— Правда не знаю. Вчера у Макса была, а Рэн ему по этому поводу угрожал, — сдала всех с потрохами — нечего меня втягивать в свои разборки — и попыталась встать. Одеяло сползло, и я осталась в одной ночной рубашке. В ночной, демоны пожри, рубашке! Прозрачной. Как-то совсем не обратила внимания, во что одета. Учитывая, что данную часть туалета я сроду не носила, и служанка на меня это надеть не додумалась бы, не трудно догадаться, чьих шаловливых рук это дело.

Возмущенно пискнув, рухнула обратно на подушку и натянула одеяло до подбородка. Спряталась бы с головой, но некоторые своей тушей мне это сделать мешали, а конкретно тем, что лежали поверх ставшей незаменимой детали постельного белья.

Эти некоторые, кстати, едва сдерживали смех. Вот так, значит? Ладно, кошки мстить умеют. А если забыл, так я напомню.

Смутившись и прикусив нижнюю губу, я украдкой стрельнула глазами в брюнета. Потом, словно невзначай, придвинулась ближе, повторив его позу, и в задумчивости стала теребить пуговку на рубашке.

— Переодевал меня тоже ты?

— Я, — напряженно отозвался мужчина.

— Все рассмотрел?

Дариан пробормотал что-то невнятное.

— И как? — я облизала губы, оставила в покое пуговку и переместила пальчик уже на кожу. — Понравилось?

Ответом мне был судорожный вздох и глухое:

— Очень…

То есть он еще и разглядывал? Убью гада!

Стараясь не выйти из образа и продолжая застенчиво кусать губы:

— Вообще-то я ночные рубашки не надеваю…

— А что надеваешь? — голос кое-кого подвел.

— Ничего… — выдохнула ему в шею еле слышно. И ведь ни словом не соврала! И он это прекрасно почувствовал.

Провела пальцем до левого плеча, где обнаружилась небольшая родинка.

Кошачья же сущность ехидно подхихикивала над представлением, чем сбивала весь настрой. Пришлось шикнуть на нее, чтобы не мешала, потому что держалась я из последних сил.

Дариан лишь гулко сглотнул и замер.

— А вчера точно ничего не было? — широко распахнутые немного испуганные зеленые глаза встречаются с потемневшими синими, но в голосе сквозит надежда.

— Не было, — выдал он совсем уж хрипло.

Брюнет осторожно притянул меня за талию, отчего у одной королевы вырвался вздох предвкушения, мужчина наклонился близко-близко и выдохнул в мои раскрытые в ожидании губы:

— Прости, кис… — и уже нормальным голосом закончил: — Некрофилия — это не мое.

Дар речи меня покинул. А кое-кто добил:

— Ты вчера была в таком состоянии, что умертвия бы сжалились.

Возмущению моему не было предела! Да как он посмел! Это была моя партия, а этот… этот меня переиграть вздумал?! Все, не будет тебе прощенья!

Я насупилась, зыркнула на одного запредельно веселого засранца и толкнула его в грудь, стремясь отодвинуться подальше.

Будто мне кто-то позволил! Этот Тритон недобитый стальной хваткой вцепился в мою талию, прижал вплотную к себе — хорошо хоть препятствие в виде одеяла осталось! — и опалил голодным взглядом.

Этого моя душа стерпеть не могла!

— Ах ты…

Возмущение захлебнулось во внезапном поцелуе. Дариан властно накрыл мои губы своими и не обращал ни малейшего внимания на попытки сопротивления: ни на то, что брыкалась как могла, ни на кулаки, отчаянно стучавшие по его груди. Он захватывал в плен, завоевывал территорию, подчинял, диктовал свою волю и не принимал отказа…

Недовольный рык огласил спальню, и мужчина отстранился, стирая кровь с прокушенной губы. Я мстительно ухмыльнулась, блеснув появившимися клыками. Разве я не говорила, что кошки умеют кусаться?

— У тебя зрачки вертикальные, — констатировал бог, заинтересованно вглядываясь мне в глаза.

Бывает и такое. А когти ты мои еще не видел? Нет? Так я покажу!

Я резко села на постели и накинулась на этого нахала. Будет знать, как меня целовать без спроса! А еще переодевать, а еще шутить… Я рычала и шипела, пытаясь дотянуться и исполосовать брюнета, но тот ловко перехватил мои запястья. В следующий миг мир перевернулся, я оказалась прижата спиной к кровати. Дариан завел мои руки за голову, а сам уселся на ноги, чтобы не брыкалась. Ууу!

