В этой мертвой тишине медленно и осторожно приближаются к дому четверо. В тумане их фигуры кажутся призрачными, а их лица скрыты под масками. Воры пробираются к дому между кустами. Во дворе никого нет, даже не слышно лая сторожевой собаки. Как раз это неестественно, потому что в помещичьих усадьбах собаки наперебой заливаются лаем всю ночь.

Злоумышленники привязали своих лошадей к деревьям и подошли к дому, чернеющему во мраке, как огромное пятно. И там тишина. В конце аллеи они остановились.

- По-моему, - сказал Лара, - нам надо влезть на террасу, а оттуда спуститься во внутренний двор.

- А где лестница? - резко спросил Рокас.

- Надо ее поискать, или найти что-нибудь, что могло бы ее заменить. На скотном дворе должны быть колья.

- Пока мы будем собирать их, мы разбудим пастухов. Это никуда не годится.

- А вы что предлагаете, Рафаэль? - обратился к нему глава заговорщиков.

- Подойти к двери, постучать и потребовать, чтобы открыли. Нас впустят.

- Почему вы это думаете?

- Потому что мы имеем право на гостеприимство.

- Не понимаю, - сказал Лара.

- Мы можем сказать, что нас послали офицеры с фрегата, о которых вы мне рассказывали.

- А! Теперь я понял.

- Один выдаст себя за посланного, а остальные спрячутся. Посланный скажет, что имеет сообщить нечто важное дону Грегорио или барышням, кому хотите.

- Рафаэль Рокас, вы просто гений! - воскликнул Лара. - Мы так и поступим. Нет сомнения, что двери нам отопрут. Один из нас пусть управится с привратником. Ему лет шестьдесят, так что это нетрудно. В случае чего, можно его и угомонить. Ты, Кальдерон, знаком с расположением дома и знаешь, где дон Грегорио хранит свои капиталы. Ты нас туда и отведешь.

- А что ты предполагаешь насчет девушек, Лара? - отводя его в сторону, шепнул Кальдерон. - Ты, надеюсь, им ничего не сделаешь?

- Конечно, ничего. В эту ночь у нас и так довольно дел. Прежде нам нужны их денежки, а уж потом они сами.

- А если они узнают нас?

- Родная мать не узнала бы нас в этом наряде. А если бы они и узнали...

- То?..

- Не стоит над этим ломать голову. Не трусь, пожалуйста. Быть может, мы их даже не разбудим. Скорее к делу. Диас и Рокас потеряют терпение. Идем к ним.

Все четверо направились к двери и, подойдя к ней, спрятались под навес. Лара постучал пистолетом в дверь. Вести переговоры поручено Диасу, потому что ему незачем опасаться, что его узнают по голосу. На стук никто не отвечал.

- Однако, - прошептал Лара, - старик-привратник крепко спит.

- Отворите дверь!

И снова долго не отвечают.

- Какой черт вас принес и кто вы такие? - слышится из-за дверей грубый голос, между тем как тяжелые шаги шаркают по передней. - Убирайтесь к черту! Нашли время будить человека! Вот всажу в вас пулю - будете знать.

- Скажи же ему, Диас, - прошептал Лара, - что мы с английского военного корабля. Ах, да ведь ты не говоришь по-английски! Скажу я. Он меня не узнает.

- Мы желаем видеть дона Грегорио Монтихо, - произнес Лара, - мы посланы двумя офицерами с английского фрегата...

- Знать ничего не знаю, - перебивает голос из-за двери, - ни английского фрегата, ни ваших офицеров, а дона Грегорио здесь и след простыл. Он выехал сегодня утром. А дочери его, кажется, в гостинице Паркера.

Проклятие срывается с губ всех четверых. Они быстро покидают усадьбу и спешат ускакать.

XXXV. Пестрый экипаж

Это была гениальная мысль, осенившая дона Монтихо, - тайком перевезти все свое золото на чилийский корабль, а самому с семейством переехать в гостиницу, и все это сделать в один день.

После того как "Крестоносец" ушел, дон Грегорио ни минуты не чувствовал себя спокойным. В окрестностях ходили слухи о грабежах и насилиях, и он пришел к выводу, что не только его имуществу, но и его жизни, равно как и жизни близких ему людей, грозит опасность. Пока английский фрегат стоял в гавани, он видел в нем защиту, хотя на самом деле никакой реальной помощи англичане оказать не могли. Фрегат ушел, и дон Грегорио оказался целиком во власти страха. Он обратился к агенту Сильвестру, который и прислал носильщиков. Те перенесли все, что он брал с собой, и он покинул свои бывшие владения.

Когда, приехав на другой день по какому-то делу в свое жилище, дон Грегорио услышал о ночном происшествии, он порадовался за себя. Сторож, дюжий американец, вооруженный что называется до зубов, подробно рассказал ему все о ночных гостях. Он сказал, что их было четверо, что он, насколько это было возможно, разглядел их в замочную скважину. Они спросили дона Грегорио и очень были раздосадованы, что не застали его. Уходя, они ругались по-испански, хотя до этого разговаривали с ним по-английски.

- Посланные с английского корабля, а между тем ругаются по-испански; это очень странно, - размышлял дон Грегорио.

Он знал, что Крожер теперь в море, по крайней мере за сто миль от берега.

В гостиницу Паркера, на которую им указал сторож, ночные посетители почему-то не явились.

- Что бы это могло значить? - спрашивал себя дон Грегорио. - Не знает ли чего-нибудь об этом тот матрос, который теперь на "Кондоре" помощником капитана? Надо будет спросить у него, как только поеду на чилийский корабль.

Впрочем, он не слишком надеялся получить и там сведения. У него явились подозрения, не имевшие отношения к военному фрегату. В деле, казалось ему, должны быть замешаны Франциско Лара и Фаустино Кальдерон.

Из письма Крожера, доставленного ему через Гарри Блью, где были изложены все подробности нападения на офицеров, у него сложилось соответствующее мнение об этих двух людях. Если они пытались убить и ограбить английских офицеров, то почему они стали бы щадить всякого другого? Стараясь проникнуть в дом, они, конечно же, рассчитывали поживиться золотом. Перебирая все это в голове, он не мог не радоваться, что эти планы расстроились. Желание покинуть страну, где ему грозило столько опасностей, становилось все сильнее.

Даже в городе нельзя было считать себя в безопасности. По улицам Сан-Франциско смело разгуливали разбойники и грабители, нередко в компании с теми судьями, которые их потом должны были судить. За стойками в кабаках и трактирах преступники пили с полицейскими, а те или охраняли их свободу, или помогали скрыться после суда, разыгранного только для отвода глаз. Калифорнийское золото покоряло всё и всех. За своих дам Грегорио не опасался. В гостинице им хотя неудобно и скучно, но они там в безопасности. Посетители гостиницы Паркера хотя и грубый, невоспитанный и дерзкий народ, но не наглый. Одного обидного слова или движения достаточно, чтобы виновный тотчас же был наказан. О них дон Грегорио и не беспокоился. Но его мучает мысль, что его золото без присмотра, и на "Кондоре" ему угрожает опасность. Стоит только распространиться слуху, что оно там, как найдутся отважные грабители, которые украдут его у чилийского капитана, да еще, пожалуй, чтобы скрыть следы преступления, сожгут и его судно.