Под бдительным взором лейтенанта Хихикинса разношерстная компания уселась в звездолет. Пассажирское отделение в нем оказалось побольше, чем в уже знакомых Мирру кораблях, и включало душевую с туалетом. Как только прогудел клаксон и звездолет отправился в свой безынерционный полет, Мирр устремился в душевую. Сержант, он же сортирный смотритель, предложил ему на выбор холодный душ за пять монет или горячий за двадцать. Мирр выбрал удовольствие подороже, но сэкономил на бритве, решив сохранить короткую золотистую бородку, отросшую за месяц. Лицо, смотревшее на него из зеркала, казалось тверже и взрослее, чем запомнившееся из недалекого прошлого.

— Как тебе моя борода? — спросил он Райана, натягивавшего бумажный костюм.

— Она придает тебе je ne sais quoi, — ответил Райан, — только я не знаю, что, это такое.

Мирр уставился на товарища.

— Еще одна так называемая шутка?

— Что значит «так называемая»? — негодующе переспросил Райан. — Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, что я рядом и всегда готов подбодрить тебя!

— Ну что ж, может ты и прав…

Мирру пришло в голову, что Райан — единственный его друг в целом свете, и что если его план сработает, они расстанутся навеки. В том, что именно Мирр, вступивший в Легион, чтобы служить в нем до скончания дней, собирается дезертировать, заключалась какая-то зловещая ирония — ведь Райану, представлявшему службу недельным отпуском в горах, суждено было тянуть солдатскую лямку до самой своей недалекой смерти. Быстро убедившись, что никто не смотрит в их сторону, он вытащил из ячейки шлем Райана и заменил его своим собственным. Райан с удивлением наблюдал за этими манипуляциями.

— Что это ты задумал?

— Дарю тебе микроплеер. — Мирр показал пальцем на нейтрализатор команд и перевернул шлем. — Он мне больше не понадобится.

— А когда ты вернешься, он тебе тоже не… — Заметив, что Мирр трясет головой, Райан вытаращил глаза: — Войнан, неужели ты имеешь в виду то, что я думаю, что ты имеешь в виду? Я всегда говорил, что ты гений, но это уж слишком!..

Мирр приложил палец к губам и чуть слышным шепотом объяснил, как работает его изобретение.

— Эта штука поможет тебе остаться в живых, пока не подвернется возможность смыться. Постарайся проделать это во время боя, тогда тебя сочтут убитым и никому в голову не придет заниматься поисками.

— Почему ты сам не смылся?

— У меня есть кое-какие дела на Аспатрии, по крайней мере, я надеюсь на это. Может еще увидимся.

— Надеюсь… А еще, Войнан, желаю тебе найти то, что ищешь.

С чувством, близким к отчаянию, мужчины пожали друг другу руки. Мирр выскочил в общий зал и плюхнулся на скамью рядом с тупо глядевшим в пол Динклем. Динкль тут же вскочил и перекрестился, затем уселся и вновь впал в мрачное оцепенение.

— Очнись, Малыш, — сказал ему Мирр, — ведь ты идешь в увольнение!

Динкль слегка шевельнулся.

— На Аспатрию? Боже спаси и сохрани!

— Плохой пейзаж?

— Теперь уже хороший — с тех пор, как в восемьдесят третьем мы вышибли мозги из туземцев.

— Но тебя почему-то совсем не тянет туда?

Динкль кивнул:

— Слишком много воспоминаний.

— Везет некоторым! У меня-то их нет!

— Вот пристрели приятеля, которого жрет ковер-самолет, сразу запоешь по-другому.

Мирр похолодел. Короткая служба в Легионе приучила его к мысли, что существует бесчисленное множество способов перехода в мир иной, но история, рассказанная Динклем, каждый раз оказывала на него одно и то же действие: красные кровяные тельца превращались в крохотные звенящие кубики льда. Уняв дрожь, Мирр попробовал успокоить Динкля:

— Сделанного, — сказал он, — не вернешь.

Динкль уставился на него свинцовыми глазами.

— Это что, новое течение в философии? Ты раздвигаешь границы человеческого познания?

— Не вижу оснований для подобных высказываний! — вспылил оскорбленный Мирр. — Я хотел только сказать… прошлое ушло… его нет…

— Но оскары-то не ушли и продолжают здравствовать, сынок, — молвил Динкль и перекрестился.

Сверхъестественный ужас с новой силой охватил Мирра, но любопытство превозмогло.

— Что это за оскары, про которых ты все время твердишь?

— Сверхчеловеки, сынок. Здоровенные лысые ребятки с мускулами в самых невероятных местах. Кажется, что они сделаны из полированной бронзы.

— Статуи?

— Статуи не двигаются. — Голос Динкля звенел бездонной пустотой. — А вот оскары бегают быстрее ветра, ломают голыми руками деревья, и ничто, ни чт о не берет их — радиация , пули, бомбы — все отскакивает! Они-то и кончили войну на Аспатрии. Их даже офицеры боялись, поэтому нас и вывели из лесов.

— Я что-то не совсем понял, — сказал Райан. — Оскары — коренное население Аспатрии?

— Вы, головастые ребята, ничегошеньки не знаете, что творится в реальной галактике! — Динкль оторвался от горестных воспоминаний, чтобы бросить на Райана презрительный взгляд. — Аспатрия — одна из самых древних земных колоний. В общем-то, война из-за этого и началась. Аспатрианцы сидят на своей планете вот уже триста лет, им и взбрело в голову вкусить независимости и не платить налогов. Что будет с Федерацией, если каждый недоумок…

— Но кто такие оскары? — не сдавался Мирр. — Откуда они взялись?

— Никто толком не знает, они просто вынырнули на Аспатрии в 82-ом или в 83-ем. Кое-кто утверждает, что они мутанты, но мне-то все ведомо! — Лицо Динкля начало подергиваться, голос окреп. — Солдаты Дьявола, вот кто они такие! Грядет последняя битва добра со злом, и мы в лагере проигрывающих! Слушайте! Близится Судный День и мы не переживем его!

— Успокойся, успокойся… — залепетал Мирр, заметив, что головы обитателей самых дальних скамеек уже начинают поворачиваться в их сторону. Единственное, что хотелось Мирру, — остаться незамеченным до момента побега, но история Динкля загипнотизировала его. — Почему ты так уверен, что оскары — это зло?

— Я видел их в действии… — Динкль снова перекрестился, глаза его остекленели. — Однажды я отстал от взвода пробирался один через лес и услышал какой-то шум. Я встал на карачки… дополз до слушки поглядеть, и увидел… увидел пятерых оскаров… они схватили наших парней… раненых. Я слышал, как они стонут и молят о пощаде… бесполезно! Оскары преспокойно занимались своим делом… — Динкль закрыл лицо руками. — Нет, не могу!