Часть 11

ТИФФАНИ

В тот вечер я сплю в своих шкурах одна, и кошмары возвращаются. Кошмары о том, как меня хватают и удерживают силой, кошмары о мужчинах, принуждающих меня к определенным вещам против моей воли. На этот раз вместо инопланетян я вижу знакомые лица — Вазу и Таушена. Я просыпаюсь в холодном поту, меня трясет и остаток ночи я провожу, глядя на тлеющие угли костра и мечтая, чтоб я не была такой трусихой.

Утром следующего дня Джоси будит меня.

— Ты спишь?

— Уже нет. — Я вытираю сон с глаз и чувствую себя так, будто по мне изрядно потоптались. Уф. — Что происходит?

— Мы вот-вот начнем финальный раунд, и Аехако требует, чтобы ты там присутствовала.

Черт. В конце концов, мне придется ответить за последствия моих действий.

— Понятно.

— Оденься потеплее, мы выходим наружу.

Я киваю головой и надеваю теплую одежду. Настало время предстать перед расстрельной командой. Джоси остается рядом со мной, и я благодарна ей за ее присутствие. Когда мы проходим через главную пещеру, то замечаю, что она парадоксально пуста, и у меня возникает какое-то странное ощущение под ложечкой. Это странное ощущение лишь крепится, когда мы выходим в снега, и я замечаю, что он протоптан множеством сапог, идущих впереди нас.

Я совсем не удивлена, что мы идем следом вдоль утеса, и вижу, что все дожидаются нас там в снегах. Кайра, Фарли, старейшины, даже угрюмый Хэйден. С одной стороны стоят пятеро мужчин, и в конце этого ряда гордо стоит Салух. Он оглядывается на меня, еще раз пожирая меня своим взглядом, и я чувствую себя сволочью за то, что подвела его. Я должна была заговорить, отменив эту затею.

Затем я окидываю глазами остальных четырех мужчин. Они бросают на меня взгляды, выражающие гнев и предательство, и моя храбрость тут же терпит поражение. Любой протест, который я хочу высказать, умирает у меня в горле. Мне хочется броситься обратно в безопасность моей пещеры, но Джоси обнимает меня за талию и ведет в сторону, чтобы встать рядом с Аехако.

— Это заключительный раунд этих состязаний, — заявляет Джоси. — Давайте по-быстрому обновим подсчет семечек, прежде чем мы начнем, ладно? Хассен, сколько?

Хассен выходит вперед и бросает на меня обжигающий взгляд.

— Три.

Таушен следующий. Его улыбка широкая и гордая.

— Четыре.

Следующим выдвигается Ваза.

— Одно.

Потом Бек.

— Одно.

Я не удивлена, что Хассен хорошо справляется, но никак не ожидала, что в лидерах вырвется не столь крепкий, импульсивный Таушен. Я улыбаюсь, пытаясь сдерживать недовольные взгляды, брошенные в мою сторону, будто я удовлетворена результатами.

Вперед выходит Салух.

— Ни одного.

Возникает неловкая тишина. Я отвожу взгляд, потому что не в силах посмотреть и увидеть непроизнесенное требование в его глазах. Я знаю, чего он от меня хочет. Просто я так боюсь.

Джоси снова говорит.

— Сегодняшнее состязание разделено на четыре части, а это значит, что будут разыграны четыре семечки. Победителем становится тот, у кого к концу дня семечек будет больше всего. Если будет ничья, мы проведем между ними еще одно, финальное, состязание, чтобы решить, кто победит.

Умница Джоси. Она дает Салуху шанс наверстать упущенное. Я могла бы прямо сейчас ее обнять.

— А после этого, — вмешивается Аехако, делая шаг вперед в самый центр группы. Он окидывает суровым взглядом мужчин. — Больше никаких драк за ее внимание.

— Еще хочу разъяснить, что это состязание — только за право сопроводить Тиффани в Пещеру старейшин, — заявляет Джоси. — Не чтобы заполучить ее руку и сердце.

В стороне я слышу раздраженное фырканье, которое, похоже, исходит от Хэйдена. Джоси ему сильно не нравится, и я понятия не имею, почему.

Хмуро покосившись в его сторону, она переводит взгляд обратно на соревнующихся мужчин.

— С этого момента вы продемонстрируете все свое мастерство. Она узнает о ваших способностях охотников и кормильцев. Если Тиффани заинтересуется кем-то из парней, она придет сама. Понятно?

Тишина.

— Понятно, — от их имени отвечает Аехако. Он скрещивает руки на своей мускулистой груди и пристально смотрит на меня с Джоси. — Давай приступать.

— Отлично, — говорит Джоси и выходит вперед. — Как я уже говорила, это последнее состязание разделено на четыре части. Одна на умственные способности. — Она поднимает один палец, а потом и следующие. — Физическая сила. Талант. Последнее — за старания, и само племя проголосует за то, кто в этот день приложил больше всего усилий. А теперь мы продолжаем и начинаем с умственных способностей. Именно поэтому мы стоим здесь, возле утеса. — Она поворачивается и указывает вверх.

Я, так же, как и все остальные, поворачиваюсь, чтобы посмотреть, на что она указывает. Высоко на скале видны пять цветных пятнышка, ярко-красных, которых я до сих пор не заметила.

