— Везучая…

Мою лучшую подругу Нэнси за ее умение видеть все под определенным углом смело можно назвать оптимисткой.

Да и меня саму пессимисткой назвать никак нельзя. Просто… я очень практична. Если верить Нэнси.

И, по всей видимости, действительно везучая.

— Везучая? — повторила я в трубку. — С какой это стати?

— Сама знаешь, — сказала Нэнси. — Начинаешь жизнь с чистого листа. В абсолютно новой школе. Где никто тебя не знает. Ты можешь стать такой, какой захочешь, полностью преобразиться, и никто тебе не скажет: «Кого ты дурачишь, Элли Харрисон? Я же прекрасно помню, как ты в первом классе объедалась пастой».

Никогда не рассматривала свой переезд с такой точки зрения, — признала я. И это было правдой. — Кстати, это ты объедалась пастой.

— Не в этом дело, — вздохнула Нэнси. — Ладно. Удачи тебе. В школе и вообще.

— Спасибо, — ответила я, чувствуя через тысячи километров, которые нас разделяют, что нам пора прощаться. — Пока.

— Пока, — согласилась она и добавила: — И все-таки, как тебе везет!

Кстати, до того, как Нэнси это сказала, мне казалось, что удача вообще не имеет ко мне никакого отношения. Разве что теперь в нашем новом доме на заднем дворе есть бассейн. У нас еще никогда не было собственного бассейна. Раньше, если нам с Нэнси приходило в голову поплавать, мы садились на велосипеды и пыхтели добрых пять миль в гору до парка Комо.

Должна сказать, когда родители изволили поделиться со мной новостью о годичном творческом отпуске, единственное, что удержало меня от приступа рвоты, было поспешное: «Кстати, мы сняли домик с бассейном». Всем преподавателям раз в семь лет полагается отпуск длиной в год, во время которого они могут восстановиться, отдохнуть, а также написать и опубликовать свои работы.

Преподавателям очень нравятся такие отпуска.

Зато дети эти отпуска ненавидят.

Сыновей и дочерей срывают с места, заставляют проститься со старыми друзьями и завести новых в совершенно новой школе, а как только им начинает казаться: «Ну, ладно, все не так уж и плохо», снова срывают с места и возвращают туда, откуда они приехали. Кому такое понравится?

Никому. Если, конечно, ты не сумасшедший.

Но этот отпуск оказался не таким паршивым, как предыдущий, проведенный в Германии. И не потому, что в этой стране все плохо. Я до сих пор обмениваюсь письмами по e-mail с Энн-Катрин, моей соседкой по парте в жуткой немецкой школе, которую я была вынуждена посещать.

Представьте себе, мне нужно было скоренько выучить совершенно незнакомый язык!

Слава богу, на этот раз мы остались в Америке. Хотя и уехали из Вашингтона, округ Колумбия. Но здесь все говорят по-английски. И то хорошо!

А еще есть бассейн.

Как оказалось, иметь собственный бассейн — большая ответственность. Каждое утро нужно проверять, не забились ли фильтры опавшими листьями и дохлыми мотыльками. В наш бассейн каждую ночь попадают одна-две лягушки. Обычно я встаю довольно рано, и они еще живы. Каждое утро мне приходится совершать экспедицию по их спасению.

Единственный способ спасти лягушек — прыгнуть в бассейн, достать сетку фильтра и сначала выковырять из нее огромных дохлых жуков и тритонов. Пару раз там были утонувшие мыши. Однажды настоящая змея. Она была еще жива. Я ни за что в жизни не коснулась бы того, что может впрыснуть мне в вены парализующий яд, и поэтому долго вопила родителям, что в сетке фильтра застряла змея.

Папа орал в ответ:

— Ну и что? Что, по-твоему, я должен сделать?

— Вытащить, — ответила я.

— Ни за что, — отрезал папа. — Я змей не трогаю.

