Он кривит губы, глядя на нее сверху вниз.

— У меня нет ни малейшего желания идти.

— Я тоже не хочу, чтобы ты шел!

— Но это не меняет того факта, что вам следует остаться здесь. — Он тыкает пальцем в пол пещеры. — Здесь вы в безопасности.

— Мы собираемся получить лазерную загрузку языка, и тебе нас не остановить! — от гнева она буквально подпрыгивает, и это тот еще подвиг, учитывая, что один из ее снегоступов уже привязан.

Я сразу же оглядываюсь на Таушена.

— Мы пойдем по опасному пути?

Он мотает головой.

— Там все хорошо просматривается и вблизи нет каких-либо мест водопоя для зверей. Там нет пещер мэтлаков, и лишь немногие снежные коты ходят тем путем, по которым пойдем мы, поскольку они предпочитают скалы. Мы пойдем прямым путем, и он настолько легкий, что мы отправляем туда детенышей в одиночку на их первую охоту. — Он в замешательстве хмурится, глядя на Хэйдена, словно не понимает гнев этого мужчины, не позволяющего нам уйти. — Там очень безопасно.

— Этот приз Таушен выиграл честно и справедливо, — парирует Джоси. — А если б кому хотелось заполучить этот приз, мистер Ворчун, значит, следовало принимать участие в соревнованиях.

— Раз это его награда, то пусть Тефинии с Таушеном и идут. А ты остаешься здесь. Тебе нет надобности идти с ними и замедлять темп их передвижения.

Глаза Джоси округляются от удивления, и она шипит.

— Да пошел ты! Я пойду! Не понимаю, какое тебе, вообще, до этого дело — тебя бесит, когда я здесь, а теперь тебе не по душе, когда я собралась уйти. Пораскинь, наконец-то, своими чертовыми мозгами и определись уже, чего хочешь!

Прищурив от гнева глаза, он смотрит в упор на маленькую, не подчиняющейся ему девушку.

— Я обсужу это с Аехако.

— А кто, по-твоему, дал мне эти чертовы снегоступы, болван ты эдакий? — она машет снегоступом у него прямо под носом.

Хэйден, издав рык, разворачивается и, гневно размахивая хвостом, тяжелым шагом уходит обратно в свою пещеру. Я с широко раскрытыми глазами пялюсь, как он уходит. Я не понимаю искрометные отношения между ним и Джоси. Раз она ему так не нравится, тогда почему он так сильно переживает, уйдет она или нет? Разве он не должен бы радоваться, что она на какое-то время покинет пещеру и поэтому не будет докучать его своей бесконечной болтовней и пением, да и подкалывать его своими замечаниями тоже не сможет?

— Я его не понимаю, — говорит мне Таушен.

Боже, хорошо, что не я одна. Я оборачиваюсь и смотрю на него.

— У нас есть все, что нам нужно?

Он теребит ухо.

— Надо бы захватить пайков побольше… так, на всякий случай. И еще один мешок с водой.

— Мы подождем здесь, — говорю я ему, улыбнувшись. Я ведь должна ему улыбаться, да? Ну, чтоб чувствовал он себя так, будто получил награду, а не является просто нашим проводником? У меня нет ненависти к этому парню. Он славный юноша, вот только он мне… нисколечко не нужен. И все же, раз кто-то помимо Салуха должен был победить, то я рада, что это именно Таушен. Проведенные три-четыре дня с Беком сделали бы меня вконец несчастной. Его гнев пугает меня так, как никогда не пугал гнев Хэйдена. Наверное, потому что гнев Хэйдена никогда не направлен в отношении кого-либо другого, кроме Джоси? Но кто знает? Я смотрю, как Таушен исчезает в одной из пещер хранилища. Если Салух не может идти, то я рада, что это Таушен и никто другой.

Раз уж речь зашла о Салухе… Я оглядываю этим ранним утром еще почти безлюдную пещеру.

— А куда подевались все охотники?

Кайра отнимает малышку Кай от груди и дает ей отрыгнуть.

— Ты что, не знаешь, что все они сегодня еще на рассвете ушли? Аехако отправил их всех выслеживать животных. Они вернутся через несколько дней.

Я пытаюсь скрыть свое разочарование. Выслеживать животных? Это означает, что мне не дано даже попрощаться с Салухом. Перед тем, как отправиться в путь, мне хотелось еще разок увидеть его лицо, даже зная, что сейчас его, должно быть, сжигает разочарование.

— Ax, вoт кaк!

Почему это так больно ранит мои чувства? Я не заступилась за него и не объявила, что он станет моим мужчиной. Я позволила этому глупому состязанию продолжаться. Я сама во всем виновата. И все же… я надеялась, что он будет со мной. Что, возможно, я смогла бы как-нибудь убедить его пойти с нами. Что в крайнем случае смогу с ним попрощаться на несколько дней.

Похоже, я ошиблась. Похоже, прощание со мной оказалось для него не таким уж важным.

Как будто чувствуя мое разочарование, Кайра угрожает мне пальцем.

— Не задерживайтесь там слишком долго, — призывает она нас. — Здесь, в пещерах, нам c Фарли, оставшись вдвоем, будет ужасно скучно. Аехако вернется, но поздно ночью. Твой двисти во время твоего отсутствия аж купаться будет в заботе только потому, что мы будем маяться скукой смертной.

Я заливаюсь смехом, несмотря на то, что пребываю в расстроенных чувствах.

— Наверняка, ему это понравится. Поблагодаришь Фарли от меня?

Она владеет местным языком.

Она кивает головой, и мы коротко обнимаемся. Таушен возвращается, а значит, настало время отправляться в путь.

