Мне всего лишь нужно найти хорошего парня, который мог бы заставить меня забыть Маттео вместе с этой его раздражающей, сексуальной и нахальной ухмылкой. Возможно, мой следующий пункт назначения, Берлин, в этом поможет.

***

В Берлине я задержалась лишь на четыре недели, до того как решила ехать дальше. Что-то не давало мне покоя, а может я отвыкла долго оставаться на одном месте. Зато последние три недели я подрабатывала официанткой, и мне удалось заработать кое-какие деньги. Немного, но достаточно, чтобы купить билет на поезд до Мюнхена и кое-какие продукты на ближайшие несколько дней. Однако на номер в гостинице у меня уже ничего не оставалось, так что это стало моей главной проблемой.

Слишком много истратив в самом начале, экономить я так и не научилась. Когда росла в семье, в деньгах мы никогда не нуждались. В чем женщинам мафии никогда не отказывали, так это в деньгах. Я была избалованной девчонкой, и сейчас до меня это очень хорошо дошло.

Приехав в Мюнхен, я поняла, что, возможно, могу здесь остаться. Город мне понравился, однако у меня не было денег на оплату хостела. Ночевать на улице я не могла, поскольку мне казалось это небезопасным. Побродив по центру города, я наткнулась на компанию из нескольких человек, которые пели и играли на музыкальных инструментах, и они, похоже, на этом неплохо зарабатывали. В шляпах, лежащих перед ними на асфальте, всегда было много монет евро.

Я могла бы играть на пианино. Отец заставлял нас с Арией и Лили брать уроки с того момента, как мы начали разговаривать, однако у меня не было ни пианино, ни синтезатора, чтобы музицировать. Я неплохо пела, конечно, ничего выдающегося, но, по крайней мере, мое пение не вынуждало слушателей закрывать уши. Может, стоило попробовать.

На ближайшем углу группка из трех девушек с разноцветными волосами пели и играли на гитаре, и я направилась к ним. Дождавшись, когда они, наконец, сделают перерыв, я шагнула к ним. Я очень надеялась, что они говорят по-английски. Они выглядели моими ровесницами.

— Привет. Я хотела спросить, вы случайно не знаете местечка, где я так же, как вы могла бы петь на публике? Я на мели и для меня это единственный шанс оплатить гостиницу на сегодняшнюю ночь.

Девушки переглянулись, и я была почти уверена, что они не поняли меня, когда девушка с короткими волосами синего цвета ответила с незнакомым мне акцентом:

— Тебе необходимо получить разрешение. В Мюнхене довольно строгие законы. Тебя могут оштрафовать, если ты будешь петь или заниматься ещё чем-нибудь на улицах без разрешения властей.

— Черт. Как получить разрешение? Легко?

— Нет. — Покачала головой девушка с розовыми волосами. — Они выдают только несколько разрешений, и они должны убедиться, что ты умеешь петь и играть на музыкальных инструментах, прежде чем позволить тебе выступать здесь.

Я вздохнула и, привалившись спиной, спозла по стене здания. Девушки снова переглянулись и зашептались на языке, который определенно не был немецким, затем обернулись ко мне.

— Мы вместе снимаем небольшую квартирку. Если хочешь, можешь спать на диване в гостиной, пока не найдешь работу и не сможешь себе позволить собственное жилье.

— Вы серьезно? — От удивления я широко распахнула глаза.

Девушка с синими волосами, улыбаясь, кивнула.

— Ты же бэкпекер¹, да?

— Ага. Путешествую по Европе перед колледжем.

— Мы все из Хорватии, но последние несколько месяцев живем в Мюнхене. Тебе должно здесь понравиться. — Розововолосая девушка поднялась. — Так как тебя зовут?

На мгновение я замешкалась, раздумывая, кем хочу быть на этот раз.

— Гвен.

Возможно, Мюнхен наконец-то станет местом, где я могла бы остаться и решить, что мне делать остаток своей жизни.

***

То, что подразумевалось, как несколько дней, превратилось в два месяца. Я так и жила в маленькой квартирке с тремя сумасшедшими девчонками из Хорватии. Мы подружились, и я платила, хоть и немного, часть аренды за свое место на диване. Конечно, моя жизнь состояла целиком изо лжи — как кирпичи, она накладывалась одна на другую, но временами мне почти удавалось забыть, что я не та, за кого себя выдаю. Я даже нашла работу — официанткой в кафе, которое обслуживало в основном туристов, и мой немецкий заметно улучшился.

