Несмотря на внешнее спокойствие, ее охватил ужас. Если она еще раз встретит это пугало без лица и с короткоствольным револьвером, то сойдет с ума. Билл тоже не должен встречаться с ним снова. И тем не менее ее любопытство было сильнее страха.
— Сэр Генри, — неуверенно спросила Пола, — что произошло здесь сегодня вечером? Почему вы и полковник были внутри ювелирного магазина вместе с Железным Сундуком? Где был Хуан Альварес? А эти сто алмазов… сколько украл Железный Сундук?
Физиономия Г. М. приобрела почти безмятежное выражение.
— Ни одного алмаза, — ответил он. — Ни одной драгоценности, ни одной песеты и вообще ничего.
— Вау! — Билл весело хлопнул себя по пострадавшему колену и поморщился.
— Понимаете, — объяснил Г. М., — в начале вечера Дюрок позвонил «молодому» месье Бернштейну, которому около пятидесяти лет и который является последним представителем старинного семейства, ведущего ювелирный бизнес в Париже с XVIII века. Он отличный парень и здорово нам помог — приехал сюда с нами, отдал полковнику все ключи и отослал ночного сторожа. Бернштейн хотел остаться, но полковник выставил его с собственной территории… Господи, совсем забыл! Он наверняка сидит сейчас у телефона.
Г. М. повернулся к боковой двери.
— Monsieur l'Inspecteur Mendoza![47] — окликнул он басом, приобретающим странный пронзительный тембр при разговоре на иностранном языке.
Под лампой появился высокий, костлявый, довольно красивый мужчина с узкой полоской черных усов. Под фетровой шляпой виднелись густые темные волосы с сединой на висках. Он был в штатском и нервно покуривал сигарету.
— Oui, Seer Henri?[48]
Поскольку инспектор Мендоса пользовался репутацией последнего трофея Илоны Щербацкой — пухлой, добродушной Илоны, которая устраивала вечеринки с курением «кайфа»[49] и была щедрой во всех отношениях, — Пола разглядывала его с интересом. Она никогда не ревновала к Илоне, так как Билл тайно, но свирепо ненавидел всех русских — даже «белых», вроде Илоны, что было особенно несправедливо.
Г. М. попытался придать лоск своему французскому жаргону водителя такси.
— Будьте так любезны позвонить месье Бернштейну и сказать, что ему больше незачем сидеть на еже.
— Прошу прощения, сэр Генри?
— Тьфу! Это сленговое выражение. Будьте любезны информировать месье Бернштейна, что ограбление не удалось, и ни одна драгоценность не пропала.
— Очень хорошо, сэр Генри. — Мендоса исчез в дверном проеме.
— Но что произошло? — допытывалась Пола.
— А вы не догадываетесь, куколка? Почти три часа — с тех пор как стемнело в девять — Дюрок и я прятались в личном кабинете Бернштейна. В него ведет боковая дверь, и он отделен от передней части магазина. Сейф находится у стены напротив двери, а слева стоит большой шкаф, где прятались мы с Дюроком. В магазине было совсем темно, а дверца шкафа была приоткрыта только на полдюйма. Что-то разглядеть снаружи мог только я, так как Дюрок был не в состоянии меня подвинуть. Его выражения не поддавались описанию! О, куколка моя, если бы ваши нежные ушки осквернили эти ужасные, безбожные…
Пола захихикала. Г. М., сердито посмотрев на нее поверх очков, спустился с пьедестала добродетели.
— Ладно! — проворчал он. — Железный Сундук явился без четверти двенадцать и обнаружил, что открыть боковую дверь не труднее, чем щелкать орехи. Но в отличие от нас он не знал о маленьком трюке, который использовал там Бернштейн несколько лет назад.
— Каком трюке? — спросил Билл.
— Понимаете, сигнализация не прикреплена ни к двери, ни к окнам, — ухмыльнулся старый нечестивец. — Она включается нажатием кнопки, скрытой в полу перед сейфом — как раз под замком. Даже при дневном свете ее трудно заметить. Железный Сундук осветил кабинет фонарем, потом поставил настоящий сундук, где находились орудия взлома, завернутые в бархат. Он не стал их открывать — только посмотрел на них и положил назад — подошел с фонарем к сейфу и… Никогда не знал, что охранная сигнализация может быть такой громкой!
