Когда он вместе с другими членами общины выбрался из здания, на улице сиял день. Солнце светило уже целые десять минут, и то, что этот срок казался Никлину довольно долгим, неоспоримо свидетельствовало, насколько подорвана его вера в естественный порядок вещей. Когда Никлин вышел из-под широкого навеса и взглянул на небо, его окатило волной тошнотворного страха.

Всю свою жизнь он видел в небе темно-синие и голубые полосы, указывающие на области дня и ночи на противоположной стороне Орбитсвиля; полосы имели правильную геометрическую форму и строгий порядок чередования. Теперь же их было не узнать — так сильно они исказились. И тут по телу Никлина пробежал озноб ужаса — они двигались! Время от времени разные участки неба вспыхивали, несколько мгновений мерцали и колыхались, затем успокаивались, и полосы возвращались в исходное состояние. Глядя на это удивительное явление, Никлин догадался, что именно оно вызвало лихорадочную смену света и тьмы в районе Бичхеда. Солнечная клетка сокращалась подобно огромному сердцу, бьющемуся в предсмертных конвульсиях. «Это действительно конец света».

Борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, Никлин взглянул в сторону корабля и увидел, что толпа в несколько десятков человек, в основном рабочие космопорта, уже скопилась у центрального трапа. Люди топтались на месте, не делая никаких попыток миновать Кингсли и Винника, преградивших путь на трап, но в любую минуту они могли ринуться вперед. А снаружи шумела огромная толпа. Люди трясли прутья решетки и кричали на охранников, нервно топтавшихся с этой стороны ограды. Часть бульвара Линдстром, видимая с той точки, где стоял Никлин, была до отказа забита автомобилями.

Кори Монтейн, выглядевший теперь, когда решение было навязано ему свыше, более уверенным, помчался к своему прицепу. За ним устремились Нибз Аффлек и Лэн Хуэртас. Остальные направились к трапу.

Никлин не двинулся с места, словно отгородившись от всего происходящего невидимой стеной. Но затем до его сознания дошли крики со стороны главного входа. Джим повернул голову и тут же увидел Дани Фартинг. Она сопровождала группу взрослых и детей, пробиравшуюся через соседний служебный вход. Несколько охранников стали оттеснять толпу, создавая коридор, но в любую минуту их могли смять. Никлин заметил, как крепкий, массивный человек прорвался через ворота и столкнулся с двумя охранниками, только что вышедшими из будки. Завязалась драка, стоявшие рядом женщины завизжали.

Группа переселенцев, некоторые из которых волокли чемоданы, уже отделилась от толпы и спешила к кораблю. У взрослых были абсолютно безумные лица, зато немногочисленные дети, защищенные броней своей невинности, выглядели всего лишь возбужденными, и не отрывали глаз от блестящего корпуса «Тары».

И тут Никлин спохватился, что у Чэма и Норы Уайт нет пропусков. Он ринулся к выходу. К тому моменту, когда Джим добежал до ворот, борьба между охранниками и их пленником подошла к концу. Руки задержанного склеили за спиной специальной лентой и отвели его в сторону.

Один из охранников, белобрысый верзила, хмуро глянул на Джима.

— Вы не имеете права носить оружие, мистер.

Никлин взглянул на небо.

— Вы хотите арестовать меня?

— Уводите побыстрей своих людей, — буркнул охранник. — Нам только что сообщили — толпа в несколько тысяч человек движется из центра города по Гарамонд-парку. Сейчас они ломают ограду в северной части и совсем скоро будут здесь.

— Спасибо.

— Что уж там. Я всего лишь не хочу оказаться в центре побоища, только и всего.

— Мудро.

Никлин подбежал к Дани, схватил ее за руку:

— Я хочу взять Зинди и ее родителей. Им нужны значки.

Она внимательно взглянула на него, извлекла из кармана три золотистых диска и протянула ему:

— Времени почти не осталось, Меган уже на корабле.

Никлин не сразу сообразил, что так зовут пилота звездолета.

— А что с теми, кто оплатил полет? — спросил он, подавляя очередной приступ паники. — Скольких еще нет?

Дани взглянула на часы, работающие в режиме обратного отсчета.

— Четверых. Они должны прибыть с минуты на минуту… — она вгляделась в неистовствующую толпу. — Вот они!