Мои родители не похожи на остальных родителей. Они отличаются от других тем, что целый год не ходят на работу. А вот некоторые, как я слышала, отсутствуют дома по 45 часов в неделю!

Но это не мой случай. Мои родители дома все время. Они никогда никуда не выходят! Сидят целыми днями по своим кабинетам, что-то читают или пишут. И выходят из кабинетов только для того, чтобы посмотреть викторину «Леопарди!» и наперебой проорать ответы на все вопросы.

Другие родители не знают всех ответов на вопросы этой викторины или, по крайней мере, не орут об этом во всю глотку. Я специально ходила к Нэнси и удостоверилась в этом. Ее родители, как все нормальные люди, смотрят после ужина «Вечерние развлечения».

Я сама не могу ответить ни на один вопрос! И поэтому ненавижу это шоу.

Мой папа вырос в Бронксе, где змеи не водятся. Он ненавидит природу и совершенно равнодушен к нашей кошке Тигре. И разумеется, Тиг от него без ума.

Когда папа видит паука, он визжит, как девчонка. В таких случаях мама, которая выросла на ранчо в Монтане и терпеть не может пауков и папин визг, выходит на крик и убивает паука, хотя я миллион раз говорила ей, что пауки чрезвычайно полезны для окружающей среды.

Мне и в голову не пришло пожаловаться маме, что в сетке фильтра застряла змея: она бы точно отрубила ей голову прямо у меня на глазах. В конце концов я нашла ветку с рогулькой, вытащила змею и выпустила ее в лесочке, позади нашего дома. Хотя, глядя на мои усилия по спасению ее жизни, змея не выказала ни малейших признаков страха, я все-таки надеюсь, что она не вернется.

Если у вас есть бассейн, вы, помимо чистки фильтров, должны еще пылесосить дно — это даже забавно — и все время проверять кислотность и содержание хлора в воде. Мне нравится проводить анализ воды. Я делаю это по нескольку раз в день. Нужно набрать воду в специальные пробирки, добавить несколько капель какой-то гадости и, если вода окрасится в неправильный цвет, насыпать в фильтр какого-то порошка. Это как на уроке химии, только гораздо интереснее, ведь на уроке вы проводите опыт и получаете какую-то гадость неопределенного цвета, а здесь — прозрачную и красивую голубую воду.

Почти все лето после переезда в Аннаполис я бездельничала у бассейна. Я называю это именно «бездельем», хотя мой брат Джефф, приехавший в начале августа на каникулы после первого курса колледжа, назвал это «помешательством».

— Элли, — говорил он мне столько раз, что я сбилась со счета, — расслабься. Тебе необязательно делать это самой. Мы заключили контракт с компанией, обслуживающей бассейны. Они и так приходят каждую неделю. Пусть они этим занимаются.

Но парню из обслуживающей компании было наплевать на наш бассейн. То есть он занимался этой работой только ради денег. Он не чувствовал ее красоты. Я абсолютно в этом уверена.

Но, видимо, Джефф имел в виду не это. Бассейн стал отнимать у меня слишком много времени. Когда я не занималась его чисткой, то плавала на одном из надувных плотиков, которые, по моей просьбе, мама и папа купили в «Уауа». Так называется сеть заправочных станций в Мериленде. «Уауа». У нас в Миннесоте никаких «Уауа» нет, только «Мобил» или «Эксон».

Там же, в «Уауа», мы надули плотики компрессором для накачки шин, хотя в инструкции было сказано — надувать компрессором не рекомендуется.

Когда Джефф показал инструкцию папе, тот только отмахнулся:

— Ерунда! — и подсоединил шланг к ниппелю.

Кстати, ничего не случилось.

Я все лето старалась придерживаться своего расписания. Каждое утро вставала и надевала купальник. Потом брала батончик мюсли и спускалась к бассейну, чтобы проверить фильтры на предмет лягушек и всего остального. Закончив уборку бассейна, с книжкой забиралась на плотик и начинала дрейфовать.