Я останавливаюсь на мощеной тропинке. Торговец поворачивается ко мне, нахмурив брови.

- Если я смогу получить больше информации от детей, ты заберёшь ещё бусины? - спрашиваю я.

- Почему ты хочешь увидеть их? - склонив голову, интересуется он.

Как будто не очевидно.

- Та женщина боится детей и их предсказаний. Именно детей мы должны допрашивать.

Дес вздыхает.

- Я связан клятвой не использования своей магии на детях, и помимо этого... я тысячу раз был в яслях, пытаясь поговорить с ними. Но всё без толку.

- Но ты не приводил к ним сирену, - говорю я.

Каждый раз, когда закрываю глаза, то вижу умоляющий взгляд Гэйлии и безысходность. Я не могу всё так оставить. В уголках глаз Деса появляются морщинки.

- Правда, я никогда не приводил вспыльчивую сирену, которая бы сделала за меня грязную работу. - Он смотрит на меня немного дольше и, наконец, неохотно, кивает. - Я отведу тебя к детям. Сомневаюсь, что это поможет мне, но все равно отведу. Но, - добавляет он, - если я почувствую что-то неладное, мы уйдем, без всяких возражений.

От покровительственного тона в его голосе по рукам сбегают мурашки.

- Меня устраивает.

- О чьих детях заботятся в королевских яслях? - спрашиваю я, когда мы снова идём по дворцу в направлении того самого детского сада. Мне кажется странным, что эти специфичные, как выразилась Гэйлия, дети находятся в замке, в самом сердце царства.

Дес заводит руки за спину.　

- В саду заботятся об осиротевших детях родителей-воинов - своего рода наша дань их последней жертве - детях дворян, работающих в замке, и, конечно же, обо всех детях королевской семьи, в том числе и моих.

- Т-твоих? - повторяю я.

Почему я никогда не рассматривала вероятность, что у Деса могут быть дети? Такой воинственный король, как он, точно не испытывал недостатка внимания от женщин... это возможно.

Торговец смотрит на меня.

- Тебя это беспокоит?

Я качаю головой, отводя от него взгляд, хотя всё внутри сжимается. Я чувствую его взгляд на себе.

- Правда, - говорит он, - как бы ты себя чувствовала, скажи я, что у меня есть дети?

В тот момент, когда вопрос слетает с губ Торговца, я чувствую, как магия стискивает мне горло. Я прижимаю ладонь к горлу, уставившись на Деса.　

- Неплохо было бы хоть предупредить, - язвительно говорю я.

Моё горло сжимается. Магию не устроит молчание. Я чувствую, как она вытаскивает слова, точно так же, как моя побуждала отвечать Гэйлию.

- Я бы ревновала, - отвечаю я.

Боже, как я рада, что мы только вдвоём идём по этому коридору. Было бы весьма неловко признаться Десу при зрителях.

- Почему? - спрашивает он.

Магия не отпускает. Я стискиваю зубы, но это не мешает ответу сорваться с губ.　

- Потому что я ужасный человек. - Магия давит сильнее, видимо, недостаточно правдивый ответ. - П-потому что, - снова пытаюсь я, - я не хочу, чтобы кто-то другой разделил этот опыт с тобой.

- Почему? - продолжает давить он.

Да ты должно быть шутишь. Магия петлёй обвивается вокруг шеи.

- Потому что я хочу разделить этот опыт с тобой, - поспешно произношу я. Сразу мои щеки заливаются румянцем. Магия ослабевает, но слегка. Дес с нежностью смотрит на меня.

- Ты хочешь от меня ребенка?

- Уже нет, - с трудом дыша, говорю я. Но даже сейчас магия ощущает, что я вру, и тут же сжимает горло, не давая сделать вдох. - Да-а-а-а, - шиплю я.

Вся магия мгновенно рассеивается, и даже не глядя, я знаю, что несколько бусин исчезают с моей руки. Мне откровенно насрать на это. Я в бешенстве.

Дес выглядит таким довольным. Довольным и возбужденным.

- Мы ещё вернёмся к этому разговору, ангелочек, - обещает он.

И в этот момент я набрасываюсь на него. Он фыркает, когда я толкаю его к стене и хватаю рукой за горло.

О, милостивый Иисус, я злюсь.

Он отходит от стены и убирает мою руку со своей шеи, отчего я теряю равновесие. Прежде, чем я снова могу напасть, Дес прижимает меня вплотную к себе.

- Ты не имел никакого права это делать, - тихо шепчу я.

