Айседора хотела его. Она могла по-женски глупо отрицать это, вероятно, чтобы Лукан возжелал её ещё сильнее, но на самом деле сочла привлекательным. И хотела оказаться в его кровати не меньше, чем он жаждал увидеть её там.

Закончив тренировку, Лукан задумчиво забрался в постель. Он не стал одеваться, но оружие положил поблизости. Дверь в его комнату была заперта, и хотя с момента прибытия во дворец у Лукана не возникло никаких проблем, лишняя осторожность не помешает. В любом случае он всегда спал с ножами под рукой.

Но в нынешнем задании клинки ему не помогут. Звезду, на поиски которой он приехал, нельзя украсть. Зайблин не раз напоминал об этом. Для сохранения и процветания её магии она должна быть отдана добровольно. Чтобы пророчество исполнилось, и Лукан стал следующим принцем мечей, Айседора должна подарить ему кольцо со своего пальца.

До тех пор ему следует соблюдать крайнюю осторожность. За прошлые годы Лукан успел тщательно подготовиться к настоящему моменту. Вокруг было много лжи, и он не нуждался в магии, чтобы видеть правду.

Остерегайся ведьмы.

Слова эхом отозвались в его сознании. Женщина, которая давным-давно очаровала и убила последнего принца мечей, была ведьмой, Лукан не забудет об этом факте. Ведьмы — грязные, ненадёжные существа.

Лукан задул свечу у кровати и улыбнулся в темноте. Выманивать звезду Бэквие у Айседоры наверняка окажется весьма приятно. 

Айседора торопливо сняла серо-голубое платье и повесила в шкаф. Потом принялась за драгоценности. Сперва ожерелье. Оно было красивым, но довольно тяжёлым и после нескольких часов ношения начало давить на плечи. Затем настала очередь браслета. Как и ожерелье, он натирал кожу, поэтому Айседора с радостью избавилась от него и убрала в шкатулку, где гарнитур хранился многие годы.

Но когда попыталась стянуть кольцо, оно не сдвинулось с места. Украшение не доставляло ни капли неудобства, не сдавливало и, казалось, сидело не слишком туго, однако сколько бы Айседора ни усердствовала, никак не соскальзывало. Возможно, из-за какого-то блюда за ужином её пальцы слегка распухли. Завтра наступит достаточно скоро, и тогда она снимет последнюю часть комплекта.

Айседора принялась разглядывать голубой камень, который искрился на фоне бледной руки даже при тусклом свете. Она никогда не жаждала обладать красивыми, недоступными для неё вещами, но восхищалась видом этого кольца на своём пальце. Оно было... симпатичным.

Но не по этой причине решила принять подарок Лианы. После отъезда из дворца, доходы от продажи драгоценностей послужат средством для поиска сестёр и, возможно, даже для восстановления дома на горе Файн.

Айседора разделась догола, натянула ночную сорочку, потом расчесала и заплела волосы. Закончив с приготовлениями ко сну, забралась в кровать. Начиналась весна, но ночи ещё оставались холодными, и Айседора натянула тёплое одеяло до подбородка. Она так устала, что должна была заснуть мгновенно, но этого не случилось. В голове без конца прокручивался разговор с Луканом Хеном, вертелись воспоминания о его взгляде, и в животе снова возник знакомый трепет. Лиана считала, что её ведьме нужно снова ощутить наслаждение, даруемое мужчиной. Айседора отрицала свою потребность в ком-либо или чём-либо, но лёжа холодной ночью в одинокой постели не могла не задуматься, а вдруг Лиана права?

Наверное, волшебник, который проклял ведьм Файн, неосознано сотворил для них благо. Любовь сама по себе могла стать проклятием. Любовь Вила, безусловно, изменила и ослабила Айседору. Даже теперь, после его смерти, делала её уязвимой так, как не могло ничто иное.

Она полностью погрузилась в свои мысли, поэтому, когда дверь в спальню внезапно распахнулась, её сердце чуть не выскочило из груди. Первым делом Айседора предположила, что пришла Мари. Девочка опять забыла постучать! Но уже в следующую секунду испугалась за здоровье Лианы. Для родов ещё слишком рано. Даже пара недель имела существенное значение для здоровья детей и увеличивала их шансы на выживание.

