ГЛАВА 12

Джианна

Никто никогда не смотрел на меня так, как будто я была единственным источником воды в сезон засухи. И, клянусь богом, мне это нравилось. По крайней мере, какой-то части меня, другая же часть, подогреваемая упрямством, хотела держаться за свою злость, скорбь и возмущение и ни в грош не ставить желание Маттео.

За последние двадцать четыре часа разрушили мою мечту и забрали жизнь невинного человека. Я считала своим долгом сопротивляться этому браку и тому возбуждению, что охватывало мое тело всякий раз, когда Маттео прикасался ко мне. Это был мой долг перед Сидом и уважением к себе. Я слишком упорно и долго боролась за свою свободу.

Пока я пыталась решить, что мне делать дальше, Маттео дернул меня к себе и впился в мой рот в ожесточенном поцелуе, заставившем меня сначала задохнуться от неожиданности, а затем напрячься. Он скользнул языком между моих губ, и, сама того не желая, я приоткрыла губы, наши языки вступили в схватку. Зарывшись руками в его волосы, я тянула их, желая притянуть его ближе и в то же время оттолкнуть подальше.

Маттео крепко схватил меня за задницу и приподнял. Я обернула ноги вокруг его талии, но наши губы ни на секунду не отрывались друг от друга. Мое тело пылало в огне страсти. Ни один поцелуй, испытанный мной прежде, даже близко не мог сравниться с этим. Маттео понес меня на свою кровать.

Борись с ним, Джианна. Не поддавайся. Ты в долгу перед Сидом.

Но я устала от борьбы, на сегодня я уже была сыта по горло своими эмоциями. Всё, чего мне хотелось сегодня, — только чувствовать, позволить своему телу взять контроль, хотя бы на несколько часов забыть обо всем. В этом браке будет достаточно времени для сопротивления, но позже.

Маттео повалил меня на кровать, и из моих лёгких мигом вышибло весь воздух, но не успела я опомниться, как парень внезапно оказался на мне и его губы вернулись. Скользнув рукой мне под блузку, он провел кончиками пальцев по животу, а затем по чувствительной коже на ребрах. Обхватил мою грудь поверх бюстгальтера, и я выгнулась ему навстречу. Вдруг он отстранился, а я едва смогла подавить протестующий стон. Кажется, он это понял. Маттео нахально ухмылялся, когда стягивал через голову мою блузку и расстегивал бюстгальтер. Мои соски затвердели, отчего его улыбка стала еще шире.

Меня это взбесило. Он так чертовски уверен в себе, уверен в своей победе надо мной. Так вот, он заблуждается.

— Что ты сделаешь, если я скажу тебе «нет»? — с вызовом спросила я.

В ответ я ожидала ярости или раздражения.

— Ты не скажешь. — Его ответ был без тени сомнения в голосе.

Я сердито уставилась на него, но он не дал мне времени на язвительный комментарий. Он склонил голову к моей груди и втянул один напряженный сосок в рот. Стон выскользнул прежде, чем я смогла остановиться, и Маттео не позволил мне собраться с мыслями, выстроить оборону. Его губы были неумолимы. Ощущения, пронизывавшие мое тело, были почти слишком. Как ему удалось заставить меня чувствовать такое? Он обвел языком мой сосок, прежде чем перейти к другому, оставив между ними влажный след. Я задрожала. Взгляд Маттео был прикован к моему лицу. Он хотел увидеть, как я перед ним капитулирую, хотел насладиться этой победой до самого конца. Я сопротивлялась желанию закрыть глаза, потому что он расценит это как очередную победу. Это ему не поможет. Он осторожно прикусил мой сосок, а я застонала, даже громче, чем в первый раз.

С самодовольной ухмылкой, он двинулся вниз, погрузив язык в мой пупок. Я взвизгнула, как дурочка, и попыталась вывернуться из его объятий, но он опустил руки мне на бедра, крепко удерживая, пока его язык искал все места, боящиеся щекотки на моем животе и бедрах. Я так хохотала, что на глаза навернулись слезы. Я ожидала, что он будет грубее после того, чему был свидетелем, почти хотела этого, но эта игривая сторона? Она испугала меня, потому что он показался мне приятным, даже привлекательным. Я пихнула его в лоб.

— Хватит! — Я едва могла дышать от смеха.

— А где волшебное слово? — пробормотал он в особенно щекотное местечко прямо возле тазовой косточки.

— Да пошел ты, — проворковала я сладенько.

Я приготовилась, но это не остановило визга и хохота, когда Маттео провел там языком. Я уже была готова умолять, когда внезапно он прекратил нападение. Он расстегнул на мне штаны и стянул их вниз. Его взгляд пробежался по моим ногам, и его руки повторили тот же путь, едва прикасаясь к моей коже. Его движения были почти трепетными; я не понимала этого. Отвращение и ярость — то, что я могла бы понять.

Когда он поцеловал меня через трусики, я затихла. Я знала, что он собирается сделать. Никто никогда не делал этого со мной. Это казалось слишком личным, как будто я должна была перед ним обнажиться, и не только физически. И я не могла этого сделать, не собиралась, неважно, как сильно мое тело жаждало испытать это. Маттео взялся за края моих трусиков и потянул их вниз по ногам. Он откинулся назад и замер на мгновение, восхищённо рассматривая меня.