Формально, имеет полное право. Вот что происходит, когда ты заключаешь сделку с Торговцем. Он может взять что угодно в качестве погашения долга.

Он смотрит на мои пылающие щеки.

- Ты смущена. - Конечно, я смущена. Да кто захочет сказать парню, который растоптал твоё сердце, что-то вроде: "эй, парниша, я, кстати, хочу от тебя детей". Он скользит рукой вниз по моей спине.　- Ты бы не смутилась так, если бы знала мои мысли. - Теперь у меня перехватывает дыхание. - Можешь не беспокоиться, ангелочек, - продолжает он. - У меня нет детей. - Притянув меня ещё ближе, Дес касается губами моего уха. - Хотя я всегда готов изменить это.

Теперь, я стараюсь оттолкнуть его.

- Дес, пусти.

- Хм, - говорит он, скользя рукой по спине к бедру, - думаю, нет. - Подняв мою ногу, он забрасывает её себе на талию. Я пытаюсь вырваться, но мои усилия тщетны. Затем то же самое он проделывает со второй ногой. - Думаю, мне нравится то, где ты сейчас.

В следующий раз я влюблюсь в кого-то другого, менее коварного, властного...

Дес опускает руку ниже и обхватывает мою задницу.

...грубого короля фейри.

В следующий раз это будет хороший парень.

- Я даже не хочу детей, - бормочу я.

Дес просто улыбается.

Фейри.

Затем, естественно, кто-то, выбрав не самый подходящий момент, заворачивает в коридор. Торговец даже не пытается меня отпустить. Он просто вместе со мной, висящей на нём, как коала, идет и кивает женщине-фейри, мимо которой мы проходим.

Так неловко.

Дес ставит меня на ноги только после того, как мы достигаем двойных дверей, ведущих в ясли. В этой части дворца неестественная тишина. Я ожидала услышать... хоть что-нибудь. Дети всегда шумные. Я хватаюсь за одну из ручек. Прежде чем успеваю повернуть её, Торговец хватает меня за руку.

- Помни мои слова, - говорит он, - если произойдет что-то необычное, мы сразу же уходим.

Я смотрю в эти серебристые глаза, на его резкие черты лица.

- Помню, - отвечаю я. Смахнув его руку, я открываю дверь.

В яслях тише, чем снаружи. Даже воздух здесь не движется, словно все затаили дыхание. Одинокая служанка взбивает подушки на дорогом диване, стоящем в комнате. За ней были видны французские двери, выходящие на внутренний двор. Испугавшись при виде нас, она садиться в глубоком реверансе.

- Мой король, миледи, - приветствует она каждого из нас. - Какой неожиданный сюрприз.

- Мы хотим увидеть усыпальницу детей, - бесцеремонно говорит Дес.

Усыпальница детей - что за отвратительное название.

- О, - она смотрит то на меня, то на Деса, - к-конечно.

Неужели я слышу беспокойство?

Она склоняет голову.　

- Сюда. - Пока мы следуем за ней в один из боковых залов, который ответвляется от общей комнаты, я замечаю, что она незаметно по одному заламывает себе пальцы. - Сейчас они довольно спокойны. - Она имеет в виду кататонические. - Нам пришлось отделить их от других детей. Были жалобы... - Она не заканчивает предложение. - Но вы уже в курсе этого, мой король.

- Жалобы на что? - спрашиваю я.

Она делает глубокий вдох.

- Некоторые питались от других детей. Мы приняли решение разделить их. Они не... охотятся друг на друга.

Идя за ней, мы переступаем через различные игрушки и лиру, играющую какую-то мелодию, и я бросаю на Деса "какого-хрена?" взгляд. Вздернув брови и с мрачным выражением лица, он качает головой. Остановившись у дверей, она стучит, а затем входит.

- Дети, у вас гости.

Комната, в которую мы входим, окутана мраком и кажется, что ни один из подсвечников не рассеивает тьму. Стена в дальнем конце комнаты состоит из окон. Несколько детей стоят пред ними и смотрят в ночь. Как и говорила Гэйлия, ни один не шевелится. В комнате много детских кроваток, придвинутых к стенам. Я не вижу, что внутри них, но точно знаю, что в некоторых лежат младенцы. Кормилица сидит в кресле-качалке слева, прижимая ткань к коже чуть выше груди и морщась. Увидев меня и Деса, она убирает руку, сминает ткань, поспешно встаёт и кланяется. Торговец кивает ей, а я задерживаю взгляд на бусинках крови на её коже, где она только что прижимала ткань.