Но, оказалось, её навестила не Мари. Айседора видела, как незваный гость приблизился к кровати, половину его лица освещала свеча, которую нёс идущий рядом солдат.

Айседора под простыней сжала руки в кулаки. Зачем к ней заявился император?

Он небрежно сдёрнул с неё одеяло, приказал сесть и забрал свечу у стража, после чего велел вооружённому мужчине выйти. Сердце Айседоры снова заколотилось слишком часто и тяжело. Насколько она знала, император был предан своей жене, по крайней мере, в течение нескольких последних месяцев. Если он передумал хранить верность, то мог выбирать из целого уровня послушных женщин. В отличие от Лукана Хена его не беспокоили ведьмы и колдовство. Почему он пришёл сюда и шарил взглядом по её телу, как будто оценивал чисто по-мужски?

— Да, ты довольно симпатичная, — заметил он, когда страж закрыл за собой дверь, оставив их наедине.

Айседора встала, чтобы занять более выгодное положение на случай борьбы.

— Довольно симпатичная для чего? — неважно кто он, она не позволит ему к ней прикоснуться.

Но он не прикоснулся. Нагло осмотрел, но не тронул.

— Моя жена заботится о тебе, — почти озадаченно заметил он, словно не знал, как можно охотно заботиться о друге. — Не понимаю почему, но заботится. Однако государственные нужды важнее интересов одной женщины.

— Каких интересов? — тихо спросила Айседора.

Император посмотрел ей в глаза, и она увидела в них жестокость, развращённость и высокомерие, о которых так много слышала. Но также разглядела и нечто неожиданное: любовь. Себастьен действительно любил свою жену.

— Капитан Хен хочет тебя в своей кровати, и он получит всё, что пожелает.

Она быстро заморгала, колени задрожали.

— Вы, должно быть, шутите.

— Если ты думаешь, что я пришёл бы сюда посреди ночи, пошутить, то ошибаешься, — холодно отозвался он. — Исход войны под угрозой. Если удовлетворить запросы Хена, он присоединится к моим войскам, и война скоро закончится. Подумай о жизнях, которые спасёшь, быстро положив конец войне.

Айседора постаралась вернуть ногам твёрдость и устойчивость, но те продолжали трястись. Она ненавидела этот признак слабости, проявлять которую сейчас было совсем не время.

— Это хороший аргумент, но я не представляю, как приход в Каламбьян Круга Бэквие спасёт жизни.

Император улыбнулся.

— Даже если так, это может спасти твою жизнь.

— Вы мне угрожаете?

— Пока нет. Но если понадобится, с удовольствием прибегну к угрозам.

Император уставился на её груди, едва прикрытые тонкой тканью длинной ночной рубашки. Айседора, защищаясь, скрестила руки.

— А если я откажусь?

Император вздохнул.

— Тогда Круг присоединится к мятежникам, и те наверняка выиграют войну. Насколько я знаю, их численность растёт. Некоторые из моих солдат переметнулись на сторону революционеров. К ним также подтягиваются простолюдины, которых не должно заботить, кто ими правит. Эрик сейчас опаснее, чем когда-либо прежде, но ещё недостаточно силён. Союз с Кругом Бэквие увеличит мощь повстанцев, и они победят. Возьмут штурмом замок, убьют меня, мою жену и нашего сына.

— Мятежники не станут убивать ребёнка!

— Он наследник престола, а значит, представляет угрозу воображаемому праву Эрика на трон. Разумеется, они его убьют. И, думаю, тебя тоже. А также всех знакомых тебе служанок, Мари, Джедру. Возможно, они оставят в живых наложниц, поскольку те будут им весьма полезны, но все остальные во дворце погибнут. Неужели неприкосновенность твоего тела ценнее стольких жизней?

— Это не...

— Ты дашь моим жене и ребёнку умереть ради сохранения своего достоинства?

— Предложите ему другую женщину, — пылко возразила она.

— Я предложил ему любую женщину во дворце. Он хочет тебя!

На мгновение Айседора уставилась в глаза императора не в силах поверить в сказанное.

— Соглашайся, — тихо сказал он, — и когда война закончится, я дам тебе всё, что пожелаешь. Свободу, сокровища, роскошь, о которых ты даже не мечтала.