— Наверху пять костяных медальонов, окрашенных в красный цвет, чтобы вы могли их увидеть. Все медальоны одинаковые и повешены в нескольких футах ниже края обрыва. Ваша задача — снять один из медальонов и принести его мне. Тот, кто первым вложит медальон мне в руку, получит семечко, которое добавится к его счету.

Я со страхом разглядываю отвесную скалу. Нельзя не заметить, как мужчины оценивают подъем, и я волнуюсь — он чрезвычайно крутой и не так много зацепок для рук. Взбираться наверх будет чрезвычайно опасно, и мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь из них сорвался и серьезно пострадал. Я цепляюсь за руку Кайры, запаниковав от самой мысли об этом. Целительница в других пещерах, в полдня пути отсюда. А что, если Салух пострадает? А что, если кто-нибудь столкнет его с этой скалы?

— Есть только одно правило — вы не можете залезать на этот утес по этой стене, — добавляет Джоси. — Все остальное — честная игра.

Эти слова будто снимают камень мне с души. Успокоившись, я сжимаю руку Кайры уже не так крепко.

— Ну что, все готовы? — Джоси поднимает руку, и все пятеро сосредоточенно напрягаются. И тогда она резко опускает руку. — Вперед!

Мужчины медлят, и я вижу, как в их головах крутятся шестеренки. Салух оглядывается на меня, и мы встречаемся взглядом. У него настолько напряженное выражение лица, которое говорит мне о том, что он намерен выложиться по полной, и мне так хочется подбодрить его криками.

Однако, не успеваю я и рта раскрыть, он отворачивается и пускается в спринтерский забег вдоль утеса. Поначалу меня это удивляет, но потом, когда двое других мужчин — Ваза с Беком — бросились вслед за ним, до меня доходит, что он направляется окружным путем и намерен взобраться на скалу с обратной стороны, потом достать медальон и принести его сюда. Он рассчитывает на то, что быстрее его остальные этого сделать просто не успеют. Я незаметно скрещиваю за спиной пальцы, надеясь, что он прав. Меня немного беспокоит, что Ваза с Беком — не самая добродушная парочка — будут карабкаться вверх с ним наедине.

Таушен с Хассеном по-прежнему остаются у подножия скалы. Пока я наблюдаю, Таушен с раздражающей энергичностью ходит с места на место, и вдруг, взяв в руку снег, делает снежный ком и швыряет его в медальоны. Это не приносит какие-либо результаты, и очевидно, что так ничего не выйдет. Хассен лишь трет подбородок, задумчиво глядя на медальоны и напряженно размышляя.

Кайра, стоящая рядом со мной, наклоняется ко мне.

— Как думаешь? — она, качая на руках младенца, разглаживает одеяльце вокруг маленького личика Каи. — У Салуха есть шансы?

— Не знаю.

И это так. Не знаю, что и думать. Не сомневаюсь, что он может выиграть эти состязания против остальных двоих, если все по-честному, но решающий фактор в детали — «по-честному». Еще я немного встревожена, что им потребуется слишком много времени. Таушен носится, как цыпленок с отрубленной головой, а вот Хассен спокоен и просто рассматривает медальоны. Хитрое выражение его лица подсказывает мне, что он что-то задумал, но еще не готов действовать.

А в следующую минуту я немало удивлена, увидев, как Хассен прорывается сквозь толпу и бежит к главной пещере. Кое-кто ворчит, но никто не покидает территорию состязания, особенно после того, как Таушен уже разыскал камни, чтобы заложить их в свои снежные комы, и бросать их сильнее, но толку ноль. Я слышу, как Фарли, прикрывшись ладошкой, приглушает хихиканье. Бедняга Таушен. С мозгами у него явно туго.

Спустя несколько минут Хассен возвращается с пращей в руке, как раз перед тем, как начинает падать легкий снег. Я поплотнее затягиваю вокруг себя шкуры и в тревожном ожидании наблюдаю, как Хассен вставляет камень в колыбель своей пращи, после чего начинает крутить этот кожаный ремень над головой легкими, мощными движениями. Затем он отпускает камень лететь.

Разумеется, он попадает точно в цель. Он опытный охотник и очень меткий. Медальон содрогается и качается, но остается на месте. От неожиданности я испускаю «ах!».

— Они подвешены на выступах скалы, — шепчет Джоси, подойдя к нам. — Простым ударом по нему ничего не добьешься.

Рядом стоящий Хэйден издает рык.

— Дурачество все это. Если я кому-нибудь понадоблюсь, я отправляюсь поохотиться, чтобы обеспечить племя, как и следовало бы всем этим дурням.

Бросив на всех нас мрачный взгляд, он уносится прочь.

— Ворчун, — бормочет Джоси. — Я чертов гений в организации этих состязаний. У него просто, как обычно, хреновое настроение.

Должна признать, что относительно этих состязаний в сообразительности Джоси не откажешь и направлены они на полезные дела. Ну, может, сегодня не в такой степени, но эти мужчины много охотились, и запасов в пещере неуклонно становилось все больше. Полагаю, эти состязания были не такие уж и плохие. По крайней мере, для племени.

Таушен тем временем спешит в пещеры, наверняка, чтобы забрать свое оружие, а Хассен опять трет подбородок. Когда Таушен возвращается с копьем, Хассен еще раз уходит. Никого не удивляет, что в заполучении медальона копье Таушена оказалось столь же неэффективным, и он, издав разочарованный рык, отправляется обратно в пещеру.