- Входите же, входите, - подбодрил ее Трактирщик. - Подбирайтесь поближе к огоньку. Эти господа пребывают здесь достаточно давно, чтобы немного обогреться и наверняка уступят свои места вам и профессору Лэнсингу. А теперь, когда все в сборе, я хотел бы сходить на кухню и поглядеть, как продвигаются дела с ужином.

Он торопливо заковылял прочь, а Мэри Оуэн подошла к Лэнсингу и встала рядом.

- Я слышала, он назвал вас профессором? - спросила она.

- Да, назвал, - кивнул Лэнсинг, - хотя мне это и не по душе. Меня редко называют профессором. Даже мои студенты...

- Но вы ведь профессор, не так ли?

- Да. Я преподаю в Лэнгморском колледже.

- Ни разу не слыхала о таком.

- Это небольшое учебное заведение в Новой Англии.

- Тут у огня два свободных стула, - обратился к ним Генерал. - Мы с Пастором уже перегрелись.

- Благодарю вас, генерал, - кивнула Мэри.

В это время человек, безмолвно сидевший напротив Генерала и Пастора, встал и мягко коснулся рукава Лэнсинга.

- Как вы можете видеть, - сказал он, - я не человек. Надеюсь, вы будете столь добры, что не погнушаетесь принять мое приглашение в наш тесный кружок?

- Ну разумеется... - начал Лэнсинг, но, взглянув на приглашавшего, осекся. - Вы ведь...

- Я робот, мистер Лэнсинг. Вы что, ни разу не видели роботов?

- Нет, ни разу.

- Ну-у, нас не так уж много, и мои собраться есть не во всех мирах. Меня зовут Юргенс.

- Простите, что не заметил вас раньше. Хоть тут и горит камин, но в комнате довольно темно. Да и потом, тут столько всего случилось, что и не уследишь.

- А вы, случаем, не чокнутый?

- По-моему, нет, Юргенс. Никогда за собой не замечал. А почему вы спрашиваете?

- У меня такой конек, - пояснил робот, - я коллекционирую чокнутых. В моей коллекции есть один воображающий себя Богом, когда напьется.

- Я исключаюсь. Я не воображаю себя Богом ни в трезвом, ни в пьяном виде.

- Ах, да это лишь один из видов помешательства. Бывают и другие.

- Не сомневаюсь.

В это время Генерал решил возложить на себя обязанность представить сидящих за столом.

- Я Эверетт Дарнли, бригадный генерал Семнадцатой части. Рядом со мной стоит пастор Эзра Хэтфилд, а сидящая за столом дама - поэтесса Сандра Карвер. Рядом с мистером Лэнсингом стоит робот Юргенс. А теперь, когда мы познакомились, давайте займем места и употребим немного приготовленного для нас приятного напитка. Трое из нас его испробовали и нашли весьма недурственным.

Лэнсинг обогнул массивный дубовый стол нехитрой выделки и сел рядом с Мэри Оуэн. На столе стояло три свечи, а заодно три бутылки и поднос с кружками. Только теперь Лэнсинг заметил, что они в комнате не одни: за столом в дальнем углу сидела четверка углубившихся в карточную игру мужчин.

Генерал поставил перед собой две кружки и наполнил их из бутылки. Передав одну кружку Мэри, он толчком запустил вторую вдоль стола в сторону Лэнсинга, заметив:

- Надеюсь, поспевающий ужин ничуть не уступит этому достойному питью.

Лэнсинг взял свою кружку и попробовал напиток на вкус. Тот оказался приятным и наполнил Лэнсинга приятным теплом. Устроившись поудобнее, Лэнсинг сделал большой глоток.

- Пока мы сидели тут без вас, - повернулся Генерал к Мэри и Лэнсингу, - мы все гадали, не будут ли двое оставшихся - мы еще не знали, кто это - так вот, не будут ли они в курсе того, что тут происходит. Судя по тому, что вы спрашивали, мисс Оуэн, вы не в курсе. А как насчет вас, мистер Лэнсинг?

- Ни малейшего понятия.

- Наш хозяин клянется, что ничего не знает, - с кривой усмешкой заметил Пастор. - Говорит, что лишь заправляет таверной и не задает лишних вопросов. Насколько я понял - главным образом потому, что задавать их просто некому. По-моему, он лжет.

- Вы судите о нем чересчур поспешно и чересчур резко, - возразила Сандра Карвер, поэтесса. - У него честное и открытое лицо.

- Он похож на свинью, - возразил Пастор. - Кроме того, он позволяет, чтобы в сих стенах творились всякие мерзости. Эти игроки...

- Вы немного перебрали хмельного, - вмешался генерал, - мы с вами опрокинули уже не одну кружечку.

- Пить не грешно, - настаивал Пастор. - В Библии сказано, что малая толика вина желудку лишь на пользу...

- Дружок, это отнюдь не вино.

- Быть может, нам лучше чуточку угомониться и сравнить свои сведения о нынешней ситуации? - предложила Мэри. - Не исключено, что тогда мы что-нибудь уразумеем. Давайте расскажем о себе поподробнее - кто мы, как сюда попали, а заодно изложим свои предположения.

- Это первые разумные слова, каковые я услышал за нынешний вечер, - поднял голову Пастор. - У кого-нибудь есть возражения против рассказа о себе?

- У меня - ни единого, - Сандра Карвер говорила так тихо, что остальным приходилось напрягать слух, чтобы разобрать ее слова. - Я дипломированная поэтесса Академии Весьма Античных Афин и могу говорить на четырнадцати языках, хотя пишу и пою только на одном - это один из древнегэльских диалектов, самый выразительный язык в мире. Как попала сюда, представляю довольно смутно. Я была на концерте, слушала новую композицию, исполнявшуюся оркестром из Западноморской Земли. За всю свою жизнь я не слышала ничего столь могучего и трогательного одновременно. Музыка словно вырвала меня из моей телесной оболочки и перенесла мой дух в иное место. Когда я вновь обрела тело, то мы обе - и мой парящий дух, и моя бренная оболочка находились в новом месте, среди пасторали, от красоты которой буквально спирало дыхание. Передо мной была тропинка, я последовала за ней, и вот...

- А год? - перебил ее Пастор. - Умоляю, скажите, какой был год?

- Пастор, я не понимаю вашего вопроса.

- В каком это было году? По вашему летоисчислению.

- В шестьдесят восьмом году Третьего Ренессанса.

- Нет-нет, я имел в виду другое. От рождества Христова, от года рождения Господа нашего.

- О каком господе вы говорите? В мое время очень много господ.

- Сколько лет прошло после рождения Иисуса?

- Иисуса?

- Ну да, Христа.

- Сэр, я ни разу не слышала ни об Иисусе, ни о Христе.

Вид у Пастора был такой, будто его вот-вот хватит удар. Лицо его налилось кровью, горло перехватило, и Пастор начал сражаться с собственным воротничком, будто задыхался. Как они старался, но не сумел произнести ни слова.