На пару секунд мы с полковником окаменели. Потом этот маленький прохвост стал толкать и ругать меня, стараясь выбраться из шкафа первым, хотя это было мое право. В результате мы оба застряли в дверях. Железный Сундук подобрал свою ношу, спрятал фонарь в карман, достал короткоствольный кольт и выбежал в переулок. Остальное вы знаете — кроме того, что с полицейской сетью снаружи что-то не заладилось.
Разочарованно покачав головой, Г. М. вышел из переулка на рю дю Статю. Пола и Билл последовали за ним. Внизу на рю Уоллер было почти тихо, если не считать звуков шагов, а иногда стука лошадиных копыт. Опустив уголки рта, Г. М. смотрел на стальные решетки фасада «Бернштейна и компании». Его взгляд переместился на соседний магазин в направлении Грэнд-Сокко. Поперек грязной витрины тянулась надпись эмалированными буквами «Луиза Бономи», а под ней, по-испански и по-французски, «Маски и костюмы».
— Рю Уоллер действительно становится ловушкой, сэр Генри, — сказала Пола, — если поставить кордон в дальнем конце. Думаете, они его поймают?
— Нет, куколка, — ответил Г. М., потянув себя за нижнюю губу. — Понимаете, они не знают, что ищут.
— Вы имеете в виду, кого ищут?
— Нет-нет! — Г. М. сделал суетливый жест. — Именно что.
Пола и Билл обменялись озадаченными взглядами.
— Приведу пример того, что я имею в виду, — продолжал Г. М. — Мы никогда не получали даже приблизительного описания Железного Сундука. Сегодня вечером вы оба видели его вблизи. Опишите его!
Последовало молчание.
Потом Билл почесал то, что осталось от его густых каштановых волос после стрижки в армейском стиле.
— Хоть убейте, не могу вспомнить! — пожаловался он. — Я схватил его за колено — тут описывать нечего. Когда он выстрелил в меня, я лежал на спине, смотрел не в ту сторону и видел только вспышку. Нет, я не могу его описать.
— И я не могу, — подхватила Пола. — Он выглядел как… темный силуэт. А я смотрела на этот жуткий сундук с обезьянами. По-моему, на нем была шляпа.
— Я не требую от вас измерений по системе Бертильона,[50] — терпеливо сказал Г. М. — Только общие детали. Он был высоким или низкорослым? Толстым или худым? Что-нибудь о его лице?
— Не знаю, — после паузы ответили супруги Бентли.
— То-то и оно, — устало произнес Г. М. — То же самое говорят и другие. Но почему они не знают? Разгадайте это, и вы получите половину ответа. Даже если мы действительно видели сегодня вечером Железного Сундука. — Сделав это загадочное замечание, Г. М. энергично взмахнул кулаком. — Нет! Я не один из этих самодовольных тупиц, которые знают правду, но ничего не говорят полиции, пока убийца не прикончит всех потенциальных жертв. Думаю, я знаю половину ответа и завтра сообщу ее полковнику. Или даже этой ночью, если он не обезумел до такой степени, что у него из-под воротничка вырывается пламя. Понимаете…
Он оборвал фразу, так как предмет разговора появился перед ними. Если пламя вырывалось из-под воротничка полковника Дюрока, то в переносном смысле. Его короткая полная фигура в униформе цвета хаки сохраняла достоинство. Он церемонно поцеловал руку Поле и обменялся рукопожатием с Биллом.
— Ну, — заговорил по-английски Дюрок, — мы снова упустили нашего человека. Каждая дверь, каждый ставень на рю Уоллер были заперты изнутри. Четверо наших лучших бегунов — арабских полицейских — нагнали Железного Сундука, пробежали мимо него и встали в ряд под фонарем в конце улицы. Но нет! Он опять проделал трюк с исчезновением! И кто за это в ответе?
— Не смотрите на меня! — рявкнул Г. М. и обратился к остальным за сочувствием. — Я чуть не погиб, будучи настолько тупым, чтобы согласиться ехать в машине полковника… Кстати, вы обещали, что я могу получить все, что хочу. Теперь я знаю, каково ездить по этому городу. Я получу то, что хочу?