Наконец, полотно упало на пол, обнажив шар. Старый монах кинулся было молиться, но я многозначительно кхекнула и, подхватив заплечник, развернулась к выходу. Сработало: Феррик тут же вспомнил, что надо довести дело до конца и свернуть полотно.

Ровно в тот момент, как мы закончили, дверь храма резко распахнулась. Из проёма высыпали люди, все в одинаковых серо-зелёных штанах и куртках. Лица под масками из прозрачных сфер, в руках скорострельные арбалеты.

— Духи! — взвизгнул Феррик, взмахнув костлявыми руками, — прочь, нечистые!

Упасть на пол, перекатиться за алтарь. Глухой удар возвестил о падении Феррика.

Свист дротиков замолк. Несколько повелительных выкриков на Простом мерранском языке. Пауза. Менее требовательно, на Высоком наречии, с жутким акцентом:

— Встать и выйти!

Взвесив шансы на побег, я медленно поднялась.

К алтарю подошли трое. Мы сблизились на нижних ступенях алтарного возвышения.

— Оружие, — кивнул один на кинжал и нож, которые я навесила на пояс.

Стиснув зубы, я отдала клинки. Двое, что держали меня на прицеле, отвели скорострелы вниз.

— Имя?

— Э-э-э… Элора.

— Статус? Быстро!

— Послушница.

— Выжившие?

— Я и старик.

— Перерожденцы?

— Трое.

Говоривший махнул рукой. Один из бойцов присел рядом с Ферриком, воткнул в локтевой сгиб монаха толстую колбу с иглой на конце. Из вены в колбу полилась кровь. Старик вздохнул, но глаз не открыл. Спит, значит. Хорошо. А зачем им кровь?

Солдат достал новую колбу, повернулся ко мне. Боги, это же не колба, а муха! Наполовину стеклянная. Боги…

— Где мертвые? — продолжил допрос первый боец.

— Т-т-там…

Я неопределенно махнула рукой, не отрывая взгляда от приближающегося жала. К горлу подступила тошнота. Муха. Трупная. Величиной с ладонь. Попробовала отстраниться — тщетно.

— Веди к мертвым! — сказал боец, как только у меня взяли кровь.

Сила всегда компенсирует вежливость. Я спустилась с алтарных ступеней и пошла к выходу из храма.

***

Острый запах растоптанного снега пропитал воздух. То тут, то там, полумрак разрывали факелы в настенных держалках. Люди в серо-зелёной форме и масках сновали по проталинам. За плечами у каждого — металлическая коробка, в руках — длинная труба, соединенная с коробкой толстым ребристым канатом. Незнакомые устройства угрожающе бряцали при каждом шаге. На прихрамовом дворе испуганно мычали согнанные вместе кадарги.

Я шла, хлюпая осколками ледка на лужах. Вот что мне стоило уйти несколько дней назад, а? Старика пожалела, дура. И что теперь? Попала по самую маковку. Чужой мир, чужие законы. Мухи ещё эти, бр-р-р…

Тяжёлые резные двери монастырской усыпальницы оказались заперты.

— Тела там?

— Да. А ключ у Феррика.

Несколько гортанных звуков, взмах рукой. Подбежали двое бойцов с серебристыми заплечниками. Чёрные раструбы наперевес, столб ослепительно-зелёного огня, клубы смрадного дыма. В створке склепа появилась дыра. Ничего себе стабилизация Пламени!

Меня толкнули в обратном направлении.

— А ну пошла.

Сопротивляться бессмысленно: пространство открытое, их много, все вооружены. Хм. Напоминает зачистку, и сильно. Должно быть, санация после эпидемии. Заражённых тут нет, скоро в этом убедятся. А дальше что? Мародёрство? Глазки-то характерно блестят. Храм вряд ли разорят, тут с этим, вроде, строго, но по кельям и хозяйству порыскать могут. И допрос устроят наверняка: за спасённых и здоровых полукровок, скорее всего, вознаграждение дают. Жаль, не знаю имён сбежавших бастардов, прикинулась бы «ценным материалом». А так просто послушница.

Не успела я на всякий случай придумать себе легенду, как мы обогнули храм и приблизились к его крыльцу. Теперь здесь стояло несколько раскладных стульев и стол, за которым сидели двое без масок и рюкзаков. Судя по золотым нашивкам в виде солнышек и тому, как подтянулись бойцы по бокам от меня, здесь штаб. Офицеры тихо переговаривались между собой и листали толстые книги с разлинованными страницами.