Я бы покривила душой, сказав, что, когда мы уходили, я не разглядывала горизонт в поисках Салуха.

* * *

Путешествовать на Не-Хоте совсем не веселье. Сугробы бесконечные, и даже когда оба солнца высоко в небе, на тепло даже намека нет. Полагаю, что это именно то, на что похожа Антарктида, однако свет солнц настолько слаб, что нам нет надобности беспокоиться о том, что солнца ослепят нас. И никаких пингвинов, а это обидно. Я бы с удовольствием взглянула бы на пингвинов.

А вот что здесь есть, так это снег. Много, очень много снега и морозного воздуха. Пока мы идем, падает легкий снег, накапливаясь в наших волосах, но его недостаточно, чтобы нас замедлить. Таушен полон энтузиазма, он непрерывно болтает, а мы с Джоси, волоча снегоступы через снег, делаем все возможное, чтобы держать темп. Что касается самих ша-кхаев, то для них это фантастически хорошие погодные условия для путешествий. Небо ясное и безоблачное, слой снега на земле не слишком толстый, и для них достаточно тепло. В то же время у меня такое чувство, будто пальцы у меня превратились в кубики льда, а пальцы на ногах вот-вот отломятся внутри моих сильно утепленных шкурами сапожках, и меня все время не отпускает желание где-нибудь сесть и отдохнуть. Под толстыми шкурами я обливаюсь потом, из-за чего они прилипают к моему телу и покрываются льдом. Кхай внутри меня помогает мне оставаться в тепле, но люди по-прежнему еще слишком хрупкие, чтобы так же, как ша-кхаи, разгуливать полуголыми.

К тому времени, когда наступает полдень, я совсем выдохлась, да и шаги Джоси уже довольно медленные. Наша оживленная и легкая утренняя беседа свелась к нулю. Теперь мы только пыхтим и переставляем ноги, одну за другой. По крайней мере, рельеф местности, в основном, представляет собой сглаженную равнину. Как сказал Таушен, согласно нормам их жизни, это путь, который по силам даже ребенку.

Но, как бы то ни было, я просто в восторге, когда наш проводник в очередной раз легкой трусцой подбегает к нам — легкой трусцой!! — и предлагает немного отдохнуть в защитной тени ближайшего обрыва. Мы с Джоси с благодарностью валимся с ног у стены этого обрыва скалы, и хотя скалистое подножие — не самое удобное место и в тени очень холодно, здесь совсем безветренно.

— Ждите меня здесь, а я выслежу для вас обоих что-нибудь свеженькое, чем подкрепиться. Неподалеку я заметил следы пернатого зверя. — Таушен нетерпеливо сжимает в руке копье. — Вы будете есть мою добычу, если я ее добуду?

— С удовольствием, — отвечаю я ему, поднимая вверх большой палец.

— Так мило с твоей стороны, Таушен, — говорит Джоси, лучезарно ему улыбаясь. — Спасибо тебе.

Улыбнувшись нам обоим, он, высоко подпрыгивая, скачет прочь, пробираясь сквозь снег, как большая синяя газель. Он полон энергии, а я уже чертовски устала. С ума сойти, нам еще полтора дня идти пешком. Пожалуй, Хэйден был прав, и мы для этого слишком слабы. Хотя уже слишком поздно.

Я снимаю одну из перчаток и сую руку к себе под толстые шкуры, прижимая холодные пальцы к теплой шее.

— Это… не так весело, как я себе представляла.

— Полный отстой, — жизнерадостно соглашается Джоси. — Имеешь права называть вещи своими именами.

— Точно, полный отстой. Прошу прощенья, что потащила тебя с собой. Тебе не следовало этого делать.

Джоси отличная подруга, но такого я не пожелала бы никому. Происходящее слишком сильно мне напоминает о непрекращающимся невыносимом морозе, который мы пережили в ту адскую неделю, когда мы ждали возвращение Джорджи со спасателями. Оно также заставляет меня осознать, насколько ша-кхаи нас избаловали, защищая нас, держа нас в тепле и безопасности наших уютных пещер. Пока мы занимаемся делами в пещерах, мужчины без устали охотятся. Конечно, там полно — ну ладно, неиссякаемый — список домашних дел, что надо сделать, но по сравнению с этим? Не представляю, как Лиз это терпит. Жду — не дождусь, когда вернусь домой, к своему костру и продолжу забавляться своим кожевенным делом.

— Должна признаться, что… я делаю это не только ради тебя, — говорит Джоси, поправляя ремешки на своих снегоступах.

— И?

Она смотрит на меня хитрым взглядом.

— Я воспользуюсь компьютером, что в медпункте, чтобы извлечь мою внутриматочную спираль, так же, как Кайра убрала свой переводчик.

От потрясения у меня слегка отвисает челюсть.

— В самом деле?

— Ага. — Она испускает счастливый вздох и, поднявшись в сидячее положение, обнимает себя. — Я уже готова к своему «и жили они долго и счастливо», понимаешь? Я хочу кому-нибудь резонировать. Я хочу детей. Хочу пару, который будет меня любить. Я устала от одиночества и быть нелюбимой.

Я смотрю на ее мечтательное лицо, завидуя ее вере. Она исходит из того, что кхай решит все ее проблемы. Что он сведет ее с идеальным мужчиной, и она тут же влюбится в этого парня, заделавшего ей ребенка. Романтично, конечно, однако и чересчур оптимистично. А что, если ее сведут с одним из старейшин, который никогда не состоял в паре? А что, если ее сведут с тем, кого она терпеть не может?