Выскочив наружу, Кислат в панике помчался, не разбирая дороги и поливая все вокруг себя смертоносным лучом высококонцентрированной энергии из своего пистолета.

За собой он оставлял почерневшие, обуглившиеся стены и ямы на мостовой. Вверх поднимались густые клубы разноцветного дыма.

Калан так и не заметил стрельбы Кирка, потому что тот вел огонь импульсами малой мощности. Кроме того, он был поглощен преследованием Кислата. Выбежав на середину улицы и увидев спину удиравшего помощника, Калан для лучшего прицела положил дуло своего фазера на сгиб левой руки и открыл огонь. Вспышки силовых импульсов вырывали клочья покрытия улицы прямо из-под пяток Кислата. Наконец Калан взял прицел чуть повыше, и мятежник, сделав по инерции еще несколько шагов, упал.

Кирк, наблюдавший все это, решил действовать. Сделав круг, он выбежал на улицу с другой стороны здания и стал продвигаться вперед, прижимаясь спиной к стене. Электрическое поле дома успокаивало его, придавало ему уверенность, наполняло приятными ощущениями. На несколько секунд он даже забыл, зачем пришел сюда. Однако, оторвавшись от соблазняющего своим ласковым спокойствием здания, Кирк сделал еще пару шагов и, когда дым рассеялся, увидел захватывающую дух сцену, разыгравшуюся посреди улицы.

Кислат, приподнявшись на мостовой, держал под прицелом своего пистолета Калана, а тот, в свою очередь, навел фазер прямо в лоб своему старшему помощнику. Оба замерли, оценивая шансы, – свои и противника.

– Ты – не Кирк, – нарушил, наконец, молчание Кислат. – Это он послал тебя, чтобы покончить со мной?

– Я сам должен разделаться с тобой, – дрожащим от бешеной ненависти голосом проговорил Калан, – чтобы свершить акт правосудия. Мне не нужна помощь слабака-чужеземца.

Кирк заметил, как палец Кислата стал нажимать на курок пистолета. Он поспешил выстрелить первым. Кислат потерял сознание и рухнул навзничь. Но фазерный импульс, поразивший его, произвел неожиданное побочное воздействие: рука Кислата дрогнула, и палец конвульсивно нажал на курок. Прицел был неточен, но все же задел Калана, который завопил от боли и упал.

Кирк ринулся к Кислату и, выбив ногой у него из руки лучевой пистолет, увидел, что его прицел был верен. Клингон на какое-то время потерял сознание. Повернувшись к Калану, он на мгновение оторопел: в боку у капитана «Террора» зияла огромная и глубокая рана размером с кулак.

– Это ваша работа, Кирк, вы натравили нас друг на друга, – обвинил его Калан.

– Вы сами виноваты в этом. Я вызвал Кислата на дуэль, которая должна была состояться здесь, в подземном городе. Но я не знал, что вы живы. Ну, а потом, когда все выяснилось, мне пришлось воспользоваться вами, чтобы помешать уничтожить «Энтерпрайз».

– Ваш проклятый «Энтерпрайз»… – задыхаясь, выдавил из себя Калан. – Но я понимаю…

Кроме боли, на лице капитана «Террора» было выражение сочувствия Кирку. Наступил, наконец, момент, когда два врага поняли друг друга. Слов не требовалось. Все легко читалось по глазам. Для каждого из них на первом месте был долг. Затем глаза Калана затуманились, и он скорчился от боли.

– Сейчас вам окажут помощь, – сказал Кирк и включил свой коммуникатор. – Кирк вызывает «Энтерпрайз». Немедленно доставьте сюда Маккоя. Пусть с собой доктор возьмет набор для оказания помощи чужеземцам. Один из клингонов получил тяжелое ранение.

И тут же захлопнул крышку коммуникатора, предвидя споры и возражения. Их Кирк не имел охоты выслушивать.

– Мне не нужны ваши доктора. Все они мясники.

– На моем корабле многие говорят то же самое обо всех клингонах, – негромко возразил ему Кирк. – Расслабьтесь и не волнуйтесь. Вас вылечат. Энерголуч прижег рану, и кровотечение остановилось.

– Шок, – пробормотал Калан. – Шок после ранения… Я скоро потеряю сознание, но прежде должен убить его…

– Кислата?

– Ну, конечно же, Кислата. Вы идиот… Он бросил меня на произвол судьбы в этом городе. Из-за него я потерял командование… Кислат не насладится своим триумфом… Нет. Смерть мятежнику! Подтащите меня поближе к нему, так, чтобы я мог задушить его голыми руками.

