Поляков рассчитывал выйти из-под контроля Шоки, наладить свой канал продажи и тогда можно устранить надоевшего авторитета. Большие деньги "испортили" Алика, сделав жадным и жестоким. Правда, они не валились с неба. Приходилось делать верные ставки, отворачиваться от друзей, давить конкурентов, иногда прибегая к услугам киллера. Но всё окупалось чувством свободы, независимости, могущества и власти, которое могли дать только большие деньги. Благодаря вечным проблемам характер Анатолия закалился, он отсекал лишние сантименты и стал жестоким и безжалостным.

Вошедшая в кафе женщина прервала его мысли...

Зина устала. До мелкой дрожи и боли во всём теле. Провела два дня на даче, выкапывая картошку. "Будь она неладна!", - мысленно воскликнула Кондрашова, когда новая волна боли отдалась в пояснице. А по приезду домой узнала, что дочка снова попала в историю и только благодаря вмешательству Анатолия Полякова всё обошлось.

Когда-то давно, Зине сейчас казалось, что это было в другой жизни, у них с Аликом был роман. Потом Анатолий попал на зону из-за её отчима. Из тюрьмы она его не дождалась, вышла замуж за другого. А что ей ещё оставалось? Куда она могла убежать от отчима, у которого теперь были развязаны руки, ведь единственный защитник в тюрьме...

Зинаида знала, что Анатолий по-прежнему её любит, да и она любила его, но упрямо отвергала все его ухаживания и уговоры развестись с мужем. Зина ничего не собиралась менять в своей жизни. Она её устраивала во всех отношениях.

Только вот сейчас женщина не могла понять - зачем пошла на встречу с мужчиной, которого давно вычеркнула из своей жизни.

- Нам надо поговорить, - бросил Алик в трубку. - В семь в кафе на "Зелёной", - и повесил трубку, чтобы она не успела отказаться.

И вот Зина в кафе.

Анатолия она увидела сразу. Зинаида подошла к столику, за которым сидел он, и присела на диван, напротив.

- Здравствуй...

- Привет, - ответила она, упорно отводя глаза от его цепкого взгляда.

- Я рад... нет я счастлив, что ты пришла...

- Алик... не надо вот этих не нужных комплементов и всего остального...

- Прости... Я просто очень хотел увидеть тебя, - вдруг с жаром заговорил Поляков, накрыв руки Зины. - Завтра я стану хозяином завода. У меня будет много денег...

- Вот, значит, как, - вырвав свои пальцы из его рук женщина, помотала головой и горько посмотрела в полыхающие возбуждением глаза Анатолия. - Значит, всё, что происходит с заводом твоих рук дело? Значит, всё ради денег?

- Зиночка... Я не понимаю, в чём ты меня обвиняешь?

- Ты играешь людьми, оставил полгорода без работы. Люди сидят без денег, а всё это для достижения твоей цели? А я отказывалась верить слухам... Нет... я любила совсем другого Алика. Ты - не он! - женщина встала, чтобы уйти. - Ты мразь!

- Успокойся! - холодно приказал Анатолий. - Сейчас ты поедешь со мной. Это не обсуждается!

Он схватил Зину за руку и потянул к выходу из кафе...

Анатолий остановил машину в их дворе. Он сидел, барабаня пальцами по рулю, не решаясь заговорить. И только тогда, когда Зина потянулась к ручке дверей, Алик словно очнулся, перехватил её пальцы, развернул Кондрашову к себе лицом, решительно обнял, прижимая к себе, а потом, взяв её лицо в ладони, поцеловал.

Этот поцелуй был такой яркий, сильный, как будто они всю жизнь только этого и ждали, ради этого жили. Вот теперь наконец-то всё правильно, как и должно быть.

Анатолий, не прерывая поцелуя, расстегнул пуговицу на кофточке Зинаиды.

- Нет! - женщина вырвалась из его рук, размахнулась и влепила Полякову пощёчину.

Зина вышла из машины, громко хлопнув дверцей, и только дома, закрывшись в ванной, разрыдалась...

