Через всю биографию проходит мысль о том, что Солон своими реформами никого не удовлетворил, но возбудил недовольство как богатых, так и бедных (16). Один из авторов, использованных в биографии, утверждал, что Солон обманывал как тех, так и других (Плутарх или его источник, впрочем, опровергает это утверждение). Законы Солона создавали затруднения (24), они были написаны намеренно неясно. Самым неприятным было то, что когда он сообщил своим ближайшим друзьям о предстоящей реформе (уничтожении долговых обязательств), то они использовали это сообщение в целях личного обогащения[170]. В общем из всех глав, где говорится о законах Солона, видно, что у Плутарха в руках был большой фактический материал, почерпнутый из богатой литературы (см. выше, стр. 78), но что объяснение фактов (или, вернее, того, что Плутарху представлялось фактами) привнесено позднейшими авторами и самим Плутархом, исходившими из современных им условий, а потому не имеет исторической ценности для эпохи Солона.
Теперь мы должна остановиться на тех частях биографии, которые имеют непосредственное отношение к вопросу о борьбе партий. Главы, посвященные характеристике состояния афинского общества до и после реформ (12, 13, 29), играют немаловажную роль в композиции всего произведения. В описании Плутарха главная черта, отличающая обстановку накануне выступления Солона, — это волнения, охватившие государство (12, начало). Вот тогда-то и выступил Солон, уже пользовавшийся славой, «вместе с первыми» из афинян и, прося и поучая, убедил воздать должное виновным в тяжком преступлении (Мегаклу и другим архонтам).
Но и после прекращения Килоновой смуты (13) междоусобная брань (στχσις) продолжалась и государство разделилось на три борющиеся части. И снова мы читаем те же слова, что в предшествующей главе: тогда-то» неравенство бедных и богатых достигло апогея[171]; тогда-то «благоразумнейшие» (οι φρονιμότατοι), т. е., как видно из дальнейшего, «средние» граждане (14), и просили Солона выступить посредником.
После отъезда законодателя государство еще продолжало пользоваться его законами, хотя все уже ожидали перзмен и желали нового устройства. Надежды их были неодинаковы, но каждый рассчитывал извлечь выгоду из перемены и одержать верх над противниками. Солон по возвращении опять пытался примирить и согласить их.
Помимо жизнеописания Солона, мы имеем у Плутарха биографии и других законодателей и реформаторов: ранних (Ликурга, Нумы, Валерия Публиколы) и позднейших (Агиса и Клеомена и братьев Гракхов). В пяти из этих биографий, наряду с обычными для них элементами композиции, мы обнаруживаем и главы, содержащие характеристику общественной и политической обстановки. Эта обстановка рисуется здесь примерно такими же чертами, как в жизнеописании афинского законодателя VI в. В Спарте перед разделом земли, произведенным Ликургом, существовало сильнейшее неравенство, было множество неимущих и бедняков, богатство целиком скопилось в руках немногих. Решительное мероприятие Ликурга и должно было изгнать высокомерие, зависть, преступление, изнеженность и еще более крупные и старинные язвы государственного строя — богатство и бедность (Lye., 8). Волнения и соперничество предшествовали и воцарению Нумы (Nom., 3). Для обозначения печального (болезненного) состояния государства в жизнеописаниях Ликурга и Агиса Плутарх пользуется одним и тем же термином (νοσήματα, νοσουντες). После победы над афинянами в Пелопоннесской войне лакедемоняне насытили себя золотом и серебром. Богатые (οί δυνατοί) были преисполнены страсти к наживе и вскоре, когда богатство скопилось в руках немногих, бедность овладела государством, а вместе с тем зависть и вражда к имущим со стороны неимущей и бесправной черни (ό'χλος) (Agis., 5).
Подобную же картину мы находим в биографии Тиберия Гракха. И здесь мы встречаемся со знакомыми терминами — οί δυνατοί, πλεονεξία, οί πλούσιοι, οί πένγτες,— и здесь говорится о государственном строе, страдающем множеством зол.
Плутарх использовал различные материалы, его изображение в разных биографиях имеет неодинаковую ценность и отличается различной степенью достоверности, но, так сказать, композиционная роль приведенных характеристик обстановки сходна: на фоне безудержного господства и произвола сильных и богатых, беспощадного угнетения неимущих, когда государство, казалось бы, должно погибнуть от обуревающих его раздоров, вражды и пороков, еще ярче выступает деятельность реформаторов, как бы ни отличались они друг от друга и каковы бы ни были конечные результаты их деятельности. Среди них мы видим демократических и умеренных, как Солон или Валерий Публикола, решительных и склонных к насильственным мерам, как Ликург, успешно проводящих благодетельное преобразование (Солон, Ликург, Валерий, Нума) или гибнущих в борьбе с богатыми (Агис, Гракхи).