— Убью! — вынесла приговор, сдувая прядь волос с лица. Пришлось повторить процедуру еще три раза, пока бог не соизволил помочь. Теперь он одной рукой удерживал мои, а второй отвел волосы, не забыв при этом коснуться лица.

— Отпус-сти меня с-сейчас же! — взбешенная королева продолжала шипеть, да и клыки нормально говорить мешали.

"Ого, а у вас тут весело!"

Мы с Дарианом резко повернулись и застыли под насмешливым взглядом пантеры, замершей у двери в смежную гостиную.

"Радж, убери этого нахала!"

"Зачем," — искренне изумилась кошка. "Я лучше пойду, не буду вам мешать," — черный хвост гордо взметнулся вверх и исчез. "Доброго утра, кстати," — прозвучало ехидное, и дверь с громким стуком захлопнулась.

Мышами накормлю! Нет, неделю кормить буду! Предательница!

Пока я продолжала гневно сверлить глазами дверь, Дариан времени зря не терял. Он откровенно разглядывал меня.

Только сейчас дошло, что в пылу схватки одеяло перекочевало в ноги, а я лежу в коротенькой ночной рубашке. Прозрачной. А кое-кто этим нагло пользуется и пока еще не замечает, что дверь перестала быть объектом моего внимания.

После очередного откровенно раздевающего взгляда, мужчина соизволил посмотреть на мое лицо. Я всеми силами старалась, чтобы там отразилась скоропостижная смерть бога воды, но, увы, — либо плохо изображала, либо меня проигнорировали, потому что он — каков негодяй! — рассмеялся!

— Лекси, — выдохнул мне в губы Дариан, — ты такая очаровательная, когда злишься.

Злюсь? Да я в бешенстве! В доказательство даже оскалилась и снова попыталась пошевелиться. Но куда уж мне! Бог держал так, что свободно двигать могла только головой.

— Дикая кошка, — в интонации промелькнули странные нотки, что я даже замерла. Ко мне еще никогда не обращались так, так… Додумать не успела, потому что меня снова поцеловали.

Я могла бы продолжить возмущаться или отвернуться, но этот раз настолько отличался от предыдущего, что королева растерялась. Кошачья сущность тоже выпала в осадок.

Я ожидала чего угодно, только не пронзительной, восхитительной, пьянящей нежности. Брюнет осторожно касался моих губ, будто пробовал на вкус и боялся спугнуть. Проводил языком, заставляя раскрыться, мягко, неспешно пил дыхание, бережно касался пальцами щеки. Такой контраст свел с ума, и я не заметила, как стала отвечать. Так же легко прикасалась, осторожно исследовала, а разум поплыл окончательно. Дрожь прокатилась по телу, дыхание сбилось, сердце оглушительно стучало, и его, казалось, слышала не только я.

Не знаю в какой момент, но мои руки обрели свободу и переместились на плечи Дариана. Поцелуи стали жаркими, голодными. Губы, щеки, подбородок, шея, снова губы… Мужчина покрывал поцелуями мое лицо, а его руки скользили по моему телу, вызывая волны наслаждения. Черт, мне хотелось большего. Гораздо большего…

Из забытья вырвал осторожный стук в дверь.

Я испуганно отпрянула от брюнета, а тот недовольно покосился туда, где находился нарушитель спокойствия.

— Миледи, — послышался голос служанки, — лорд Советник просил Вас разбудить. Сказал, что это срочно.

— Уже проснулась. Клара, пусть мне принесут завтрак в гостиную.

— Слушаюсь, миледи.

Вздох облегчения вырвался у нас с водяным одновременно. Как бы ни хотелось не встречаться взглядом с богом, но пришлось. Тот в свою очередь очень внимательно следил за моей реакцией. А я… Демоны, мне было неловко и до жути обидно. Почему, как только он меня целует, я теряю всякий контроль над собой? Меня тут спеленали по рукам и ногам, а я еще и отвечаю с такой страстью, что… Лучше не думать. Надо завязывать с этим. Нельзя мне и точка!

Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, что Дариан сам отпустил меня и перекатился на спину. Я же воспользвалась ситуацией, села и вернула на место одеяло, в смысле укрылась настолько тщательно, насколько возможно.