эти люди пришли на нашу землю. Они убили Лереха и еще десяток наших братьев. Они обрекли на смерть Своррена, собственноручно подписав ему смертный приговор. А теперь ты говоришь, что они не хотят причинить нам вреда. Ты что совсем идиот?

Фигура Силироса резко развернулась к Ивириону, звезды в глубине темной материи засияли кроваво-красным светом, выражая всю ту смесь эмоций, что испытывал молодой некромант.

— Побольше уважения, Ивирион! Я также силен, как и ты. И дворец у меня немногим меньше. И…

— И ты жалок, — холодно заметил Ивирион. Зеленые языки пламени закружились, придавая его лицу большую четкость. — Я — могущественнейший пиррион, шавка. Не тебе, ничтожество, перечить мне. Не тебе сравнивать свою силу с моей.

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне?!

— Силирос!

Сгусток темной материи дернулся и пошел рябью, когда некромант едва не утратил контроль. Экраон поднял руку, прерывая поток слов, готовый вырваться в его сторону:

— Помолчи, мальчик. Ты еще слишком молод, чтобы так разговаривать с Ивирионом. Возможно, его слова были излишне резки, но он сказал правду. Ты жалок. Я понимаю, что ты боишься, ведь вслед за Сворреном, очередь вскоре дойдет и до тебя. Однако оглянись. Тебя окружают твои братья. Геххес, Кассиус, Лосорен. Ни один из них не боится. Ни один из них не заходится в истерике, пытаясь убедить себя и нас, будто эти люди пришли с миром. Они не боятся! А ведь они намного ближе к границе, чем ты. Сохрани хоть какие-то остатки гордости и заткнись, тогда я не буду разочарован в тебе сильнее, чем сейчас.

Фигура Силироса замерла, красный свет потух. Некромант пару секунд молчал, а затем с неприязнью бросил:

— Экраон. Ты сильнейший и мудрейший из нас, но это не означает, что ты всегда прав. Я верю, что с этими людьми можно договориться. Если необходимо, я один пойду к ним в лагерь и постараюсь понять их. Быть может, я и идиот, но я также знаю, что свою точку зрения нужно отстаивать до конца. Мы всегда должны идти до конца, чего бы это ни стоило.

Ивирион громко фыркнул, уже не в силах сдерживаться:

— Ущербная логика. Ты молод, наивен и глуп. Делай, как знаешь, но если тебя растерзают на куски, когда ты протянешь им руку в качестве жеста дружбы, ко мне можешь не обращаться.

— Уж поверь мне, не обращусь.

Молодой некромант взмахнул призрачно-черными руками и исчез. Ивирион еще некоторое время глядел на возвышение, стараясь понять, куда заведет Силироса его наивность.

Не стоило провоцировать его, Ивирион. Силирос еще молод и глуп, ему недостает гибкости и силы, но не занимать упрямства.

Он слишком зарвался, Экраон. Молод, глуп? Это его проблемы. Нам нужно пытаться спасти положение, а не искать оправдания.

Ты прав. Нам нужно спасать положение…

Своррен рухнул на пол. Холодный камень был расчерчен десятками извивающихся линий, заключенных в один большой круг. Силы некроманта почти иссякли, на большее сейчас он не был способен. Оставалось лишь надеяться, что враг не доберется сюда раньше времени. И что он доживет до того момента, когда дворец будет атакован.

С трудом ухватившись за отполированную столешницу, мужчина подтянул себя наверх и принял некое подобие стоячего положения. Даже такое простое действие, как общение со своими собратьями, отняло у него все силы. А ведь ему еще предстояло руководить своими людьми в предстоящей подготовке к битве!

Некромант на нетвердых ногах покинул свой кабинет и направился на улицу. Коридоры были пусты: слуги и помощники Своррена были слишком заняты, чтобы без дела слоняться по дворцу. Выбравшись во двор, освещаемый бледным светом восходящего солнца, Своррен огляделся.

Люди работали. Никто не отлынивал. Одни выводили все новые и новые экземпляры, запертые в его лабораториях и подземельях, другие подкармливали лошадей, которые могли понадобиться людям в любую минуту, а кто-то готовил массивный дубовый засов, который должен был окончательно затворить ворота.

Возвращенные к не-жизни существа шли, объединенные между собой единой волей помощников Своррена. Первыми были выведены те, кто уже давно стал предметом исследований некроманта и был больше всего подвержен контролю. Эти люди уже давно лишились любых отличительных признаков: от них остались лишь голые гладкие кости, удерживаемые между собой с помощью магии. За ними шли более молодые экземпляры, у которых кое-где еще сохранились мышцы, сухожилия, а у некоторых была даже одежда. Последними вывели тех, кто не являлся человеческим существом ни сейчас, ни при жизни. Не было ни одного существа, похожего на другого: двуногие, шестиногие, монстры, похожие на костяных рыб с многосуставными конечностями, и еще более невообразимые твари.

Все это многообразие возвращенных к не-жизни существ пересекло двор и разделилось на две группы. Те, что не являлись людьми остались внизу, под контролем двоих помощников Своррена. Остальные же поднялись на стену, где им вручали то немногое оружие, что смогло отыскаться во дворце. Ржавые мечи, тупые топоры, трескающиеся молоты, поломанные косы, массивные дубины. В ход шло все, что только могли держать оживленные. Большая часть из них осталась безоружна, но даже в таком состоянии они могли принести хоть какую-то пользу, если их правильно использовать.

Своррен прошел между людьми и спустился в одно из опустевших подземелий. Миновав довольно крутую лестницу, некромант направился в самый дальний угол помещения. Туда, где стоял его рабочий стол.