И Лэнсинг зашагал по тропе. Идти по ней было довольно легко; очевидно, ею пользовались довольно часто. У каждого изгиба пути он с надеждой вглядывался вдаль, ожидая увидеть дом или встретить когонибудь из местных, и тот разъяснит, как отсюда выбраться.

Местность очень сильно напоминала Новую Англию. Лес, хоть и очень густой, был довольно приятным - ни следа троллей, гоблинов или какихнибудь еще скверных лесных обитателей. Да по времени года здешние мета ничем не отличается от тех, откуда он прибыл. Осень была и в колледже, и здесь, но все-таки у Лэнсинга оставалась причина для беспокойства: когда он решился отправиться на розыски дюжины игральных автоматов, над университетским городком уже сгущались сумерки, а здесь стоял еще день, хотя теперь солнце уже склонялось к закату.

Кроме того, Лэнсинга беспокоило еще одно: если не удастся найти места для ночлега, то придется провести ночь под открытым небом, а он к этому не готов. Для такого ночлега он одет слишком легко, а развести костер вряд ли удастся - Лэнсинг не курил, и спичек у него с собой не было. Он взглянул на часы, не сразу сообразив, что их показания тут совершенно ничего не означают. Автомат перенес его не только в пространстве, но и во времени. Хотя это и звучало жутковато, но пока Лэнсинг не очень огорчался по этому поводу, у него хватало других забот - и прежде всего забота о необходимости найти укрытие на ночь.

Он шагал уже вроде бы пару часов. Надо было взглянуть на часы раньше - пусть они ничего не говорят о местном времени, но по крайней мере можно было бы судить, сколько времени Лэнсинг провел в пути.

Быть может, это заповедник? Иначе объяснить отсутствие здесь людей никак не удавалось. В нормальной обстановке он бы уже давным-давно наткнулся на ферму.

Солнце опускалось все ниже, и через час-другой станет темно. Лэнсинг сорвался на бег, но вскоре овладел собой. Так нельзя; бег только усилит панику, а паниковать сейчас - слишком большая роскошь. Но шаги он все-таки ускорил. Прошел час, но жилье все не показывалось. Не видно было и людей. Солнце опускалось за горизонт, сумерки быстро сгущались.

"Ну, еще полчасика, - уговаривал себя Лэнсинг. - Если в ближайшие полчаса не покажется что-нибудь подходящее, надо будет сделать все, что в моих силах, чтобы приготовиться к наступающей ночи: либо найти естественное убежище, либо встроить что-нибудь эдакое".

Сумерки сгущались намного быстрее, чем он предполагал, и еще до истечения получаса ему пришлось высматривать среди деревьев что-нибудь подходящее для ночлега. И тогда он заметил мерцание впереди. Затаив дыхание, Лэнсинг остановился, чтобы вглядеться попристальнее, чтобы убедиться, что это действительно свет, чтобы не спугнуть его неосторожным движением. Пройдя вперед несколько футов, он снова пригляделся, и свет по-прежнему был на месте. Никаких сомнений, это огонь.

Лэнсинг двинулся в его сторону, ненадолго отводя глаза только для того, чтобы убедиться, что не сбился с тропинки. По мере продвижения Лэнсинга огонек горел все ярче и ровней, и Эдуард почувствовал, что его наполняет благодарность к этому свету.

Тропа вышла на поляну, и в сгущающихся сумерках Лэнсинг смутно разглядел абрис дома. Свет исходил из нескольких его окошек, а из массивной трубы курилась тоненькая струйка дыма.

наткнулся на изгородь и осторожно пошел вдоль нее, пока не вышел к воротам. Толстые столбы ворот были намного выше, чем нужно. Поглядев вверх, Лэнсинг понял, для чего: на столбах лежала перекладина, с которой на двух цепочках свешивалась вывеска.

Прищурившись, Лэнсинг разглядел, что это вывеска постоялого двора, но было уже настолько темно, что разглядеть название ему не удалось.

6

За массивным дубовым столом у горящего камина сидело пятеро - четыре мужчины и женщина. Лэнсинг вошел и закрыл за собой дверь, и все пятеро обернулись, чтобы взглянуть на него. Один из сидящих, крупный толстый мужчина, оперся о колени ладонями, тяжело встал и заковылял через комнату, чтобы поприветствовать Лэнсинга.

- Профессор Лэнсинг, мы чрезвычайно рады вашему прибытию. Мы уж начали беспокоиться о вас. Теперь остался только один человек. Мы надеемся, что с ней не случилось ничего дурного.

- Еще кто-то? Вы знали, что я появлюсь?

- О да, мы знаем об этом уже несколько часов. Я знал, когда вы отправились в путь.

- Я что-то не улавливаю. Об этом не знал никто.

- Вы мой гость, - вместо объяснения сказал мужчина. - Я весьма стараюсь заправлять сей мрачной таверной так, чтобы обеспечить максимум удобств и комфорта для господ, путешествующих в здешних краях. Пожалуйста, сэр, подойдите к камину и обогрейтесь. Генерал, я полагаю, вы уступите ему свой стул у очага?

- С огромным удовольствием, - согласился Генерал, импозантный мужчина с армейской выправкой. - Я сижу так близко от огня, что даже слегка поджарился.

Он поднялся, и отблески огня заиграли на приколотых к его кителю медалях.

- Благодарю вас, сэр, - пробормотал Лэнсинг.

Но не успел он сесть, как дверь распахнулась, и на пороге показалась женщина.

Трактирщик проковылял еще на пару шагов вперед, чтобы поприветствовать ее.

- Мэри Оуэн, - сообщил он. - Вы ведь Мэри Оуэн? Мы рады, что вы пришли.

- Да, я Мэри Оуэн. И я гораздо больше вашего рада, что наконец пришла. Но не объясните ли вы мне, где я?

- Весьма охотно. Вы в таверне "Какадудл".

- Какое странное название у вашей таверны! - заметила Мэри Оуэн.

- На сей счет не могу ничем помочь. Я к наименованию руку не прикладывал - когда я сюда прибыл, это название уже прижилось. Вы, должно быть, заметили, что она довольно древняя? В свое время она предоставила убежище многим достойным людям.

- Где мы находимся? Я имею в виду местоположение. Где мы - в какой стране, в какой провинции, в каком государстве?

- А вот об этом не могу сообщить ровным счетом ничего. Названия я не слыхал ни разу.

- А я ни разу не слыхала, чтобы человек не знал названия страны, в которой живет.

- Мадам, - вмешался человек в черном, стоявший рядом с Генералом, - быть может, это действительно странно, но никто над вами не подшучивает. Нам он сказал то же самое.