Началась свалка. Кони не успевали среагировать на возникшую перед ними давку и врезались во впереди стоящих, люди вылетали из седел и вставали лишь для того, чтобы получить удар копытами от пытающихся перепрыгнуть их лошадей. Крики достигли своего пика, когда всадники все же смогли организовать хоть какое-то подобие порядка.

Люди пытались подняться с земли, но их товарищам на конях было все равно. Они неистово рвались вперед, сминая на своем пути все препятствия. До ворот оставалось всего три шага, когда в бой вступили новые противники.

Поднятые из могил мертвецы перешагивали через зубчатый парапет и набрасывались на проносящихся под ними всадников. Неживые падали на людей и тотчас же начинали разрывать их руками. Хлестала кровь, гудели доспехи, ржали испуганные кони, несся неудержимый поток ругани, когда нападавшие лицом к лицу сталкивались с тем ужасом, против которого пришли воевать.

— Вперед!

Всадники пришли в себя и вновь рванули вперед, силой заставляя коней выполнять команды. Мертвецы подали под тяжелыми ударами мечей и булав, но даже поверженные на землю, они продолжали цепляться за ноги людей и лошадей. Некоторые всадники падали со своих скакунов, утаскиваемые вниз неживыми, где их ждала ужасающая смерть от существ, которые не знали пощады.

Сверху на людей продолжали сыпаться мертвецы и заклинания, насылаемые некромантом, но враги смогли пробиться к воротам. И ворвались во двор.

Своррен гневно выругался и достал еще два свитка, послав вниз несколько фиолетовых молний, поразивших сразу трех всадников. Его помощник тоже старался изо всех сил, но ему требовалось больше времени на выбор необходимого заклинания. Драгоценные секунды уносились неистовым течением битвы, которому Своррен не мог сопротивляться в одиночку. Пора.

Некромант вскинул руки и закрыл глаза. А затем закричал. Его крик, полный боли, отчаяния и гнева, эхом разнесся по двору, заполняющемуся вражескими воинами. Своррен кричал так долго, как только смог. Он вложил в этот крик все свои эмоции, всего себя. И они ответили на его зов.

Мертвые, что не являлись при жизни людьми, выступали из теней, окружавших внутренний двор, и набросились на всадников. Существа бежали так быстро, что у людей не осталось ни единого шанса избежать столь внезапного нападения.

Четвероногие рогатые монстры, которые были внешне похожи на скелеты рыси, набросились на передние ряды, отчего люди начали валиться на землю. Израненные и умирающие лошади падали на своих же седоков, ломая им ноги и спины. Затем на нападавших набросились двуногие существа с копытами, длинными костяными когтями разрывая кольчуги и белую ткань, прикрывавшую начищенные доспехи.

Своррен запустил руку в мешок, судорожно выискивая то, что дало бы ему столь важную паузу. И нашел.

Длинный, пожелтевший от времени, практически ничем не выделяющийся среди остальных свиток. Он ничем не отличался от двух десятков других, что лежали в мешке. За исключением его размера. Чем большая сила была заключена в свитке, тем больше требовалось чернил, тем большего размера была печать. И тем опаснее было существо или заклинание, заключенное в нем. Чтобы создать данный свиток, Своррену потребовалось два месяца практически непрерывной работы. Более полутора метров длиной, он был расписан сотнями символов на языке, который просто не мог воспроизвести человек. А в центре виднелся символ, выведенный его собственной кровью.

Некромант плотно закрыл глаза и с силой сжал зубами язык. Кровь быстро заполнила рот некроманта. Это была плата, за использование этой силы. Но плата более чем справедливая.

Своррен сплюнул кровь на землю. Туда, куда еще не добрались ни всадники, ни оживленные существа. А затем разорвал свиток на две части.

Обрывки бумаги упали во двор, сияя фиолетовым светом. Кровь начала бурлить, словно кипя изнутри, а затем пятно начало разрастаться. Земля, камушки и кровь перемешивались друг с другом, не переставая ни на секунду хаотичное движение. Пятно все увеличивалось в размерах, и, достигнув двух метров в диаметре, начало двигаться наверх.

