Глава 7

Раздобыть пиццу оказалось не так сложно, как я думал. В морозильных камерах кухонь замка Марконе было полно замороженных продуктов, чтобы кормить голодных эйнхерий, и газ все еще работал нормально. Так что менее чем за полчаса я получил несколько пицц, доставленных на крышу.

За это время еще двадцать кальмаров-убийц пронеслись по небу. С колючей проволокой они не могли упасть прямо вниз, поэтому их движения были не такими быстрыми, но они были полны решимости. Один из них атаковал Чайлдса, и кто-то из людей Марконе нырнул в сторону, чтобы перехватить его. Щупальце попало ему поперек горла, и он с криком упал.

Подбежал эйнхерий с аптечкой, но ничего нельзя было поделать. Бандит Марконе бился и размахивал руками так сильно, что я слышал треск ломающихся костей и разрывающихся хрящей. Он испустил однотонный, пронзительный крик, который длился и продолжался, становясь все грубее и грубее — пока яд в мириадах крошечных ран не растворил плоть его горла, и оно не взорвалось маленьким фонтаном крови.

И это была первая смерть этой ночи.

Красная Шляпа лучше всех подходил для этой работенки. Он совершенно расслабленно стоял рядом с наполовину закрытыми девятимиллиметровыми глазами с кошачьими зрачками и ждал. Довольно небрежно он уложил четырнадцать из двадцати или около того зверей-убийц. Последний сквидвард прилетел как раз незадолго до пиццы и врезался в спину Кристосу, отбросив его на крышу, но его наряд был зачарован как минимум так же сильно, как и мой — и меч Йошимо разрубил кальмара пополам еще до того, как он оскочил от Кристоса и упал на пол. На него не попал яд, так что он все еще мог сражаться.

Как только сюда доставили пиццу, я попросил отнести ее к зубчатой стене, подальше от того места, где свою лавочку открыл Белый Совет. Затем я подошел к Молли и похлопал ее по плечу.

Молли не переоделась в кольчугу, она все еще была в том же водолазном костюме, что и во время битвы с кракеном. Она сидела, скрестив ноги, выпрямив спину и положив ладони на колени. Зимние Фейри, размером с пикси, но более свирепые и злобные на вид, чем моя команда, парили облаком вокруг нее, мечясь туда и обратно с сообщениями, пока она координировала движение войск, я полагаю.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и я на мгновение застыл на месте. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусироваться на мне, выражение ее лица застыло жидкой безмятежностью глубокой сосредоточенности. Она заговорила густым и сонно-чувственным голосом:

— В чем дело, мой Рыцарь?

Ее глаза изменились.

Они были глубокого, ледяного сине-зеленого цвета. И ее зрачки изменили форму. Они стали кошачьими, как у большинства сидхе.

Она несколько раз моргнула, постепенно сосредотачиваясь на мне, выходя из состояния сосредоточенности, в котором она была, и когда она эту случтлось, ее глаза вновь изменили цвет до их естественного небесно-голубого цвета, зрачки снова стали круглыми:

— Дай мне секунду, Гарри. Я... отслеживаю около двух десятков разговоров. — Потом она выдохнула, вздохнула, почесала кончик носа и спросила: — Что я могу сделать для тебя?

Я ткнул пальцем в Красную Шляпу.

— Мне нужно одолжить его на несколько минут. Я собираюсь сделать кое-то с этими кальмарами, и я думаю, что они могут возражать.

Молли вздернула бровь.

— Ты ему доверяешь?

— Я доверяю тебе.

Молли взглянула на меня и кивнула.

— Конечно. Иди с ним, Шляпа. Защищай его как меня.

Красная Шляпа низко склонил голову пред Молли и сказал:

— Моя Леди, — затем он повернулся ко мне, недоверчиво улыбаясь. — Сэр Рыцарь, я в вашем распоряжении.

— Если будешь вести себя хорошо, — сказал я. — То и я буду.

— Смелые слова для человека, готового доверить мне свою жизнь, — задумчиво произнес Красная Шляпа.

— Просто хочу прояснить ситуацию, — сказал я.

Красная Шляпа ухмыльнулся. Он... очень напоминал мне Томаса, если вдуматься. Шести футов ростом и немного худощавый, темноволосый и красивый на чуждый манер сидхе, что позволило бы ему смешаться с самой странной толпой. Он был похож на пантеру, стройный, с крепкими мускулами, расслабленный и плавный в движениях, способный к невероятной скорости и непринужденной грации, которую я прежде никогда не видел столь часто, как у сидхе на войне.

Легенда гласила, что его шляпа была красной, потому что он постоянно макал ее в кровь своих жертв, чтобы она оставалась красивой и яркой. Он был одним из самых эффективных убийц Зимнего двора, и его звезда кроваво воссияла с тех пор, как умерла последняя Зимняя Леди.

Я разглядывал его несколько секунд, а потом сказал:

— Учитывая, что в последний раз, когда мы виделись, ты помогал Мейв уничтожить мир, ты неплохо преуспел в своей карьере.

— Это то, что я делал? — бесхитростно спросил Красная Шляпа.

Я остановился и секунду изучал его. Потом сказал:

— Адские колокола.