Никлин прошел через служебный вход. Сдерживающие людской напор охранники пропустили молодую пару с детьми на руках. Поднявшись на носки, Джим оглядел толпу и с огромным облегчением увидел в море голов огненную шевелюру Чэма Уайта.

— Пропустите еще троих, — велел он охраннику.

— Проклятая работа, — пожаловался тот, вытирая пот со лба. — Еще минута, и мы не выдержим.

Никлин бросился на стену из человеческих тел. В первую секунду он даже растерялся — с такой готовностью она расступилась перед ним, но тут же сообразил, что причина — в болтающемся за его спиной бластере. Он схватил протянутую руку Чэма и вытянул его из толпы. Нора и Зинди следовали за ним по пятам. Обе были очень бледны и совершенно растерянны. Нора не отрывала глаз от лица Никлина, словно видела его впервые, Зинди же прятала взгляд.

— Сюда, — сказал Никлин, подталкивая Чэма и женщин к узкому проходу.

— Не торопитесь! — к ним подошел охранник с сержантскими нашивками на рукаве. — Никто не войдет сюда без пропуска.

— Об этом позаботились.

Никлин передал каждому из Уайтов по золотистому значку и втолкнул их в дверной проем, что до предела возбудило толпу. До этого момента людей удерживали остатки уважения к установленным правилам, но после того, как на их глазах трое из их числа совершенно неожиданно получили право проникнуть на космодром, они в негодовании ринулись вперед. Охранников прижали к ограде, возникла свалка. Каким-то образом охранникам все-таки удалось выбраться и запереть изнутри служебный вход.

— Чего вы ждете? — крикнул сержант Никлину и Дани. — Вон отсюда!

Никлин вместе с остальными побежал к кораблю. Никлин увидел, как Монтейн с Кингсли тащат вверх гроб с останками Милли Монтейн. Часть переселенцев толпилась у подножия трапа, остальные недружным стадом поднимались за парочкой с гробом. Несколько человек, включая Скотта Хепворта, бежали в сторону причальных линий.

Никлин едва успел разглядеть все детали этой суматохи, как без всякого предупреждения мир вновь погрузился во тьму. Последовала еще одна лихорадочная смена солнечного света и ночной тьмы. Серия вспышек следовала с частотой два-три раза в секунду. Мир превратился в огромную театральную сцену, молнии озаряли искаженные лица застывших персонажей. Со всех сторон раздались испуганные крики — это опять начала свои шутки гравитация. Казалось, сама земля поднимается и опускается под их ногами. Стробоскопический кошмар продолжался целую вечность, а точнее, секунд десять, после чего безмятежное солнце вновь озарило мгновенно успокоившийся мир.

Замершие в невероятных позах люди освободились от поразившего их паралича и вновь устремились к кораблю, спотыкаясь и чуть не падая. Дани и Зинди бежали рядом, подгоняя детей. Нора Уайт по-прежнему не отрывала взгляда от Никлина, словно в его силах было прекратить этот кошмар.

Никлин взглянул в сторону причальных линий. Там, судя по всему, возникла стычка между членами общины и человеком в серой форме портового служащего. Служитель загородил дверной проем застекленной будки и яростно размахивал руками. Понимая всю серьезность этого спора, Никлин побежал к причальной будке.

Когда он оказался рядом, к нему обратился Скотт Хепворт:

— Этот тип, представь, называет себя хозяином причальных линий и отказывается выпустить корабль.

— Вышвырни его оттуда, мы сами сделаем все, что требуется.

— У него пистолет, и, похоже, он намерен им воспользоваться. Я полагаю, этот болван настроен совершенно серьезно. — Щекастое лицо Хепворта покраснело от гнева и бессилия. — Кроме того, мы не знаем код.

— А как насчет замков на самих линиях?

— Мы их взорвем.

— Отлично! — Никлин снял ружье.

Человек шесть поспешно отскочили в сторону, освобождая Никлину пространство. Служащему было лет пятьдесят, у него было длинное лицо, короткая стрижка и маленькие усики. Он стоял, горделиво расправив плечи и выпятив грудь. В его новенькой форме не было ни одного изъяна, выделялась лишь старомодная кобура. Похоже, ее только что извлекли с какого-то военного склада, где она пылилась в ящике и ждала своего часа — вдруг он все-таки наступит.