Раздались нервные крики всадников, заметивших ненормальное движение в темноте. На людей все так же продолжали наседать оживленные монстры, а помощник Своррена послал им на помощь мертвецов со стены. Мелькали ржавые клинки, с трудом пробивающиеся через броню людей, когтистые лапы смыкались на беззащитных шеях. Мертвецы мало что могли сделать в открытом бою, но недостаток в умении пользоваться оружием они с лихвой компенсировали количеством и тем ужасом, что внушали животным, отказывающимся слушаться своих ездоков.

Но даже при всем при этом, всадники одерживали верх над мертвецами. Пусть и с большими потерями, но они все же неуклонно теснили их назад, отбрасывая одну волну противников за другой. Разбитый было строй начал восстанавливаться, люди сплачивались вокруг своих командиров. По крайней мере до этого момента.

Существо, призванное Сворреном, наконец-то разогнулось во весь свой немалый рост. Трехметровый гигант, состоящий сплошь из крови, земли и камня, шагнул вперед. На большой голове, соединявшейся прямо с туловищем, без малейших признаков шеи, зажглись три кроваво красных огня, камень под ними рассекла трещина, похожая на бездонный провал в земле, из нее полился фиолетовый свет. Из этого некоего подобия рта раздался тихий крик, постепенно перешедший в оглушающий рев.

Лошади окончательно потеряли самообладание и начали отступать, прорываясь к воротам. Передние ряды продолжали напирать на задние, но всадники, не понимавшие причин отступления, упорно рвались во двор, пытаясь добраться до врага, пока мертвецы продолжали атаковать людей в спину.

Существо сделало шаг вперед. Медленный, тяжеловесный. За ним последовал второй. Третий. С каждой секундой оно шло все быстрее, а когда до всадников оставалась всего пара метров, перешло на бег.

Некромант со страхом наблюдал за картиной боя, не решаясь даже выдохнуть. Он призывал Ксафана во второй раз. Второй раз в своей жизни он видел, как это удивительное создание обрушивало всю свою мощь на противника. Во время первого призыва, оно едва не убило самого Своррена, когда некромант потерял над ним даже тот ничтожно малый контроль, что мог обеспечить с помощью усиливающих свитков. Ксафан был неконтролируем. Он жаждал лишь убивать, причинять страдания. Бесполезный для исследований, но жизненно важный в подобной ситуации. Своррен был рад, что не уничтожил его тогда, двадцать семь лет назад, когда сумел запечатать существо в свитке. Теперь оно сражалось за него, убивало за него.

Ксафан добрался до людей и с ревом обрушил свои каменные кулаки на головы врагов. Первый всадник погиб от единственного удара, практически оторвавшего ему голову, следующим умер его конь. Ксафан одной рукой легко поднял содрогающееся тело бедного животного, обрушил его в центр построения всадников. И пошел дальше. С каждой секундой, с каждым громоподобным ревом, с каждым всесокрушающим ударом Ксафан продвигался все глубже в строй врагов, пытающихся выжить под атакой гиганта, истекающего кровью.

Существо разорвало пополам одну из лошадей и оказалось в воротах. За спиной Ксафана все еще оставалось несколько живых людей, но с ними быстро расправлялись пришедшие на подмогу хищники.

Своррен с помощником достали пару свитков и послали вниз призрачный серебристый огонь, охвативший всадников и сжигающий белую ткань, скрывающую их доспехи. К несчастью этот огонь не был так опасен, как казался внешне, однако подобный трюк давал несколько драгоценных секунд, так необходимых для людей во дворце.

Ксафан вырвался из ворот, сломав при этом каменный проем и разбросав обломки деревянных створок в стороны. Три копья вонзились в голову монстра, еще два меча упали на руки, а булавы ударили по покатым плечам. Ксафан даже не замедлил шаг, с легкостью отбросив людей в сторону и вырывая их из седел. Взревев напоследок, монстр сделал широкий замах и обрушил кулак на землю. Из трещин в теле гиганта обильно полилась кровь и, собравшись вокруг существа, разметалась в стороны. Сшибая лошадей, красная волна пронеслась по изрядно поредевшему строю всадников.