В дальнейшем мы приведем некоторые данные о родовых культах[276] и сопоставим их с культами тех демов, которые составляли в VI в., согласно выводам первой части этой главы нашей работы, древнюю Паралию и Педиэю.
Присматриваясь к данным относительно культов отдельных родов, мы можем подметить известную связь между этими культами и позицией соответствующих родов в афинском обществе. Представители рода Этеобутадов, одного из самых знатных родов, к которому принадлежал и Ликург, сын Аристолаида, вождь педиэев, были наследственными жрецами культа Посейдона. Мифический предок этого рода, Б утес, был сыном Борея и потомком аттического царя Эрехтея, первоначально тождественного с Посейдоном[277]. Какие бы изменения ни были внесены в более позднее время в генеалогическую традицию Бутадов, связь рода с Посейдоном является древнейшим элементом этой традиции. Страбон в описании Афин (IX, 1,16) приводит слова Гегесия: «Вижу акрополь и знак там огромного трезубца» (в Эрехтейоне). Павсаний упоминает соленый источник Посейдона (I, 24,3), а в другом месте сообщает, что при входе в Эрехтейои есть один алтарь, на котором приносят жертву, согласно предсказаниям оракула, Посейдону и Эрехтею, другой — героя Бутеса и третий — Гефеста. Фила Эрехтеида позднее имела жреца Посейдона и Эрехтея[278].
И в Аттике, как и в других областях Эллады (Аркадии, Коринфе, Кирене), культ Посейдона был связан с культом богини Афины и Деметры[279]. Женщинам из рода Бутадов принадлежала наследственная почетная должность жриц Афины[280]. В мифах отразилась древняя связь культов богини-покровительницы Аттики и Посейдона, например, в рассказе о споре обоих божеств из-за этой страны[281]. Также сохранялась и в позднейшее время связь между культами Посейдона и Деметры.
Бутады искони жили в плодородной долине Кефиса и Илисса[282], и в их роду свято поддерживалось предание об их автохтонности. Культ Посейдона нашел отражение и в гербах знати VI в. до н. э. Животными Посейдона были бык и конь, и их изображения мы находим неоднократно на щитах и монетах VI в.[283]
Мы не можем ввиду чрезвычайной фрагментарности источников определить, какие роды стояли близко к Бутадам, но некоторые указания в этом отношении, как нам кажется, дают распространение культов, генеалогии и местообитание рода. Род Фиталидов, так же как и Этеобутады, был связан с культами Посейдона, Зевса и Деметры. Но, как показал Тепфер[284], связи с культами Зевса и Деметры не были очень древними. Герой же и царь Фитал — эпоним рода — был первоначально Посейдоном[285], культ которого распространился из Трезен в Аттику, божеством растительности, как показывает самое его имя[286] (эпитет Посейдона в Трезене). По дороге в Элевсин, недалеко от Кефиса, находился «сад Фитала». Род Фиталидов играл немаловажную роль в рассказах о Тесее[287]. Члены этого рода первые приветствовали радушно Тесея и совершили его «очищение», а после возвращения Тесея с Крита и гибели его отца Эгея в волнах Эгейского моря Фиталиды стали заботиться о принесении жертв последнему. Заметим, что и Эгей был первоначально тождествен с Посейдоном. Все указывает на исконную связь рода Фиталидов с культом этого божества.
Кроме акрополя, культ Посейдона существовал в Колоне[288], в Лакиадах[289], Элевсине, в Аграх у р. Илисса[290], где на самой вершине холма был жертвенник Посейдона Геликония и храм Матери-Земли. Культ Посейдона в Аграх древнего происхождения[291]. Фарнелл думает, что его принесли ионяне из Бэотии при заселении Аттики. Мы находим также этот культ на западном побережье Аттики в Эксоне, недалеко от Галимунта[292], в Пирее, Сунии и Фалероне[293]. Таким образом, культ Посейдона встречается преимущественно в самом городе, в демах городских триттий и в немногих демах Паралии (клисфеновской). Но что касается последних, то культ Посейдона в Эксоне (которая находилась по соседству с территорией городской части), по-видимому, не очень древнего происхождения. Конечно, ни о каком резком разграничении не может быть речи, когда мы говорим о связях, выражавшихся в мифах и генеалогиях. Но все же показательно, например, что демы доклисфеновской Паралии — Анафлист и Сфетт — в генеалогической традиции связаны также с Трезеной (как и Эксона) — их эпонимы были выходцами из этого города[294],— но культа Посейдона мы в них не находим.