Глава третья

Этот день - седьмое октября для большинства жителей небольшого городка, где жила Аня не выделялся нечем. Обычный осенний, холодный день, который потом сольётся с остальными такими же. Только для Анны он был особенным.

День рождения полагается считать праздником. Большой стол, на котором салат оливье, натёртая морковка с чесноком, селёдка под шубой, на горячие - котлеты по фирменному рецепту мамы и непременно торт "медовик". Но ничего этого сегодня не будет, так же, как и подарков. На пиршество у семьи Кондрашовых не было денег.

Аня остановилась у школы, поправила локоны волос. Не зря она промучилась всю ночь на бигудях, новая причёска слегка изменила её внешность - светлые локоны, обрамляющие лицо, подчеркнули большие серые глаза, от чего сделали облик Аньки запоминающимся.

- ... его убили! - услышала Кондрашова сквозь свои грустные мысли, последние слова из бесконечного монолога подруги.

- Кого убили?

- Игоря Талькова! Ты что не слышала?

- Нет...

- Вчера на концерте в Санкт-Петербурге во Дворце спорта "Юбилейный".

В дни августовского путча Игорь Тальков пел на Дворцовой площади. Его песни "Война", "Я вернусь" немного грубые, но идущие от сердца стал для многих Россиян больше чем просто запоминающиеся тексты. Они затрагивали душу, в них не было затёртых слов, только чёткость изложения мысли, мысли бунтаря.

- Жалко... хорошо пел... - расстроено промямлила Аня, заходя в школу.

- Не просто хорошо, а так... Вот в каждом слове правда. Ты знаешь, как его называют?

Кондрашова помотала головой.

- Совестью России! - Юлька повесила пальто на вешалку.

- А кто убил? - Аня провела замёрзшими ладонями, по клетчатой юбке, купленной в секонд-хенде.

- Да, там какой-то скандал был. Вроде Азиза замешана.

- Азиза?

Девочки стали подниматься вверх по ступенькам.

- Привет Нюрка! - бросил Сергей, несясь вприпрыжку вниз. - Новая причёска? Тебе идёт. С днём рождения!

- Спасибо, - пробормотала Анна.

- Поляков ты куда? - насупилась Юлька.

- За ключом от кабинета Кларисса послала.

Аня села, одёрнула юбку, закрывая коленки. Не привыкла она к такой "свободной" одежде. Только в этом году разрешили свободную форму, и тут сразу же возник вопрос - что одеть? Раньше все проблемы заменяла строгая школьная форма, а теперь хотелось выглядеть не хуже одноклассниц.

Истошно зазвенел звонок, оповещая о начале урока. Кларисса Дмитриевна вошла в класс.

- Садитесь, - велела она, подходя к учительскому столу. - Первую часть урока мы посветим вашим сочинениям. И начнём мы с работы Кондрашовой.

Кларисса Дмитриевна замолчала и через несколько секунд продолжила:

- Кондрашова тебе разве неизвестно, что Булгаков - писатель упадочнический? Его религиозная пропаганда звучит в каждой главе книги "Мастер и Маргарита". А ты выбрала именно её.

- Кларисса Дмитриевна тема сочинения была - "Любимая книга". А моя любимая книга "Мастер и Маргарита". И нет там никакой пропаганды. Просто Булгаков по-своему интерпретировал Евангельские события. Он именно так истолковал идеи Льва Толстого о "непротивлении злу насилием", введя в романе именно такой образ Иешуа. Может вас смущает, что он открыто, критикует советский строй? Ну так мы же живём в свободной стране, где каждый имеет право на своё мнение.

- Так... - протянула учительница. - Значит дерзим...

- Всего лишь высказываю своё мнение, - Кондрашова понимала, что идёт на провокацию. - Мне больше нечего вам сказать, - ответила она. - Вы боитесь отступить от программы. А Михаил Булгаков есть и остаётся для меня самым лучшим писателем.

- Всё дискуссия закончена. Сядь на место. Два!

- Кондрашова абсолютна права, - вдруг сказал Сергей, вставая со своего места. - Роман очень интересный. И насчёт темы Кондрашова тоже права.

- Что за реплики Поляков? Вы своё мнение выскажите, когда я вас вызову!