— Ага, — ухмыльнулся Красная Шляпа. — Обезьяна наконец-то все осознала.

— Ты вообще не работал на Мэйв, так ведь?

— Ты опоздал на вечеринку на много лет, — сказал Красная Шляпа, — но, полагаю, в конце концов добрался. — Он постучал пистолетом по ноге. — Мэб внедрила меня во двор Мейв около тридцати лет назад. Я снабжал ее информацией, пока обслуживал ее дочь.

— И все, что ты делал со мной, было сделано для того, чтобы помочь мне.

— Или сохранить мое прикрытие перед Мэйв, да, — сказал Красная Шляпа. — Или потому, что это было забавно. Я бы извинился за рану, но причинять тебе боль в то время было весело. Честно говоря, мы все думали, что ты поймешь сценарий и подыграешь. Но я полагаю, что ты более или менее неуклюже прошел через это.

Секунду я просто смотрела на него.

— Не думаю, что кому-то бы пришло в голову просто поговорить со мной.

— На сколько футов выше должны быть буквы, чтобы ты смог их разобрать, чародей? — удивленно спросил Красная Шляпа. — Тебе лучше научиться читать подтекст, если ты хочешь продолжать заниматься этим делом. И помимо этого. Ведь Мэб не может просто передать Дикую Охоту смертному, чтобы тот поигрался. — Он покачал головой. — Раздоры между королевами — ужасная вещь для всех нас. Каждая может дать нам приказ, от которого мы не можем отказаться. Если ты хочешь сохранить свою лояльность, потребуется очень много тщательных переговоров, учитывающих обстоятельства.

— Так ты охранял Мэйв, — сказал я. — И это более-менее привело к ее смерти.

— Так было необходимо.

— А теперь ты охраняешь Молли.

— Это моя привилегия.

— А если вновь придется предать Зимнюю леди?

— Я сделаю это без колебаний, — спокойно ответил он.

— Если ты это сделаешь, — сказал я. — сложат истории о том, что с тобой произойдет.

Красная Шляпа склонил голову набок и вопросительно посмотрел на меня.

— Не думаю, что ты понимаешь мою точку зрения, чародей. Леди, которой я сейчас служу, соответствует самым высоким критериям для моего одобрения, которые я мог разумно ожидать от кого-то еще такого... смертного. Она внимательна к своему долгу, эффективна в его исполнении и ведет себя соответственно со своими врагами. Пока она будет продолжать в том же духе, я буду поддерживать ее.

— До момента ее слабости?

Красная Шляпа слегка улыбнулся мне, показывая острые клыки.

— Это Зимний Двор. Страшно подумать, что с ней может случиться, — его улыбка стала чуть резче. — Или с тобой.

Я сердито уставился на него.

— Просто хочу прояснить ситуацию, — сказал он самым раздражающим тоном. — Честно говоря, у меня нет никаких чувств к тебе лично, в любом случае. Извини.

И он поднял пистолет и послал пулю примерно в шести дюймах от моего левого уха.

К тому времени, как я вздрогнул, раздался шлепающий звук, и один из кальмаров шлепнулся и скрючился на полу, умирая застывшим и истекающим сломанным маленьким чудовищем, ихор которого заставлял камни замка искриться и шипеть.

Я яростно потер ухо, которое ужасно зачесалось без всякой причины, и сердито посмотрел на Красную Шляпу.

Он поднял пистолет, улыбнулся и сказал:

— Как приказала моя леди. Продолжай, чародей.

Я скорчил ему гримасу. Затем я поплелся к зубчатой стене, где была расставлена пицца, и присел в углу, где у меня было прикрытие от кальмаров-убийц по крайней мере с двух сторон. Красная Шляпаа последовал туда же, остановившись примерно в десяти футах от меня и просто выжидательно стоя там с пистолетом в руке.

Я перешел к делу. Кусочек мела из кармана и пицца — вот и все, что мне было нужно. С точки зрения магии, призывы были довольно простыми делами. Все усложняли обычно их последствия.

Например, я собирался попытаться вызвать существо, используя его истинное имя, прямо здесь, перед половиной мира. Проклятье. На этот раз мне придется действовать невербально. Это было достаточно маломощное заклинание, так что, если повезет, не сильно навредит, если все сделать бесшумно.

Слова и магия идут рука об руку. Чёрт побери, половина слов для описания практикующих магию восходит к коренным источникам, которые в основном имеют значение «говорящий». На это есть причина. Магия происходит в основном в голове, подпитывается эмоциями и формируется концентрацией, разумом и чистой волей. Ужасно много энергии проходит сквозь мозг всё время при сотворении настоящей магии, чего вполне достаточно, чтобы действительно нанести ему вред.

Частично то, что защищает мозг от повреждений, — это «завертывание» концепции конкретного заклинания в вербализованные фонемы. И это следует делать на языке, к которому вы не привычны, чтобы эффективно использовать этот приём. Это обеспечивает своего рода изоляцию для разума и для мыслей. Можно творить магию, не используя слов сколько угодно, но это имеет последствия, которые начинаются с судорог и дезориентации, а, в конечном итоге, приводят к сильным припадкам и смерти. Ни один чародей, обладающий хоть каплей здравого смысла, не практикует магию молча.