II. Знатные роды и связи их с тремя областями

Афины представляют собой образец полиса, в котором политические принципы античной демократии получили наиболее последовательное и полное выражение. Реформы Клисфена явились решающей гранью в этом отношении: они нанесли удар безраздельному господству знатных родов и положили основу дальнейшего развития экклесии, совета пятисот, народного суда и т. д. Но это не значит, что социальные отношения предшествующего века исчезли бесследно, что они никак не сказывались в политической практике афинской демократии. Эта демократия, несмотря на ее радикальный характер, в некоторых отношениях оставалась консервативной, и демос долгое время сохранял обычаи, взгляды и политические нравы, унаследованные от общества доклисфеновского периода[232]. Аттическая аристократия, вынужденная пойти на демократизацию государственного устройства, продолжала еще в течение нескольких десятилетий играть важную роль в политической жизни страны: из среды знатных родов, составлявших городскую аристократию, выходили преимущественно как военные вожди, таки демагоги, которых выдвигал и поддерживал державный демос и которые направляли политику своего времени. Список родовитых политических деятелей, принадлежавших к демам городских триттий, который мы находим в работе Гомма[233], мог бы быть увеличен. Появление политических деятелей из другой общественной среды произвело сильное впечатление на современников и вызвало ожесточенные нападки, так ярко отразившиеся в древнеаттической комедии, в ее ненависти к «негодным» (πονηροί), которые осмеливаются выступать на политической арене, в ее сожалениях о прошедших временах, когда руководителями демоса были люди «благородные» и «доблестные».

Родовые традиции строго соблюдались и после установления господства демоса. По-прежнему Этеобутады оставались наследственными жрецами Афины и Посейдона в Эрехфейоне, по-прежнему Керики и Эвмолпиды обслуживали культ Деметры и Коры, Аминандриды были наследственными жрецами культа основателя Афин — змееногого Кекропа, а Эвпатриды — истолкователями сакрального права на службе Аполлона[234].

Знатные роды были издревле связаны с определенными культами, что повлияло на развитие богатой генеалогической традиции. Этот отпечаток прежних общественных отношений сказывался как в крупном, так и в мелочах: и в выборах ответственных должностных лиц, и в рассказе о том, как Кимон помогал гражданам своего дема (Лакиады), предоставляя в их распоряжение плоды в своем неогороженном имении (Αθ. π., 27,3), и в популярности, роскоши и безудержных тратах Алкивиада на коней и колесницы для состязаний в Олимпии, и в продолжавшем стойко держаться обычае при голосовании на черепках писать, если дело шло о представителе знатного рода, его имя и имя его отца, а не его демотикон[235].

Ввиду скудости и отрывочности данных источников общее изображение аттической знати VI — начала V в. до н. э. всегда будет страдать большими лакунами, но все же и те неполные сведения, которыми мы располагаем, позволяют сделать некоторые выводы.

Тепфер делит все знатные роды Аттики натри категории: 1) элевсинскую жреческую знать — 6 родов; 2) городские знатные роды — 11 родов и 3) сельскую знать — 41 род. Кроме того, он дает список патронимических названий демов, которые, по-видимому, произошли от названий знатных родов — 29 названий. Таким образом, всего получается 87 родов[236]. Сведения о них очень неравноценны. Относительно некоторых из них дошли сравнительно многочисленные данные, рисующие их значение, культы, с которыми они были связаны, и деятельность членов рода, игравших ту или иную роль в политической жизни. О ряде других сохранились сведения о роде и его культе, но при этом мы не знаем ни одного из его членов. Наконец, относительно третьих — и это наиболее многочисленный разряд — ничего не известно, кроме названия рода, упоминаемого каким-либо поздним оратором, историком или лексикографом.

Аттическая знать VI в. живет преимущественно в городе, вожди различных группировок и их сторонники обычно являются αστοί. Как «горожане» они нередко в источниках противополагаются жителям сельских местностей, непривилегированным обитателям Аттики. М. С. Куторга, много занимавшийся ранней историей Афин, усматривал[237] «начало сословий» в противоположности между победителями и побежденными, согласно господствовавшей в его время теории (Нибур, Гизо, Ог. Тьерри). Тогда и возникает, по его мнению, государство, элементы которого содержатся уже в коленном устройстве. «Победители, эвпатриды заведовали делами правления, были жрецами, судьями (Plut., Thes., 25) и в противоположность демотам, имевшим постоянное место пребывания среди своих полей, жили в городе, кремле (Etym. М.: Ευπατρίδου οί αυτό τό άστυ οίκοΰντες; Str., VIII, 386) и даже считали позором оставаться навсегда вне оного (Od., XI, 187)»[238]. Только эвпатриды и были в то время гражданами (πολΐται).

