Гриффин замолчал.

– Алло? – переспросила Гретхен. Гриффин мог поклясться, что слышал еще один стон Хантера, а затем Гретхен захихикала.

– Я… – начал он. – Я сказал ей, что так она будет нормально выглядеть.

– То есть, ты назвал ее уродиной. Так держать, придурок.

– Я этого не говорил.

– Ты сказал, что она дерьмово выглядит.

– Но так и есть. Она неподобающе одета, и она об этом знает.

– О, боже, дай угадаю, ты ей об этом говорил.

– Ну, конечно. Нам даже пришлось купить ей новую одежду, потому что ее собственная выглядела как дешевые лохмотья.

– Ого, Грифф. Я бы тебе за это врезала.

Гриффин застонал. Так что мне теперь делать?

– Могу я кое–что спросить?

– Спрашивай.

– А почему тебя это волнует?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты постоянно мне грубишь, но тебя это не заботит. Почему с Мэйли иначе?

– Не твоего ума дело, – огрызнулся он.

– Оооо, – закричала она в трубку, и на секунду ему показалось, что он слышал, как кончает девушка Хантера, но в следующую секунду она запела. – Гриффин и Мэйли на дереве сидели, трахались….

Затем в трубке послышался звон, и Гриффин снова убрал его от уха. После шуршания на том конце провода, он услышал голос Хантера. – Алло?

Он слышал заливистый смех Гретхен.

– Я тут, – ответил Гриффин. – Ты можешь ее угомонить?

– Нет, – ответил Хантер, и Гриффин явно слышал веселье в голосе друга. – Дружище, ты должен быть милым с Мэйли. Она хорошая девушка.

– Я знаю. – Господи, почему его друзья вели себя так раздражающе. – Я хотел сделать ей приятно. Думал, ей понравится. Какой девушке не понравится поход в салон красоты.

– Той, которую назвали уродиной, – прокричала ему Гретхен.

– Отключи громкую связь, – сказал Гриффин, – сейчас же.

– Все, Хантеру пора заканчивать разговор, – продолжала кричать в трубку Гретхен.

– Нет, мне все еще нужен…

– Все–все, он отключается, – настаивала Гретхен. – У него невероятный стояк, о котором мне нужно позаботиться.

– Господи, Гретхен, – сказал Хантер, и по шуму в трубке было похоже, что они начали кувыркаться на кровати.

Фу. Гриффин быстро повесил трубку. Эти двое были как животные в сезон спаривания. Он постукивал пальцами, осмысливая разговор. Может, Гретхен была права? Может, он каким–то образом оскорбил Мэйли?

Когда она вернется, ему нужно быть более вежливым и наговорить ей комплименты, чтобы она поняла, насколько хорошо выглядит. Может быть, тогда она перестанет дуться, и позволит ему еще раз себя поцеловать. Он вспомнил о ее мягких губах, и с какой страстью она отвечала на его поцелуй.

Решено, он засыплет ее комплиментами. Он хотел видеть на ее лице сияющую улыбку, от которой его сердце бьется чаще. И эта улыбка даст ему понять, что она довольна, и он все сделал правильно.

А ему нравилось видеть ее радостной и довольной.

Гриффин застегнул свои древние, фамильные запонки, затем посмотрел в зеркало, как на нем сидел фрак. Идеально. Если бы было иначе, его мать вышла бы из себя и отчитала бы его за неряшливый вид и потом еще не раз бы ему об этом напоминала. Никто не заботился о внешнем виде сильнее, чем ее высочество принцесса Сибилла–Луиза, даже сама королева. Он покрутился из стороны в сторону, разглядывая концы своего фрака. Это просто нелепо. Он похож на пингвина. И почему мужчины должны надевать это на бал? Он накинул галстук на шею и пошел к общей двери. Роберт забрал Мэйли с салона в то время, как у Гриффина была встреча с музейным обществом Беллиссима по поводу его финансирования открытия нового крыла. Гриффин не видел Мэйли весь день.

И это было…неприятно.

