– И все же я обязан драться, если мы хотим выжить, – сказал Кирк, и лицо его стало серьезным. – «Террор» – грозный соперник. Если бы мы ответили на огонь, они увидели бы в этом хороший предлог для того, чтобы окончательно разделаться с нами.

– Они и так пытались уничтожить нас, не принимая в расчет все твои доморощенные теории. Ты начинаешь разговаривать, как Спок.

– Как это, доктор? – прозвучал вопрос вулканца. В глазах у него горел огонь. Кирк в уме сравнил Спока с плазменной горелкой. Он снова вошел в эмоциональную фазу и действовал вопреки своей излюбленной логике.

Кирк почувствовал, что ему необходимо вмешаться и разрядить ситуацию, прежде чем кто-нибудь из этих двоих не натворил дел.

– Мистер Спок, все готово?

– Да, капитан. Думаю, что нам нужно, на всякий случай, нацелить наши батареи на район, где вы будете находиться. Если клингоны устроят ловушку, то мы сможем уничтожить весь их лагерь.

– Нет, Спок. Это дуэль. Командованию Флота она придется не по вкусу, хотя тот же Устав не запрещает мне участвовать в ней. Пойми, если я выиграю, мы сумеем предотвратить войну. Если нет, то «Энтерпрайз» все равно сохранит свою боеспособность.

– Ты нужен нам, Джим, – взволнованно убеждал своего друга Маккой. – Без тебя этот корабль – куча железного хлама. Все здесь держится только на тебе.

С губ Кирка сорвался нервный смешок.

– Ты переоцениваешь мою роль, Боунз. Да, сейчас «Энтерпрайз» переживает не лучшие свои времена, но, тем не менее, это лучший звездолет во всем Флоте. Я должен считать за честь командовать таким кораблем, а не наоборот.

Положив руку на плечо Маккоя, Кирк продолжал:

– Иногда мне кажется, что мир – та же война, только наизнанку; я просто обязан провести нас через это испытание с честью.

– У меня складывается впечатление, что вы знаете что-то такое, что недоступно пониманию остальных, – сказал Спок почти безжизненным голосом, лишенным теперь оттенков гнева. Однако холодный тон этого утверждения говорил о том, что старпом все еще не преодолел в себе всплеск эмоций. – Вы сумели понять истинную природу силы, действующей в этой солнечной системе?

– Скажем пока так: я подошел к этой проблеме с несколько другой стороны, нежели вы, Спок. Вместо того, чтобы пытаться вычислить эту силу с научной точки зрения, я принял ее существование за аксиому и постарался найти способ использовать ее в наших интересах. Теперь мне осталось надеяться, что такой эмпирический подход даст нужные результаты, – высказав эту мысль, Кирк застегнул пояс, проверил фазер и коммуникатор.

– Треллвон-да сообщили о моем прибытии?

– Эта весть не вызвала у него ни малейшего интереса, капитан, – ответил Спок. – Он целиком поглощен своим подземным городом и, если только не погаснет солнце, доктор не обратит внимания на то, что происходит вокруг него.

– Он, пожалуй, согласен обойтись и без солнца, но это будет мешать его работе, – добавил Маккой.

– Что поделаешь, его нужно принимать таким, каков он есть, – сказал Кирк и глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свои нервы. Теперь, когда дуэль была неизбежна, он почувствовал легкий нервный озноб. Капитан потер руки и сказал:

– Что вам делать, вы знаете. От моих приказов не отступайте ни на йоту. Поняли?

Оба офицера кивнули: Маккой с неохотой, а Спок деловито.

– Хорошо. Опускайте меня.

Кирк встал в центр одного из дисков транспортатора и приготовился. Поле охватило его и, метнув его разрозненные атомы из космоса к поверхности Алната, опять собрало их в положенном порядке.

Из луча транспортатора Кирк появился в полусогнутом виде. Его рука напряженно сжимала рукоятку фазера, торчавшую из расстегнутой кобуры. Только ветер, как космический бродяга, метался над заброшенной равниной. Капитан вынул из футляра коммуникатор и тихо проговорил:

– Кирк – «Энтерпрайзу». Никого не видно. Что показывают датчики обнаружения живых организмов?

– Клингон уже в городе. Он опустился на поверхность за несколько минут до вас, – послышался в ответ невозмутимый голос Спока.