— Мне всегда было интересно, рыжая ли ты там.

Я закатила глаза, несмотря на вспыхнувшие румянцем щеки.

— Что, этот вопрос интересует каждого мужика?

Я поняла слишком поздно, что упоминание о других мужчинах — не лучшая идея в моем нынешнем положении.

— Как ты объясняла это тем парням, с которыми была? Русый сверху и рыжий внизу? — Тон его голоса и взгляд стали тверже, опаснее.

Никто никогда меня такой не видел. Слова вертелись у меня на кончике языка.

— Я думала, ты хочешь меня трахнуть. У меня нет настроения болтать.

Маттео покачал головой.

— О, я тебя трахну, об этом не переживай. — Он обрушился своими губами на мои, и я так же отчаянно поцеловала его в ответ.

«Чувствуй, не думай», — повторяла я, как мантру. Его руки бродили по моему телу, пока не нашли дорогу к местечку у меня между ног. Я заставила себя расслабиться, несмотря на свою нервозность. Когда его пальцы скользнули по моим складкам, я выдохнула ему в губы. Ощущения были восхитительны. Большим пальцем он начал потирать мой чувствительный бугорок. Двумя пальцами Маттео скользил назад и вперед вдоль моих складок, в то время пока его большой палец давил на клитор. Может, мой мозг и не хотел Маттео, но мое тело жаждало его до одури.

У меня поджались пальчики на ногах, когда он довел меня до пика своими пальцами. Уцепившись за его шею, я притянула Матео еще ближе к себе, наши языки вступили в схватку, когда на меня обрушился оргазм. Я впилась ногтями в его кожу, но, похоже, это только больше его завело, судя по рычанию, поднимавшемуся откуда-то глубоко из его груди. Внезапно он скользнул двумя пальцами ниже, коснувшись моего входа, и меня пронзил страх. Сжав ноги, я пихнула его в грудь и оторвалась от его губ.

— Хватит уже прелюдий, — сказала я, тяжело дыша. А вдруг он сможет что-то почувствовать пальцами? Сомневаюсь, что его член будет так же чувствителен, как кончики пальцев.

Маттео слегка нахмурился, но в следующий момент уже соскользнул с кровати и встал перед ней, порочно улыбаясь. Бугор в его брюках явственно выделялся. Он не оставил мне времени задуматься, что скрывает под собой ткань. Маттео быстро расправился с пуговицами на рубашке, а затем стянул ее со своих сильных плеч и бросил на пол. Это был первый раз, когда я видела его голую грудь. Прежде мне лишь мельком удавалось увидеть через белую рубашку кубики его пресса, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как выглядел его обнаженный торс. Внутри меня все сжалось от желания. Хоть характер Маттео и действовал мне на нервы, тело явно реагировало на его внешность. Настала очередь брюк, и одним быстрым движением Маттео скинул их на пол вместе с боксерами. Когда он выпрямился, мне понадобились все мои актерские навыки, чтобы замаскировать свое смущение и нервозность при виде его полностью готовой эрекции.

Мне стоило послушаться совета Арии, но, несмотря на эту мысль, пришедшую мне в голову, я понимала, что всё равно не озвучила бы Маттео правду из-за своей гордости. Мой взгляд не торопясь путешествовал вдоль каждого дюйма его тела, даже не обращая внимания на его самодовольную ухмылку над моим неприкрытым восхищением.

И, господи, он был великолепен. Всё в нем было совершенно: широкая грудь и накаченный пресс, да даже его член. Я ненавидела его за это. Ненавидела то, как мое тело настолько быстро и легко отзывалось на него, как никогда не реагировало ни на Сида, ни на других парней, с которыми я целовалась. Маттео грациозно двинулся к кровати, рассчитывая каждый шаг. Каждое движение было призвано продемонстрировать его мускулы и силу. Боже, как бы мне хотелось, чтобы это не произвело на меня такого впечатления. Он поставил одно колено на кровать, и от его взгляда, пригвоздившего меня к месту, я задрожала.

— Кончай валять дурака, — прошипела я, потому что моя нервозность брала надо мной верх, а это последнее, что мне было нужно сейчас.

И он исполнил мою просьбу. Забравшись на кровать, устроился между моих ног, с мрачным оскалом ухватив меня за бедра.

— Я заставлю тебя забыть каждого уебка, с которым ты когда-либо была.

Я сердито уставилась на него, собираясь съязвить в ответ, когда он резко потянул меня за бедра и одним жёстким толчком врезался в меня. Я закричала и выгнулась, когда боль пронзила меня насквозь. Проклятье. Ария не шутила. Это было чертовски больно. Слишком больно ради того, чтобы лишь сохранить секрет. Зажмурившись, я сделала несколько быстрых вдохов через нос.

— Вот черт! — выдохнула я, когда снова смогла говорить. Это было гораздо больнее, чем я думала. Я медленно открыла глаза, страшась того, что увижу. Лучше бы я укусила эту гребаную подушку или хотя бы свой дурацкий язык.

Маттео замер надо мной, удивленно глядя на меня сверху вниз.

— Джианна?