Ему не хватало ее восторженных слов и заразительного энтузиазма. Кип был очень сдержанным и больше выполнял роль помощника, нежели компаньона. Но с Мэйли все было иначе. Сейчас, когда Гриффин привык к ее буйной реакции на новые вещи, он понял, что ему этого не хватает. Он даже мысленно представлял, какой была бы ее реакция. Улыбнулась бы она при виде сувенирной лавки в музее? Захочет ли она прогуляться вечером и заехать в кондитерскую? По пути из дома его матери они проезжали одну, и Гриффин заехал туда, купив для Мэйли коробку трюфелей, которую хотел отдать ей чуть позже. Он хотел видеть лицо Мэйли, когда она откроет коробку с дорогим шоколадом.

Он даже был бы не против покормить ее конфетами. Посмотреть, как ее глаза закрываются от восторга, и как они засияют, когда она впервые почувствует на языке вкус роскошного лакомства. Или с каким удовольствием она оближет губы, повернувшись к нему за добавкой. А может, она даже оближет его пальцы…

В брюках Гриффина опять стало тесно. Быстро поправив стояк, он начал обратный отсчет от 100, чтобы успокоить свое тело. Успокоившись, он кашлянул и направился к двери, разделяющей их комнаты. При этом он немного нервничал. В его руках находился небольшой бархатный футляр с фамильными драгоценностями виконта Монтегне Верди, передававшиеся по наследству еще с начала 19 века. Он хотел, чтобы Мэйли их надела так, чтобы все увидевшие эти украшения поняли, кому она принадлежит.

Гриффину стало любопытно, что же скажет его мать, когда увидит его секретаршу американку в фамильных украшениях.

А затем понял, ему было насрать на мнение матери.

Мэйли прикоснулась к своим волосам, любуясь своим отражением в зеркале.

Сегодня она выглядела… очень красивой. Скорее даже элегантной. Дама в салоне бубнила что–то по–французски, но Мэйли удалось разобрать несколько слов: выпрямить, Лорд Монтегне Верди и макияж. Поэтому она спокойно сидела в кресле, пока мастер занималась ее волосами. Несколькими часами позже, светлые пружинки Мэйли превратились в прямые, белокурые локоны и были собраны в аккуратную прическу, и украшены заколкой в форме цветка. Затем ей нанесли распылителем что–то на лицо, и теперь оно выглядело гладким, чистым, без единой веснушки. На светлые ресницы наклеили накладные, делая ее дымчатый макияж более выразительным.

Она была похожа на принцессу, подумала про себя Мэйли. Теперь Гриффин не сможет придраться к ее внешнему виду.

На ней также было просто сказочное платье. Оно было в числе вещей, которые купил для нее Гриффин. Вначале она подумала, что произошла ошибка, но теперь поняла, она должна появиться на балу в потрясающем и удивительном платье. В магазине ей назвали имя дизайнера, но Мэйли его не запомнила. Единственное, что она знала – это было великолепное платье, и ей нужно будет его надеть. Мэйли надела лифчик без бретелей, а затем корсаж без рукавов. Он был насыщенного, розового цвета, из дорогой и приятной ткани. Пояс платья был украшен бисером цвета слоновой кости, а юбка струилась до самого пола. У нее также были туфли под цвет бисеру. У Мэйли не было подходящих украшений, поэтому она решила сегодня обойтись без них.

Ей потребовалось немного усилий, чтобы застегнуть платье сзади, она ни за что не хотела просить об этом мистера Гриффина. Она до сих пор не могла разгадать его. В один миг он дарит ей страстный поцелуй, а затем отталкивает. То он поедал ее взглядом, то отправил в салон красоты, чтобы она «нормально» выглядела. Вот он окрыляет ее, а через секунду уже втаптывает в грязь.

Ей было неприятно, потому что он действительно ей нравился. Гриффин был умным и очень серьезно относился к своим обязанностям. Он не часто улыбался, а когда делал это, то словно дарил ей бесценный подарок. Она смеялась над его остроумными шутками. Он с интересом слушал ее истории, в отличие от большинства людей, которые, услышав ее речь, сразу же считали ее дурочкой. И он так божественно целовался, словно у него было все время на земле, чтобы смаковать и вкушать ее.

Иногда он очень, очень сильно ей нравился. А бывали моменты, когда ей хотелось послать его в пеший эротический поход.

Раздался стук в смежную дверь, и Мэйли втянула воздух, наконец, застегивая до конца молнию платья. – Секундочку! – Она немного приподняла подол платья, который тянулся небольшим шлейфом, и скользнула в туфли. – Сейчас открою, даже глазом моргнуть не успеете!