— И, — добавил Мейз, прежде чем попрощаться, — несмотря на слова нурийца, что твой талант невероятно редок, поиск Земли — по-прежнему приоритетная задача. Так как мы знаем, что где-то в районе Пандоры расположены естественные врата, всем сетари с видением пути дан приказ их искать.

Мейз бодрился, но я знала, что он устал. И так как я — один из источников его тревог, нужно постараться свести уровень драмы в моей жизни к минимуму.

Утром была тренировка. В конференц-зале, между небольшой сценой и стульями, сдвинутыми к одной стене. Думаю, Таарел хотела, чтобы калрани немного размялись, дабы уравновесить ту безумную нагрузку, которая приходится на них при управлении Эной. Но это не означает, что Таарел дала нам какие-либо поблажки.

Мои навыки в рукопашке настолько базовые, что я по-прежнему отрабатываю блокировку простейших ударов. Меня с легкостью вырубит двенадцатилетка, и несмотря на это, Таарел встала со мной в пару. Не могу сказать, насколько она хороша в сражении — по мне, так они все смертельно опасные, — но она оказалась терпеливым учителем. Подбадривала меня, однако снова и снова заставляла быть более агрессивной. А затем сказала, что мне надо преодолевать свое нежелание бить людей. Я прежде об этом не задумывалась, но, полагаю, она права — я действительно каждый раз вздрагиваю при мысли, что надо кого-то ударить. Мне понравилось тренироваться с Таарел, пусть она и обращается со мной, словно мне на несколько лет меньше, чем на самом деле.

К суматохе, что поднимается при каждом нашем появлении на транспортном узле, мы уже привыкли. И внимания к нам меньше не становится, как бы ни сдвигалось время приезда и отъезда и каким бы коротким ни был визит. А вот атмосфера внутри палатки изменилась — мы больше разговариваем. Главная тема по-прежнему «Муина», и мы обсуждаем последние новости. Исследовательские команды все больше расширяют границы известных территорий планеты и присылают совершенно потрясающие записи своих обзоров с воздуха. Муина очень красива — покрыта буйной растительностью, и лишь иногда встречаются засушливые зоны, которые так широко распространены на Земле. Огромных морей и океанов тоже нет, скорее, равномерное чередование суши и озер.

Осталось поработать здесь всего один день, и кажется, он будет короткий. Надо закрыть лишь десятую часть первоначальных врат, и мы планируем закончить с этим сразу после завтрака.

Унара говорит «спасибо»

Все, дело сделано. Думаю, сейчас счастливее всего полицейская охрана, хотя готова поспорить, что и калрани рады завершению. За местом бывших врат будут пристально наблюдать ближайшие несколько лет, вдруг те снова откроются. Но когда мы вернулись в отель и приступили к нашим пострабочим медицинским осмотрам, огромный металлический шлюз, что занимал половину зала на протяжении нескольких десятилетий, уже начали разбирать. В новостях звучали счастливые речи чиновников о закрытии врат и восторженные отзывы фанатов сетари о том, кто и как выглядел и что, когда мы покидали Рану, Кинеар (один из двенадцатилетних близнецов, которые росли бы шалунами, если бы не стали калрани) обернулся и помахал на прощание собравшейся огромной толпе.

И только я решила, что все закончилось, как пришла Таарел и сказала, мол, лаханти (мэр) Унары пригласила нас на ужин. Хотя для нас это скорее пятичасовой чай. Через несколько минут отправляемся покупать одежду.

Разговоры за ужином

Про вчера можно сказать, что на одну треть было весело, на две трети — некомфортно. Сначала восхваления и суета вокруг нас, а затем пафосный ужин, по поводу которого мама хорошенько бы прошлась, с незнакомыми и не самыми приятными мне людьми.

Не знаю, почему мы не могли прийти на прием в униформе, но я, конечно, нисколько не возражала отправиться в бутик, расположенный напротив нашего отеля, и попримерять платья. Пусть даже в компании нервной помощницы лаханти, которая должна была привести нас в должный вид. Хоть на Таре и царит меритократия, это совсем не означает, что здесь рай и равноправие. Богатство все еще значит больше, чем ум.