Теперь, наконец-то обнаружив то место, где хотелось бы остаться, я решила попытаться дать свиданиям настоящий шанс. Когда подруги познакомили меня с Сидом, своим коллегой-музыкантом из Канады, носившим длинные волосы, заплетённые в дреды, я поняла, что он из тех, к кому я могла бы привыкнуть, и, возможно, с ним я даже забуду тот дурацкий поцелуй с Маттео.

Сид был полной противоположностью Маттео. Он был совершенно не похож на мужчин того мира, в котором росла я. Вегетарианец, пацифист-идеалист, он рьяно убеждал других следовать своим идеалам, мог часами рассказывать об ужасах молочных ферм и о вреде, который наносит NRA². Иногда я задавалась вопросом, что он скажет, если узнает, кто я.

Я поняла, что этот образ идеалиста — спасителя мира был его маской. Наверное, каждый из нас носит какую-то маску. То, что поначалу казалось в новинку и очаровало меня, в скором времени стало бесить. Однако просто взять и расстаться с Сидом я не могла, потому что это казалось бы окончательным провалом. Если уж кто-то вроде Сида не мог вытеснить из моей головы мысли о Маттео, тогда кто сможет?

Сид залез рукой мне под рубашку и расстегнул лифчик. Я протестующе замычала. Мы занимались этим в гостиной, так что, если одна из моих соседок по квартире внезапно вернётся, получится настоящее шоу. Кончики его пальцев были шероховатыми от постоянной игры на гитаре. Парень подталкивал меня все ниже, пока я не оказалась лежащей на спине, а он навалился на меня сверху. Казалось, что его язык занял слишком много места у меня во рту, и на вкус он был как несвежий сигаретный дым. Почему я считала, что курящий парень горяч? Возможно, лишь теоретически, но меня совсем не возбуждали этот отвратительный вкус и вонь. Он полез расстегивать на мне джинсы, продолжая тереться о мое бедро своим стояком, как похотливый кобель.

— Я хочу тебя, Гвен, — прохрипел Сид, уже пытаясь стянуть с меня джинсы. Гвен. Впервые имя не заставило меня задуматься. В течение двух месяцев откликаться на одно и то же имя стало волшебным барьером для привыкания к новой личности. Жаль, но у меня возникло такое ощущение, что больше оно мне не пригодится. В Мюнхене я слишком расслабилась, а Сида просто стало чересчур много. Он становился чрезвычайно настойчив.

— Не сейчас, — процедила я сквозь зубы, пытаясь скрыть свою скуку и раздражение.

Не его вина, что я не могла продвинуться дальше поцелуев. Мы встречались уже около четырех недель, так что ничего удивительного, что он хотел переспать со мной. И даже не знаю, что, черт возьми, меня останавливало. Сид в общем был неплохим парнем. С ним даже могло быть весело после того, как он выпьет пару банок пива или сделает несколько затяжек марихуаны, к тому же он очень неплохо играл на гитаре и пел. И все же мне не хотелось полностью посвящать себя этим отношениям, и я не собиралась делать следующий шаг. Ещё до того, как сбежать из дома, я предполагала, что, едва освободившись от опеки своих телохранителей, буду запрыгивать в койку к каждому встречному — в первую очередь, чтобы досадить Маттео и моему отцу — так что же мне мешало?

— Ну давай, Гвен. Я доставлю тебе удовольствие, — бормотал он, пытаясь запихнуть руку мне в трусы.

Я сдвинула ноги и оттолкнула его руку. Мне не хотелось, чтобы он прикасался ко мне там. Почему-то мысль о том, что он станет моим первым, вызвала у меня тошноту.

— Я правда не в том настроении. К тому же, у меня начались месячные, — ответила я, только чтобы он перестал наконец ныть. Это была грёбаная ложь. Из-за стресса в последние несколько месяцев месячных у меня не было вообще.

Но он этого знать не мог. Мне просто хотелось, чтобы это тисканье поскорее закончилось, чтобы я могла открыть свой ноутбук и решить, куда дальше бежать. Сид быстро найдет себе другую девушку. Его забавный канадский акцент, спокойный нрав и дреды пользовались большой популярностью среди немецких девушек.

Он даже не потрудился спрятать свое раздражение, что, в свою очередь, взбесило меня. Захотелось его выгнать и сказать, что все кончено.

— У тебя никогда нет настроения, — проворчал Сид. — Ну подрочи мне хотя бы.

От таких его запросов я закипела от злости. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, парень схватил меня за руку и прижал ее к стояку в своих штанах. Куда только подевался сейчас тот пацифист-идеалист?

Дверь с оглушительным грохотом распахнулась. Прежде чем мы с Сидом успели двинуться, в квартиру вошли трое мужчин. Одним из них был Маттео. О, святое дерьмо!