Конечно, в изображении обстановки античный автор руководствовался во многом иными соображениями, чем историки нового времени в аналогичных случаях. Это изображение у Плутарха дается с морализирующей точки прения, оно не представляет какого-то чисто исторического очерка в целях выяснения задачи и образа действия реформатора.
Изображение резких противоречий между богатыми и бедными когда-то уже дали Платон и Исократ в своих известных высказываниях. Они рисовали распад государства на своего рода два враждующих государства, безграничную ненависть бедняков по отношению к богатым, произвол и неуступчивость последних. Позднее идея о несчастьях, переживаемых государством из-за изнеженного образа жизни граждан (τρυρή βίου) и политической вражды, нашла широкое распространение не только в исторических произведениях (например, у Теопомпа), но и в бесчисленных трактатах морально-философского содержания (ср., например, страшную картину взаимной расправы богатых и бедных в фрагментах из сочинения Гераклида Понтийского «О справедливости»[172]). Но у Плутарха эта схема двух враждебных лагерей не принимает характера лишь морализирования по поводу «изнеженности», «алчности» (τρυρή, απληστία) и пр., а наполняется интересным конкретно-историческим содержанием; противоположность богатства и бедности выступает у него в том наряде, который обусловливается отношениями соответствующей эпохи. Главы, где изображается общественно-политическая обстановка в Аттике перед и после выступления Солона, составляют необходимый элемент в биографии законодателя, отличающийся по своему содержанию и композиционной роли от других элементов «хронографического» характера.
Если мы сравним теперь отношение к Солону в главах, где разбирается содержание его законов, и в главах, характеризующих обстановку, то не сможем не заметить некоторой разницы. В первых преобладает, как мы видели, неблагоприятная оценка многих законов, а демос изображается как праздная и беспокойная масса; главы 12, 13, 29 создают иное впечатление. Солон, став славным и великим после победы над Мегарой, выступает посредником и законодателем (14: διαλλακτής καί vo;jloθετής) вместе с лучшими и разумнейшими из афинян (ср. 12).
Эти граждане призывают его приступить к общему делу и прекратить раздоры. Солон не принимал участия в несправедливостях, творимых богатыми, его избирают как справедливейшего и разумнейшего (14). Он отвергает мысль сделаться тираном. По возвращении из путешествий он, видя междоусобную борьбу и стремление к переменам, пытается снова примирить враждующих, а позднее делает все, что может, чтобы предотвратить опасность захвата власти Писистратом, и безбоязненно выступает против него. В целом во всем, что было сейчас указано, обнаруживаются черты энкомия[173], т. е. одного из истоков позднейшего биографического жанра.
Помимо отдельных элементов биографии, важно выяснить и основную установку автора: с какой точки зрения он смотрит на Солона. В связи с этим в биографии имеется еще одно из «расширений» Плутарха: сравнительная характеристика и оценка афинского законодателя и Ликурга (16). Общие выводы автора таковы: Ликург, пользуясь иными средствами, чем Солон, совершил величайшее дело для спасения полиса и установления в нем согласия (ομόνοια — 16). Солон же, будучи демократом и умеренным, не преобразовал всего государственного строя таким же образом, но не упустил ничего, что мог сделать при существующих условиях, основываясь исключительно на желании и доверии к нему граждан. В характеристике Солона Плутарх сохраняет в общем концепцию Аристотеля, хотя содержание понятия ομόνοια указывает скорее на более позднюю эпоху. В связи с этим общим пониманием позиции Солона автор поместил сообщение о борьбе трех партий дважды: тем яснее выступает роль Солона как установителя «согласия».
Известия о борьбе партий в Афинах мы встречаем в гл. 13 и 29. В первом случае Плутарх, рассказав о заговоре Килона (12), переходит к предыстории реформ Солона. Во втором рисуется положение в Афинах после отъезда Солона и подготовка тирании Писистрата. Интересно отметить одну особенность этих глав. Плутарх, как это обычно у него, в своем небольшом произведении упоминает многочисленные и разнообразные источники: документальные (дельфийские ύπομνήματα) и литературные.
Он ссылается на 13 авторов, называя их имена, и 29 раз отмечает их в неопределенной форме (λέγεται, φασί ит. д.). Наконец, в 19 случаях он цитирует стихотворения Солона. Важнейшими из источников тех авторов, которым следовал Плутарх в рассматриваемом жизнеописании, были, если судить по ссылкам и цитатам, кроме произведений самого Солона, Гераклит Понтийский, Гермипп, Аристотель и его последователи.