- Ладно, чего уж теперь? Хлебни малость.
Хопер выхватил бутылку с намерением хряснуть ее о дерево, но не удержался, глотнул из горлышка. Снова замахнулся, но подумал, что дорога предстоит долгая, водопроводных кранов в тайге для них не наделано и посудина пригодится для воды.
Злая завеса, замутившая глаза, посветлела после самогона, и он, уже спокойнее, взял у Рыжего вещмешок, закинул себе за спину.
- Сегодня обойдетесь без жратвы. А может, и завтра.
- У тебя же ружье, - возразил Паря. - Подстрелим чего-нибудь.
- Хорошее ружье! - Рыжий заюлил, как перед кумом. - Я всегда знал: Хопер - голова, что-нибудь придумает. Где ты такое ружье достал?.. С ружьем-то не пропадем...
- Патронов нет, - хмуро ответил Хопер. - Четыре штуки только.
Самогон уже проник в него, и он подобрел.
- Откуда бутылка?
- Паря у кого-то выкупил. Или спер? - повернулся Рыжий к парню, молча стоявшему в стороне.
- А кастрюля?
- Тоже Паря...
- Кастрюля пригодится.
Хопер достал компас, положил на ладонь. Подельники с искренней заинтересованностью подступили к нему.
- Идти нам на юг. Где этот чертов юг?.. Крутится, как мандавошка на сковороде.
- А ты замри, - подсказал Рыжий. - Стрелка успокоится и покажет, куда идти.
- Дура! Стрелка на север покажет. А нам надо на юг, да еще чуть в сторону, левее. Туда, значит.
Он показал рукой в самую гущину и пошел напролом, раздвигая плечом ветки.
Весь день они ломились через тайгу с упорством оголодавших кабанов. Выдохлись так, что еще засветло повалились спать, даже не наломав веток на подстилку.
Хопер знал, что заснуть на голодный желудок будет не - просто, но не стал развязывать сидор, чтоб не канючили. Он вытерпит, а этих надо проучить.
Но хуже голода всех мучила жажда. Особенно извивался Паря, вскакивал, жевал молодые побеги сосны, совал руки в траву, влажную от вечерней росы, жадно облизывал свои грязные ладони.
- Дура! - ругал его Хопер. - Вместо самосвала налил бы в бутылку воды...
И ругал себя за то, что не догадался сказать это раньше. Пустых бутылок на кухне навалом, налили бы, взяли бы с собой. Сам он тоже хотел пить, но виду не показывал: слабость у зэков не в чести, со слабыми не считаются...
Разбудили его странные звуки: будто неподалеку то ли косили, то ли полоскали белье. Было уже совсем светло. Паря стоял голый по пояс и размахивал нижней рубахой. Вот он набросил ее на куст, сдернул, поволок по траве. Потом начал выкручивать рубаху, и к своему удивлению Хопер увидел тонкую струйку воды, которую Паря тут же поймал ртом.
- Ну-у, изобретатель! - засмеялся он. - Росу пьет, как птичка Божья.
- А чего? - Паря заухмылялся, довольный похвалой. - Трава-то мокрая.
- Ты вот что. Возьми кастрюлю с кашей да повыжимай туда. А то ведь сухая-то каша колом встанет.
Предложение Паре не понравилось. Но постояв да помолчав, он понял, что Хопер, как всегда, прав, и принялся развязывать сидор, чтобы достать кастрюлю. Сказал, оправдываясь:
- Я бы целое ведро выдул.
- Выйдем к воде - хоть утопись. А сейчас надо обо всех думать.
Сам он решил эту кашу не есть - противно. Пожует хлеба да колбасы. А они пускай освобождают кастрюлю.
Еще до того, как снова пуститься в дорогу, Хопер сообразил: ломиться напрямую - себе дороже. Он пригляделся к лесу и скоро нашел тропу, узкую, едва пройти одному, местами и согнувшись под нависающими ветками. Понял: звериная тропа. Кто по ней ходит, он не знал, но тигров можно было не бояться, о них только слухи. Скорей всего, и не медвежья это тропа, мало их тут. За все время только два раза кто-то видел медведей. Они всегда убегали первыми. Третий тоже, наверное, ушел бы, если бы этот дурак Беклемишев пальнул в воздух. А если встретится на тропе кабан, то дай бог...
Потом Хопер вспомнил, что главное-то - не ломиться через тайгу, а выслеживать золотоискателей - Красавчика с Мухомором, - чтобы сесть им на хвост. И он придумал: надо залезть на сопку да поглядеть сверху.
* * *
Озеро только издали казалось близким, но до него было идти да идти. Солнце уже катилось к сопкам, когда Сизов увидел вблизи матовую поверхность воды, тихую, покрытую неподвижными пятнами бликов. Заспешил и едва не свалился в яму. Над ее краем одиноко торчала толстая жердь.
- Я же говорил - ямы есть, - сказал он. И вдруг схватил Красюка за истерзанный сучьями рукав. - А ну, тихо!
Что-то большое шевелилось неподалеку, часто и тяжело дышало.
- Так это ж в яме! - заорал Красюк и полез к ее краю. - Гляди, кабанище!
Кабан был большой. Он лежал на боку, привалившись спиной к осклизлому подрытому краю ямы.
- Давно, видать, свалился.
- Щас проверим. - Красюк выдернул из земли жердь, толкнул кабана в бок.
Зверь приподнял огромную голову с черным пятачком, из-под которого торчали острые клыки, судорожно всхрапнул.
- Не скоро выдохнется. А живого не возьмешь.
- А ну посторонись! - обрадованно выкрикнул Красюк. - Не первый раз свиней воровать.
Еще потолкав кабана и дождавшись, когда он снова поднимет голову, Красюк с силой ткнул жердью в пятачок и с ножом в руке спрыгнул в яму. Сизов не успел предупредить, чтобы поостерегся: кабан в предсмертной агонии очень опасен. Но Красюк, видно, знал что делал. Через минуту возня внизу затихла и послышался довольный голос:
- Раз по носу, чик по горлу и - готово. Чтобы не справиться с такой прибылью? Кидай веревку!..
Этот вечер они блаженствовали, сидя у костра, над которым на длинной жерди жарились куски мяса. С озера тянул ветер, отгонял комаров да мошек. Над головой, где-то в вершинах деревьев кричали сойки. Неведомо откуда налетели черные вороны, разыскали в траве свиную требуху, накинулись, загалдели, отталкивая друг друга. Возле костра, чуть ли не под самыми ногами сновали бурундуки, трясли пышными беличьими хвостиками, набивали чем-то свои защечные мешки, исчезали в норах и снова появлялись, смелые, настороженные, готовые стащить что угодно.
Красюк попытался ловить бурундуков, но они были проворнее, выскальзывали из-под самых рук.
- Напрасный труд, - сказал Сизов. - Хочешь покажу, как их нанайцы ловят?
Он обошел деревья на опушке, высмотрел бурундука, сидевшего на тонкоствольной березке, посвистел ему. Бурундук с любопытством посмотрел вниз и полез выше. Тогда Сизов принялся стучать по стволу палкой. Бурундук запищал и стал медленно сползать. Когда он сполз совсем низко, Сизов накрыл его шапкой.