– Я спущусь к нему в город по веревке: вижу ее поблизости. Конец связи.

Он подошел к металлической штанге, вбитой в грунт у края провала, и, привязав к ней канат, валявшийся рядом, подергал его, проверяя на прочность. Затем капитан оттолкнулся ногами от края и, соскользнув вниз, повис в нескольких метрах над уровнем мостовых города. Медленно поворачиваясь, Кирк использовал свое положение, как наблюдательный пункт. Он внимательно осматривал город, раскинувшийся перед ним, как на ладони.

Кислата он заметил сразу же. Клингон притаился на низкой стене с лучевым пистолетом, ожидая, пока Кирк будет проходить мимо. Это было похоже, скорее, на убийство, чем на дуэль.

Фактор, на который рассчитывал Кирк, включился в уравнение. Калан был еще жив… Капитан дредноута молча осторожно пробирался по улице подземного города, вооруженный фазером. У Кирка появилась мысль, что, в случае удачи, он сможет столкнуть этих двоих друг с другом, а сам затаится и будет выжидать. Капитан «Энтерпрайза» беззвучно преодолел остаток пути до мостовой и, пригнувшись, огляделся по сторонам. Сейчас у него было явное преимущество перед этими двумя. Во-первых, ему было известно местонахождение Кислата, а во-вторых, он знал направление, в котором двигался Калан. Приняв решение, Кирк бесшумно скользнул вперед, за угол дома.

Скоро он оказался у большого перекрестка. Для осуществления задуманного лучшего места было не отыскать. Кирк распластался по земле и навел свой фазер немного выше той точки, где должна была появиться голова Калана. Как только клингон высунулся из-за угла, настороженно озираясь, капитан выстрелил.

Он сразу же отполз в сторону, встал и побежал по улице. Свернув в переулок, Кирк приготовил еще одну ловушку, зная, что теперь Калан будет выслеживать его.

– Кислат, ты, любитель лорков! Я вырву у тебя печень и сожру ее, – заорал взбешенный клингон. Кирк выжидал. – Ты слышишь меня, Кислат? Ты бросил меня здесь, в этом пустом городе. Это измена! Мятеж!

Кирк выстрелил еще раз, чтобы сбить командира клингонов с толку, но после выстрела сам остался на месте. Он давно уже изучил психологию противника, пытаясь понять его образ мыслей и структуру мышления. Его интересовала модель поведения клингонов в различных ситуациях, их действия и реакции на действия противной стороны. Добавив к этому опыту компьютерный анализ наиболее вероятного шага со стороны Калана, Кирк теперь имел неплохие, более чем пятьдесят на пятьдесят, шансы перехитрить этого клингона.

Калана выдал небольшой шум. Он старался говорить погромче, пытаясь этим поймать на крючок того, кого он принял за Кислата. Затем он решил сделать круг, полагая, что после выстрела его противник пустился бежать.

Подождав еще немного, Кирк двинулся в прежнем направлении. Туда, где притаился Кислат…

Эта охота, похожая на игру в кошки-мышки или прятки, пробудила в нем какие-то древние чувства и инстинкты, нечто звериное. Он вступил в поединок с двумя клингонами, а не с одним, как предполагал первоначально. Приток адреналина в кровь обострил все его чувства. За последние несколько месяцев он впервые жил по-настоящему. Солдат, существовавший в нем всегда, получил возможность показать все, на что он способен.

Кирку всегда нравилось быть солдатом. Недаром он прошел исчерпывающий курс обучения науке убивать, когда был слушателем академии. При обучении, этому курсу придавалось не меньшее значение, чем мирным наукам. Теперь он мог удовлетворить желание убивать, заманивая Калана в ловушку Кислата.

Но позволить лейтенанту «Террора» убить своего капитана он не мог. Это не входило в его расчеты, и перебежав улицу, он спрятался в дверную нишу, имевшую причудливую форму. Вскоре послышался шорох тяжелых армейских ботинок Калана, ступавшего мягкой, по-кошачьи пружинистой, походкой.

– Кислат, ты – последыш позорных идиотов, выходи биться в открытую!

Кирк нажал кнопку фазера. Раздался громкий хлопок, и со стены, за которой прятался Кислат, упал фиолетовый брус. Клингон поддался на уловку, подумав, что Калан каким-то образом обнаружил его укрытие.