На территории города и его ближайших окрестностей существовали и другие родовые культы. С «долиной» и Акрополем издавна был связан знатный род Бузигов, к которому принадлежал Перикл[295]. Их мифический предок Бузиг — древнейший покровитель земледелия. Бузиги, подобно Этеобутадам, были наследственными жрецами государственного культа, но не Посейдона, а Зевса[296] и Афины. Сакральные функции по отношению к культу Зевса, покровителю города (Ζευς Πολιεύς)[297], выполняли члены рода Тавлонидов. Род Праксиергидов был связан с культом Афины Агравлы, имевшим известное социальное значение; об этом свидетельствует клятва, которую ежегодно приносили афинские эфебы[298]. Род этот и его культовые традиции продолжали существовать и в очень позднюю эпоху. К нему принадлежала, например, жрица Агравлы в первой трети III в. до н. э., сестра Главка и Хремонида, хорошо известных политических деятелей Афин времени Хремонидовой войны.
Из рода Аминандридов выходили наследственные жрецы Кекропса, основателя Акрополя. У Афидантидов, обитавших в долине Кефиса, были божества общие с богами Бутадов.
В этой связи следует коснуться и вопроса о жреческих родах Элевсина. Элевсин был долгое время самостоятельной общиной; это нашло свое выражение и в легенде о войне Элевсина с Афинами при царе Эрехфее и Эвмолпе[299], и в чеканке Элевсином монеты. Но объединение обоих поселений и установление политического господства Афин в конце VII в. не привели к какому-либо ущербу для элевсинского культа. Культ Деметры и Коры, существовавший задолго до объединения Афин и Элевсина и первоначально лишенный мистических элементов, получил государственное значение и сочетался с культом богини земледелия Акрополя и прилежащей долины. Идея автохтонности, как правильно заметил Тепфер[300], естественно связана с почитанием хтонических божеств. Включение элевсинских культов в афинские, вероятно, было облегчено и фактом социальной однородности старинных жреческих родов Элевсина и знати долины Кефиса. Мысль об этой однородности встречается иногда и в суждениях ученых нового времени относительно политических группировок в Аттике в VI в.[301] Эвмолп, основатель в традиции рода Эвмолпидов и зачинатель элевсинского культа, был в генеалогических легендах связан с исконным аттическим культом Посейдона, сыном которого он считался. В Элевсине был сооружен храм Посейдона «Отца»[302]. Керики и другие элевсинские жреческие роды продолжали в течение веков играть значительную роль в государственном культе. Их социальная позиция была, вероятно, сходна с позицией Эвмолпидов.
В других частях Аттики получили большее распространение иные культы, чем те, которые были наиболее древними в равнине в собственном смысле слова и в Элевсинской долине. В этом отношении особый интерес представляют родовые культы древней Паралии. Главную роль среди знатных родов, имевших отношение к Паралии, играли Алкмеониды, а в области культа наибольшее внимание привлекает почитание Аполлона Пифийского.
Происхождение и характер этого божества, его многообразные функции и значение в религиозной жизни греков всегда вызывали большой интерес у исследователей. Одни (Фарнелл) полагали, что перед нами культ, принесенный в Элладу его служителями — таинственными гипербореями — с севера из Македонии и Иллирии, другие (Грозный, Нильсон, Виламовиц-Меллендорф) принимали восточное происхождение этого культа — из Малой Азии. Впрочем, для интересующих нас в этой работе вопросов имеет значение не это отдаленное прошлое сребролукого бога, но скорее характер и распространение его культов в Аттике VI в.
М. Нильсон в одной из глав «Истории греческой религии»[303] дал блестящую картину сложной и напряженной религиозной жизни VI в. до н. э., обрисовал тесное переплетение в ней различных, иногда противоречивых психологических моментов. Культ Аполлона существовал во многих местностях и отличался различным характером. Первоначально бог охоты, покровитель скотоводства и земледелия, бог солнца и пр., он превращается в рассматриваемый период в божество, регулирующее систему нравственных и общественных отношений, неусыпно наблюдающее за тем, чтобы человек не возомнил о себе, но во всем соблюдал принцип μηδέν άγαν и в случаях нарушения привычных норм поведения исполнял все требования культа. Особенное значение имел Аполлон как бог, требующий и дарующий очищение, необходимое, если была пролита кровь, и от человека, виновного в ее пролитии, отступались сородичи и соплеменники. Пусть это очищение имело внешний характер, но для той эпохи и такое требование имело великое значение, поскольку дело шло о признании ценности человеческой жизни[304].
Дельфы именно в религиозно-нравственном отношении приобрели огромный авторитет и оказывали действенное влияние на отношения между полисами и внутри них. Но культ Аполлона в Аттике был ионийского происхождения. Он проник с Делоса, другого главного центра этого культа, на восточное побережье Аттики, а затем и далее в глубь страны. Оба центра — и Дельфы и Делос — сыграли крупную роль в экономической, политической и культурной жизни Аттики этого времени. Ежегодно афиняне совершали торжественное паломничество на остров Делос, посылали туда корабль из Прасий, гавани на восточном побережье[305]. Как и другие полисы, они постоянно обращались за предсказаниями и советами к Пифии.