Глава 4

Пронизывающий воздух охладил мою пылающую щеку. Кровь из раны на плече пропитала рукав. Страх сотрясал кости, и я хотела сдаться, просто позволить темноте унести меня куда-нибудь еще, не туда, не в ворота ада с Вероник. Ее кулак с силой ударил меня в бок и привел в чувство.

Она не может победить.

Я отбросила локоть назад и двинула ей в подбородок.

Вероник отпустила меня и резко отвернулась.

Не видя, где она, я сформировала световой шар и бросила его перед собой. Шар летел вместе с нами, освещая врата.

Вероник изо всех сил старалась обнажать меч Чиаве. Я бросила боевой шар, чтобы остановить ее. Он едва не попал в нее, поэтому я бросила еще один, и он разбился о ее бок.

Ее крик перекрыл завывание ветра, и она выронила меч. Лезвие пролетело мимо меня и задело бедро.

Я прорвалась через врата и тяжело приземлилась на мраморный пол. Книги из соседнего шкафа рассыпались вокруг меня, и мой световой шар подпрыгнул сбоку.

Рукоятка Чиаве постучала по плиткам в тот самый момент, когда Вероник приземлилась на нее, и лезвие вонзилось ей в грудь.

На нас посыпались осколки стекла, вонзившиеся мне в кожу, и я поморщилась.

С некоторым усилием я подползла к ней. Мой желудок вздымался и опадал, как разъяренное море, при виде крови, пульсирующей там, где меч пронзил ей грудь. Клинок сотрясался от каждого потрясенного вздоха Вероник.

Я не могла вымолвить ни слова. Мой разум онемел, но тело было полно боли.

Из ее рта вырвался булькающий звук.

Вероник кашлянула, ее ярко-голубые глаза сфокусировались на мне.

— Не будь слабой, Джиа. Ты — Страж Совета Чародеев. Я бы убила тебя. — Ее дыхание стало поверхностным, а следующие слова прозвучали тихо и болезненно. — Мы все находимся между добром и злом. Убедись, что твоя сторона верная… — кашель прервал ее слова. — Они лгут тебе. Ищи Красного. Он знает… — ее последний вздох прервал слова.

Она мертва. Ее взгляд застыл, тело перестало кровоточить и окоченело, но она все еще была прекрасна. Я никогда не узнаю, почему она хотела, чтобы я нашла Красного. Я не знала, где живет этот мускулистый Ланиар. Мои глаза снова скользнули к ней.

Печаль удивила меня. В конце концов, она убила Каила и пыталась убить меня. Она заслуживала смерти. Но когда я смотрела на ее лицо, то видела шестилетнюю девочку, готовящуюся стать убийцей, как хотел ее отец. Пытаясь угодить ему, пока использовал ее. Скорее всего, она никогда не получала любви. Той попсовой любви, с которой я росла.

Забудь ее. Уходи оттуда.

Монитор, должно быть, засек ее прыжок. Мне нужно было убраться, пока кто-нибудь не пришел на разведку. Но мне нужно достать Чиаве, а один торчал из груди Вероник. Я развязала бархатный мешочек и сняла с ее талии. Открыла его, и внутри оказались другие Чиаве и древняя книга заклинаний.

Мой взгляд скользнул к мечу. Лезвие прошло через всю ее грудь. Ее спина была немного приподнята, подпертая ручкой, торчащей с другой стороны.

— Ладно. Я могу это сделать. На кону два мира, полных людей.

Я перевернула девушку на бок и схватилась за рукоять меча. С закрытыми глазами я глубоко вздохнула и стала дергать, дергать и дергать, пока меч не освободился. Послышалось хлюпанье, а затем булькающий звук. Вокруг собралась лужа крови, и я отпрянула от нее, врезавшись спиной в книжный шкаф.

По мечу потекла кровь. Там не было ничего, чтобы вытереть его, кроме угла плаща Вероник. Я провела лезвием по ткани, сунула его в пустые ножны и привязала бархатный мешочек к поясу.

Подошла к книге врат, мои пальцы дрожали. Кровь капала с рукава и падала на страницы. Я перевернула все страницы, оставляя на каждой кровавые отпечатки, чтобы никто не догадался, что я прыгнула в Бостонский Атенеум.

Когда приземлилась, в библиотеке было тихо. Ее узнаваемость была приветливой… как возвращение домой. Я с трудом спустилась по лестнице, мои раны заставляли вздрагивать при каждом тяжелом шаге. На стойке регистрации был телефон, и я воспользовалась им, чтобы набрать номер бабушки Кернс. Пять гудков, и я уже собиралась повесить трубку, когда кто-то ответил.

— Алло? — в трубке раздался девичий голос.

— Кэти… Кэти Кернс. — Мой голос звучал хрипло. Я судорожно сглотнула. — Она там?

— Нет. Кто это?

Я узнала этот голос.

— Эмили?

Услышав ее, я вспомнила, как Арик порвал со мной, чтобы пойти с ней на свидание. Она использовала чары, став его кукловодом, дергая за ниточки, чтобы заставить парня делать то, чего он никогда бы не сделал, если бы не ее коварные планы.

— Джиа, это ты?

Наны там не было. Мне нужна была помощь. Ей придется это сделать.

— Я ранена. Ты можешь приехать и забрать меня? — Я хотела лечь, закрыть глаза и притвориться, что этой ночи не было.

— Ты ранена? — сказала Эмили с паникой в голосе. — О боже, насколько все плохо?

— Со мной все будет в порядке. Просто приезжай сейчас.

— Где ты?

— В Атенеуме. Встретимся на кладбище.

