Попрощавшись с гостеприимным хозяином, Джемс Скотт вышел из гавани, троекратно выпалив из пушек. Крепость ему ответила.

Совсем еще недавно республиканцыnote 18 воевали с англичанами.

Российское правительство, хотя весьма деликатно и осторожно, но все-таки помогало республиканцам в трудные дни их борьбы за свободу и независимость.

А сейчас, после одержанной победы, американцы переживали бурный подъем торговли и мореплавания. Европейские войны разоряли европейских купцов и судовладельцев, но несли процветание и невиданные ранее барыши американцам.

Граница Соединенных Штатов простиралась от Атлантического океана до реки Миссисипи и от Канады до Карибского моря. К востоку от Миссисипи располагались необозримые земли, которые еще предстояло заселить. Американцы-республиканцы пока еще не могли притязать на земли, расположенные по соседству с Русской Аляской, слишком далеко они отстояли.

В Стрельне коляску генералиссимуса, где он лежал больной, обложенный перинами, встречали многие петербуржцы.

20 апреля поздно вечером Суворов въехал в Петербург через воздвигнутые в его честь триумфальные ворота. Он чувствовал себя очень плохо и, не заезжая в Зимний дворец, где его ждал император, остановился у своего племянника, графа Хвостова.

— Опять глупая выходка старика! — сказал разгневанный Павел. — Извольте, князь, — обратился он к Петру Ивановичу Багратиону, — немедленно навестить Суворова, поздравьте с приездом и узнайте, настолько ли он болен, что не мог прибыть к своему государю.

Александр Васильевич лежал в постели, часто впадая в беспамятство. Доктора терли ему виски и давали нюхать разные снадобья.

Две недели Суворов боролся со смертью. По временам сознание возвращалось к нему. Он старался крепиться, вставая с постели. Однако опять наступало ухудшение. Врачи потеряли всякую надежду. 5 мая генералиссимус, чувствуя приближение смерти, призвал своего духовника и простился со всеми, кто его окружал. Ночью начался бред. Последними словами Суворова были: «Генуя… Сражение… Вперед!»

6 мая старый солдат и великий полководец перестал дышать. Видать, все силы пришлось отдать Александру Васильевичу на ожесточенные бои с французами, занимавшими неприступные позиции в Альпах, на невиданный переход через покрытые снегом вершины.

На другой день дом, где скончался Суворов, обступили толпы народа. Здесь были не только петербуржцы, но и приехавшие из других мест. Нескончаемой лентой проходили провожающие в траурную залу, к дубовому гробу Александра Васильевича.

Трое суток прощались русские люди с усопшим полководцем.

В свой последний путь Александр Васильевич вышел солнечным утром 9 мая. Впереди выступало духовенство столицы. Далеко раздавалось церковное пение. За гробом, низко склонив голову, со слезами на глазах шел поэт Державин.

Несметное множество народа шло за печальной колесницей. Позади двигались войска со знаменами, обвитыми черными лентами. Три армейских гарнизонных батальона. Гвардия не присутствовала под предлогом усталости солдат после парада.

Барабаны глухо отбивали похоронный марш. Шествие замыкали артиллерийские орудия, тяжело громыхавшие по мостовой. Пушки везли черные лошади.

Император Павел не счел нужным проститься с народным героем. Полные воинские почести генералиссимусу при погребении не были оказаны.

Император выехал с небольшой свитой на угол Невского и Садовой, где ждал печальную процессию. Когда гроб полководца поравнялся с ним, его величество снял шляпу и сказал громко:

— Так проходит слава мира сего.

За спиной императора раздался громкий плач. Плакал генерал-майор Зайцев, участник последних походов Суворова. Все ждали грозы. Но Павел, обернувшись, похвалил Зайцева за искренность.

Наследник, великий князь Александр, сказал в этот день:

— Государю завидно было, что князь Суворов приобрел такую славу, а не он сам. От сего в нем родилась зависть и ненависть ко всем, служившим в сей знаменитой кампании.

Обряд отпевания в лавре совершал митрополит Амвросий. Отдавая последнюю честь, загремели суворовские пушки, раздались оружейные залпы.

Как того хотел Александр Васильевич, на каменной плите, покрывшей его могилу, было начертано всего три слова: «Здесь лежит Суворов».

27 мая 1800 года император Павел повелел английскому послу Чарльзу Витворту покинуть Петербург.

Император гневался все больше и больше. Вскоре по его приказу возникли две новые армии — одна в Литве и другая на Волыни. Начальниками этих армий он назначил генерала графа фон дер Палена и генерала Михаила Голенищева-Кутузова.

21 июля 1800 года англичане остановили караван датских торговых судов. Торговые суда конвоировал военный фрегат. Англичане потребовали осмотра. Капитан фрегата отказал, заявив, что на судах нет контрабанды. Получив отказ, англичане открыли по датским судам огонь, продолжавшийся двадцать пять минут.

Своему послу в Петербурге Розенкранцу датское правительство в срочном порядке предложило осведомиться, в какой степени можно рассчитывать на помощь России, если Великобритания откажется дать удовлетворение.

Посол Розенкранц, как можно предположить, получил необходимые заверения.

В это время все еще продолжалась осада Мальтийской крепости объединенными эскадрами Англии, Португалии и Неаполя. Французский генерал Вобуа укрылся в крепости Ла-Валлетте. Крепость считалась неприступной, но недостаток провианта давал себя знать. Не хватало дров для выпечки хлеба — ломали старые корабли. Когда скудного пайка осталось на восемь дней, генерал Вобуа сдал крепость.

Это произошло 5 сентября 1800 года.

Англичане, заботясь о своих выгодах, конечно, забыли договор, по которому остров Мальта возвращался Мальтийскому ордену.

Убедившись в вероломстве английского правительства, великий гроссмейстер император Павел немедленно приступил к отмщению. Он не ограничился выходом из коалиции, но образовал совместно с Пруссией, Швецией и Данией новый союз, дабы объединенными силами противоборствовать морским силам Англии.

Указом от 23 октября 1800 года он наложил арест на суда и имущество англичан.

Английские магазины в Петербурге были опечатаны, английские купцы были обязаны представить опись своего имущества и капиталов и дать ручательство в том, что до нового указа они не будут заниматься торговлей.

Английские суда, находящиеся в Кронштадте, были задержаны. Сто английских капитанов и больше тысячи матросов были вывезены из Кронштадта и разосланы по внутренним городам России.

19 ноября последовало повеление, запрещающее английским судам входить в российские порты, а 22 ноября русским гражданам повелевалось приостановить уплату долгов англичанам.

5 декабря в Портсмуте был задержан русский корабль «Благонамеренный». Английское правительство в отместку наложило арест на все русские суда, находившиеся в портах. Через несколько дней англичане стали захватывать корабли, принадлежавшие союзу четырех, где бы они ни находились. В течение нескольких недель были взяты в плен четыре сотни союзных кораблей.

Первый консул Бонапарт воспользовался создавшимся положением. Получив неожиданную помощь в борьбе с Англией, он вернул Павлу без выкупа заново обмундированных и вооруженных на французские средства русских пленных. Он обещал вернуть Пьемонт сардинскому королю, восстановить папу в его правах, признать за русским царем титул гроссмейстера Мальтийского ордена и право собственности на Мальту.

Предупредительность Бонапарта обольстила Павла.

Через русского посла Колычева Павел Петрович предложил первому консулу принять титул короля с правом наследовать корону, «дабы искоренить революционные начала, вооружившие против французов всю Европу». Он велел повесить в своем дворце портрет консула и публично пил вино за его здоровье.