– У вас не хватит сил, – ответил Кирк, оттягивая время. Он знал, что через несколько минут здесь должен появиться Маккой со своим хирургическим саквояжем.

– Тогда я приставлю дуло фазера к его груди и буду жать на курок, пока он не сдохнет. Мне наплевать, как он умрет, лишь бы он сдох! – с этими словами Калан пополз к Кислату, который так и не пришел еще в сознание. Кирка поразила эта огромная сила воли, заключенная в теле клингона. Боль была невыносимой, но он продолжал упрямо ползти, каждым рывком преодолевая всего несколько жалких сантиметров… Но эти сантиметры приближали его к врагу!

Кислат зашевелился. Парализующий эффект импульса фазера, попавшего ему в голову, начал иссякать.

– Убейте его! Убейте! – закричал Калан. – Обещайте мне убить его, если я умру, прежде чем доползу до него.

Кирк навел свой фазер, и парализующий импульс поразил Кислата прямо в грудь. Кислат опять потерял сознание и замер…

– Отлично, – вздохнул Калан, подумав, что его старший помощник умер. – Теперь я смогу с честью предстать перед своими предками.

Он обмяк и медленно опустился на мостовую, оскалив зубы в мрачной ухмылке.

В нескольких метрах от них появился светящийся столб энергии. Прибыла медицинская помощь.

– Я – доктор, а не ветеринар, Джим, – бушевал Маккой. – Как мне заделать такую пробоину?

Он показал на неподвижное тело клингона, которое лежало перед ним на походном операционном столе.

– А мне все это время казалось, что ты знаешь и умеешь все, Боунз. Теперь мое доверие к тебе пошатнулось. В следующий раз, когда у меня появится бородавка, я пойду вырезать ее к М'Бенга.

– В следующий раз, когда у тебя будет бородавка, я сделаю все возможное, чтобы вирус сожрал тебя живьем, – ответил Маккой. В его глазах сверкали колючие, злые огоньки. – Не пойму, чего ты добиваешься?

– Я хочу, чтобы ты подлатал его, а потом мы отправим его на «Террор».

– Да тут пора вскрытие делать, а не операцию. Дело зашло слишком далеко. Посмотри, как он дышит. Сердце почти не бьется. Сейчас в организме начнутся необратимые перемены. Обмен веществ нарушен. Этих энзимов здесь не должно быть. Я могу поспорить на свою сорокаградусную…

Маккой вгляделся в показания приборов на консоли операционного стола. Лишь немногие внутренние органы раненого функционировали нормально. Функции остальных требовали срочного хирургического вмешательства.

– Ага, ну хоть это у него в порядке, – сказал доктор, постучав костяшкой пальца по одной из шкал слева. – Ладно, Джим, попробую.

– Хорошо, Боунз. Сделай все, что только возможно.

– Это сотрудничество с врагом, коллаборационизм, – проворчал Маккой. – Медсестра Чэпел, приготовьте инструменты.

– Какие, доктор? – спросила медсестра мелодичным голосом. – С компьютерным управлением или ручным?

– Конечно же, компьютерные! Что с вами, сестра? Неужели вы сами не понимаете, что малейшая ошибка будет стоить пациенту жизни? Я не могу идти на такой риск, пользуясь допотопным старьем.

Продолжая бормотать, он включил стерильное поле над телом Калана. Ловкие, сильные пальцы проникли в рану, и стрелки приборов тотчас заметались по шкалам.

– У него крепкий организм, Джим. Возможно, мне и удастся кое-что сделать. Медсестра, инекцию! Десять кубиков АСТН, и посмотрим, не поднимется ли у него уровень кортизона. Если это не поможет, введите ему полный шприц кордразина.

– Хорошо, доктор.

Кирк отошел в сторонку и, пристроившись в уголке, наблюдал за ходом операции. Маккой преодолел все же свое извечное недоверие к электронным медицинским инструментам и теперь задействовал их в полной мере. Правда, он настолько увлекся операцией, что даже не заметил этой внезапной перемены в своем поведении. Убедив Маккоя сделать операцию, Кирк почувствовал, что у него словно гора свалилась с плеч.

– Это невероятно, – произнес Маккой, копавшийся в грудной клетке Калана. – Внесите эти данные в компьютер, сестра. Миндалины в грудной полости, функция неизвестна. Компьютер сейчас проанализирует алифатические соединения. Ага, выводу слизи препятствует низкое давление. Реакция ткани…