— Сейчас буду. — Она повесила трубку, и я тоже.

По крайней мере, заколдованная карточка-ключ, которую дал мне Арик, отперла дверь библиотеки с первой попытки. Остаток ночи прошел ужасно неудачно, и эта маленькая штучка дала мне надежду. Я выскользнула наружу и заковыляла на улицу, потом по Бикон-стрит в Тремонт. Путь до кладбища был не очень долгим, но, учитывая все мои раны, это было довольно трудно. Бархатный мешочек с Чиаве становился все тяжелее по мере того, как я слабела. Веревка, обвязанная вокруг моего запястья, впилась в кожу. Я подождала, пока мимо пройдет пожилая пара с померанским шпицем, прежде чем отпереть ворота и войти на кладбище.

Ослабевшая и усталая, я спряталась за одной из каменных колонн сводчатого входа. Могильные плиты были безмолвными бетонными телами, выстроившимися в ряд в земле и окутанными темнотой, некоторые из них, казалось, печально прислонились к другим.

Прислонившись спиной к стене, я соскользнула вниз и села на землю. Закрыла глаза, просто желая уснуть. Может быть, когда проснусь, этот кошмар окажется сном, и боль исчезнет.

Не спи.

Я заставила себя подняться на ноги. Если буду стоять, то не смогу заснуть.

Почти сорок минут спустя к тротуару подъехала маленькая белая машина и остановилась. Пассажирское окно с жужжанием и скрежетом открылось.

— Джиа, — позвала Эмили чуть громче шепота.

Я вытащила свое избитое тело из-за ворот и заковыляла к машине. Каждая частичка меня болела, когда я устроилась на пассажирском сиденье.

— Ты плохо выглядишь. — Она включила двигатель и понеслась. — Что случилось?

Мир закружился, и мой желудок скрутило.

— Вероник. Она напала на меня.

— О, нет, — сказала она. — Когда-нибудь я убью ее, клянусь.

— Слишком поздно. Она мертва… — я замолчала, когда темнота сомкнулась вокруг меня.

***

Что-то холодное и влажное скользнуло по моему лбу, и, открыв глаза, увидела Эмили, смотрящую на меня сверху вниз. Я попыталась сесть, но она мягко толкнула меня обратно. Я узнала старинный комод и скрипучую двуспальную кровать. Они были из комнаты для гостей бабушки, но я находилась не в номере в Мишн-Хиллз. Окна были другими и не с той стороны.

Темные волосы Эмили были зачесаны назад, она одарила меня хмурым взглядом, наморщив лоб.

— Не вставай, — сказала она. — У меня есть мазь Наны, которая вылечит твои раны.

— Где она? — Мой голос звучал так, словно я проглотила горсть гравия. Я приподнялась на подушках, чтобы сесть.

Эмили схватила стакан воды с ночного столика.

— В Сиэтле. Она пытается улететь домой. Ты должна лежать и отдыхать. Ты в полном беспорядке, и у тебя высокая температура.

— Это не ее дом. Она переехала?

— Да, — сказала Эмили, протягивая мне стакан. — Они отправили нас в укрытие ради безопасности. Мы на Ямайка-Плейнс. Это довольно крутое место.

— У Наны такой же номер телефона. Кто-нибудь может выследить тебя здесь.

— Она не хотела менять номер на случай, если ты позвонишь. Она поставила на линию перенаправление. Никто не может проследить ее до этого дома.

— Ты сказала, что они отправили вас в укрытие. Кто они?

Ее бровь слегка приподнялась, когда она обеспокоенно посмотрела на меня.

— Охранники Асила, конечно. Почему ты спрашиваешь?

Может, они тоже знают, где находятся папа и Афтон? Я месяцами пряталась от всех, кроме дяди Филипа. Вероник сказала, что узнала о моем местонахождении от шпиона. Мысль о том, что в Асиле знают, где находятся мои родные и друзья, тревожно засела у меня в голове.

— Ничего, — ответила я. — Я просто не в себе. Как долго я спала?

— Около трех дней.

Я сделала несколько глотков воды из стакана и вернула его ей.

Она положила ладонь мне на лоб.

— Подруга, да ты вся горишь.

— Я прекрасно себя чувствую, — ответила я.

— Это потому, что я влила тебе в глотку большую дозу эликсира Наны. Ты должна поспать. — Она поставила стакан на тумбочку и взяла одну из баночек с мазью Наны.

Я определенно засыпала. Моя рука отяжелела, когда я коснулась марли, приклеенной к щеке.

— Видишь ли, все твои перемещения вскрыли рану на плече. — Она, должно быть, заметила беспокойство на моем лице, потому что остановилась. — Дай ей время зажить. Шрам должен быть небольшим. Немного косметики скроет его.

Немного? Я сомневалась в этом. Это была довольно глубокая рана. Но я оценила ее попытку развеять мои страхи.

— Нана хорошо тебя обучила, да? — спросила я.

Ее пальцы погрузились в мазь, и она приложила каплю к ране на моем плече.

— Послушай, я знаю, что не нравлюсь тебе. И сожалею об Арике. Я бы никогда не наложила на него это заклятие. Это была не я, понимаешь? Это был дух Проклятой Ведьмы, которым владел Конемар.

Мы уже говорили об этом раньше.

— Знаю. Все нормально. Перестань переживать из-за этого.

— Я просто хочу загладить свою вину.

— Сейчас ты права, — сказала я. — Мне нужно вернуться в убежище.

— Здесь ты в безопасности. Только Карриг знает, где ты. Нана сказала, чтобы ты оставалась на месте. Это ее слова, а не мои.