— Итак, ещё раз. Имя, статус крови, положение? — обратился ко мне тот, что сидел слева.

Также его интересовал срок пребывания в монастыре, когда и как пришла болезнь, как умирала братия, где полукровки, и так далее. Отвечала вяло, повторяла по два раза, и периодически имитировала транс, в какой любил впадать Феррик. В итоге офицер пробормотал пару фраз на Простом наречии, сплюнул и махнул солдатам. Ни слова не говоря, те взяли меня под конвой. Мы опять обогнули храм. По дороге я несколько раз споткнулась, заглядевшись на развороченные двери склепа. В глубине полыхало пламя. Ветер донёс смрад сжигаемых трупов. Да уж. Образцовая зачистка.

Вскоре меня втолкнули в одну из келий, что располагались во внешней стене обители. Сразу за дверью, Феррик стоял на коленях перед солнечным диском, подрагивая костлявыми плечами. Трое кадаргов забились в угол у кровати. Бычьи головы на человеческих плечах казались нелепыми, как никогда. Существа прядали ушами, дёргали копытами, тихо мыча от страха.

— Кадарги есть отражение мощи разума человеческого, — говаривал, бывало, Феррик, развалившись в кресле у камина, — милостию Великого Апри вся планета подчиняется нам.

Сейчас, однако, этот кусок планеты подчинялся огню.

***

Толстая и крепкая решетка не поддавалась ни на ноготь. Устав искать пути побега, я лежала на жесткой койке, и со злостью слушала перекличку — окна нашей «тюрьмы» выходили как раз на прихрамовый двор. Не надо знать язык, чтобы понимать происходящее. Общий сбор… проверка… деление на группы… разошлись… приступили…

Когда из соседних окон начали вырываться языки племени, в солнечном сплетении заныло. Я в сотый раз простучала стены, надавила на выступающие кирпичи, подёргала решетку на окне, заставила кадаргов попытаться расшатать петли и замок на двери. Ничего. Даже вентиляции или канализации нет!

В коридоре послышались шаги. Шипение. Свист. Снова шаги.

Далеко высунуться из узкого окна я не могла, но по резкому запаху и отблескам яркого света в лужах стало ясно: корпус выжигают. Весь.

— Селия!

Я подскочила от неожиданности. Но это оказался всего лишь Феррик. Опять бредит.

— О, Селия! — снова заголосил старик, — о Чёрное Солнце! Пора! Пора бежать, как тогда! Я снова провожу вас в путь…

Он продолжил нести чушь. Я не слушала. Кетания или Селия, какая разница. Самый главный звук на свете — высокое «ш-ш-ш-з-з-з-з», перемежаемое грохотом сапог.

В сознании начали расцветать планы побега, один безумнее другого.

— О, королевна! Простите недостойного! Я сразу узнал вас, но испугался! — Феррик прополз между неистово мычащих кадаргов и обхватил мои лодыжки, пытаясь целовать ноги, — Великий Апри послал милость… Но враги людей не дремлют! Я не прошёл испытание, я виноват! А сейчас бегите! Бегите! Это Духи!

Я вырвалась. Занесла руку для удара по точкам расслабления… и передумала. Свист уже в соседней келье, а нас никто и не пытается вывести. Где же моя Нарна? Где?

— Клинок крови всегда с вами! — воскликнул Феррик, и я поняла, что подумала про кинжал вслух, — просто позовите его!

Позвать. Опять он про дурацкое поверье, что Зрячие могут призывать свои «родовые» вещи из ниоткуда. Глупость конечно, но вдруг?..

Сосредоточиться. Закрыть глаза. Не слушать громкие шаги в коридоре. Вспомнить. Завитки гравировки. Холод металла. Свет камня. Тонкую вибрацию. Форму. Ощущение.

Воздух передо мной заколыхался, и…

Ничего.

И опять ничего.

И снова.

Дверь резко хлопнула по стене. На пороге — двое солдат с огнеметами. Даже по маскам ясно: на выход не позовут. Кто мы для них? Спятивший монах, девчонка-послушница из простых, три страхолюдины. Ни награды за таких, ни выкупа, только лишняя обуза в дороге. С заразой контактировали, к тому же.

Да. Я бы тоже не церемонилась.

Дальше всё произошло мгновенно. Феррик больно схватил меня за плечи, толкнул с удивительной силой. Пронеслась струя пламени. Лицо монаха стало медленно, слой за слоем, таять: кожа, мясо, череп, пепел…