Нона Маерск, помощница лаханти, явно невысокого мнения о сетари. Но Таарел понадобилось не больше двух минут, чтобы ее приручить. Таарел излучает уверенность в себе и теплоту души, перед которыми очень сложно устоять. На бумаге такое описание кажется странным, но других слов я подобрать не могу.

Таарел выбрала темно-зеленое бархатное платье, волосы скрутила в узел и выглядела просто потрясающе. Для меня нашлось платье, меняющее цвет в зависимости от освещения — от фиолетового к синему и красному. Я сама себе страшно в нем нравилась, только вот разномастные глаза на таком фоне казались совсем фиолетовыми.

Отношение ко мне Маерск было очень нелогичным. Она обращалась со мной и как с почетной гостьей (на ужин пригласили Таарел, Сефена, Орлу, Морел, Алаз и меня), и как с пятилеткой. Маерск говорила очень четко и медленно, а иногда принималась обсуждать меня с Таарел, будто я не стою рядом. В ответ я начала развлекаться, притворяясь, будто едва ее понимаю, и изъясняясь на просто ужасном тарианском. Это продолжалось, пока Таарел не открыла частный канал и не велела мне прекратить.

Я хотела было не послушаться — просто чтобы посмотреть, как она станет призывать меня к порядку, но вместо этого спросила по каналу:

— Могу задать наверняка невежливый вопрос?

— В любое время. Мой ответ будет зависеть от вопроса.

— Почему ты так сложно укладываешь волосы? Наверное, уходить много сил, чтобы поддерживать прическу? Особенно в пространствах, когда и наводнения бывают, и дожди?

Ничуть не обидевшись, Таарел рассмеялась. На Таре никто не станет смотреть косо, если ты вдруг улыбнешься или рассмеешься. Здесь голоса в голове вполне реальная штука.

— Это упражнение по управлению Эной, — ответила она и коснулась пальцем моих распущенных волос, превратив одну прядь в длинный волнистый локон. — В основном мы применяем такие манипуляции на вратах, но если захотим — если есть время и силы, — можем управлять и структурой пространств тоже. Намного сложнее менять то, что не относится к Эне. Это возможно, но требуется сила и контроль. Когда-то я не могла даже сдвинуть локон, так что сложные прически стали не способом покрасоваться, а ежедневным упражнением. — Улыбаясь, она добавила вслух: — Иногда я не укладываю волосы, и тогда мой отряд меня не узнает.

— Я не узнаю тебя сейчас, — сказал Сефен и покраснел как рак. Он преклоняется перед Таарел. — И самого себя не узнаю.

Здешнее мужское формальное одеяние совсем не похоже на привычные мне фраки с пингвиньими хвостами. Официальный костюм состоит из длинных узких штанов, мягких ботинок, рубашки до колен и сюртука такой же длины. Все бледных естественных цветов. Чем-то напоминает ближневосточные наряды, только вот тюрбанов я еще не встречала. Женские вечерние платья похожи на наши, но чаще всего с большим количеством слоев.

— Есть что-то, чего не знать лаханти Унары, и о чем мне лучше не говорить? — спросила я по частному каналу.

— Лаханти совершенно точно в курсе всего, — задумчиво ответила Таарел. — Остальные же гости… лучше всего следовать примеру лаханти. Обсуждать любые темы, которые она затронет. И помни — если тебя что-то обеспокоит или смутит, сразу же связывайся со мной.

Оставшееся до ужина время я расспрашивала о принятом здесь этикете за столом. Впрочем, если бы меня пригласили на обед с королевой за несколько часов до оного, я бы тоже расспрашивала об этикете.

В резиденцию лаханти — точнее до ее личной транспортной станции — нас доставил одновагонный поезд, даже более роскошный, чем мой номер в отеле. Калрани и сетари тотчас же вытянулись по струнке и задеревенели лицом, словно на параде, что смотрелось очень странно, учитывая их гражданскую одежду. Лишь Таарел была расслаблена и спокойна.