Хотя наши представления о времени появления государства в Аттике, условиях его возникновения и роли завоевания изменились, все же нельзя не отметить, что к той же мысли о совпадении для раннего периода понятий εύπατοΐδαι и άστοί пришла и западноевропейская наука XIX–XX вв.[239] Можно ли, однако, найти подтверждение этой мысли в памятниках VI в. до н. э.?

Присмотримся к контексту известий, в которых упоминаются «горожане». Эти известия троякого рода: сообщения позднейших авторов (Геродот, Аристотель, Плутарх и др.), лирика VII — начала V в. и справочные сведения лексикографов римской и византийской эпохи.

Что касается авторов, то понятно, что для установления первоначального смысла термина αστοί что-то может дать лишь Геродот. Позднее первоначальное значение слова до такой степени стерлось (может быть, за исключением единичных случаев, обусловленных использованием древних источников), что едва ли анализ соответствующего термина у Аристотеля и Плутарха может содействовать уразумению словоупотребления в ранний период истории Аттики. В «Афинской политии» термин άστυ употребляется в следующих значениях: как противоположность Пирею (Άθ.π., 38,1; 38,4, 39,1; 19,2), как противоположность сельским местностям (полям, άγροί.— 16,5; 24,1) в связи с идеей о том, что переселение в город приводит к ухудшению земледелия, наконец, при описании территориального деления Клисфена (21,4). ’Αστοί — синоним πολΐται (Άθ.π., 26,3; 42,1).

У Плутарха также не приходится искать первоначальный смысл слова, но одно место в биографии Солона все же представляет большой интерес (гл. 29). Там говорится: «По отъезде Солона снова те, что в городе (et δέ έν άστει), подняли междоусобную борьбу». Это «снова» (πάλιν) с точки зрения Плутарха вполне уместно, так как он писал уже о междоусобной борьбе трех партий (гл. 13). Сопоставление этих двух глав позволяет лучше выяснить вопрос об арене борьбы. В 13-й главе мы читаем: «После прекращения Килоновой смуты и удаления, как сказано, пораженных проклятием афиняне возобновили старинную междоусобную борьбу за государственный строй, причем сколько различий имела страна, на столько частей разделился и полис». Πόλις здесь имеет скорее значение «город», чем «государство», поскольку перед нами противоположность сельской местности и города (πόλις — γώρα). Партии в городе соответствуют частям хоры. Но если даже здесь имеется в виду «государство», а не город, то все же из всего изложения Плутарха видно, что ареной борьбы является город. Начальные слова 29-й главы да и все ее содержание служат подтверждением такого понимания (ср., например, попытку Солона примирить противников).

Обратимся теперь к Геродоту. У него термин άστοί, как правило, обозначает вообще граждан полиса или даже жителей восточного государства[240], а не только nobiles, привилегированную группу населения, знать, только и пользующуюся в государстве правами граждан. Это и естественно, так как ко времени жизни «отца истории» первоначальный смысл слова исчез и был, вероятно, забыт. Однако гражданство греческих полисов у Геродота не представляет чего-то однородного: употребляя термин άστός, автор во многих случаях прибавляет к нему эпитет — определение άνήρ δόκιμος или просто δόκιμος, δοκιμώτατος. Из 32 случаев употребления слова άστοί по отношению к греческим государствам в 11 мы встречаем это определение[241].

Кто же такие эти άνδρες δόκιμοι? Мищенко обычно переводил это выражение словом «знатный», но это не только знатные, а и богатые граждане, составляющие высшую прослойку гражданства полиса[242]. Это те, кого позднее Фукидид будет называть δυνατοί. К ним принадлежит, например, Аристодик, сын Гераклида, из Кум, отправленный вместе с некоторыми другими послами в Бранхиды и избранный последними для непосредственного обращения к оракулу (Her., 1,158–159); Критобул, гражданин Кирены, дочь которого вышла замуж за египетского царя Амасиса (II, 181); Телесарх, очевидно, один из самых именитых граждан Самоса (III, 142–143); мантинеец Демонакт, приглашенный «посредником» (κατοφτιστήρ) в Кирену (IV, 161). К этой же категории граждан относится спартанец Анхимолий, предводитель войска, направленного против Писистратидов (V, 6.3); Гармокидес, предводитель тысячи фокидян, явившихся на помощь персам во время их похода в Грецию (IX, 17); Меланфий, командир 20 триер, отправленных афинянами на помощь восставшим ионийцам по просьбе Аристагора (V, 97); милетянин Пифагор, которому Аристагор поручил управление городом при своем отъезде из Милета (V, 126); Явфорб и Филагр, предатели Эритреи (VI, 101); Антипатр, сын Оргея, распорядитель угощения войска Ксеркса на острове Фасосе (VII, 118); наконец, Демокрит, командир триремы (VIII, 46).