Раубичек очень метко замечает (со ссылкой на Her., VII, 190; ср. выше, стр. 171), что не обязательно толковать это посвящение как надпись бедного рыбака, впоследствии разбогатевшего на морской торговле. «Добыча» моря могла быть очень различной. В других надписях упоминается сукновал (κναφεύς,— № 49, 342), один раз — прачка (πλύντρια, — № 380), кораблестроитель (ναυπηγός,— № 376), кифарист (№ 84) и дубильщик (σκολόδεσφος,— № 58). Интересна надпись, к сожалению, плохо сохранившаяся, в которой некий Хэремонид посвящает продовольствие (έπισίτια) и рабов. Последних он дает с условием не продавать и не обменивать их (№ 332).

Авторы всех этих посвящений вышли из иной социальной среды, чем члены аристократических кланов. Они принадлежали к зажиточным слоям демоса, и некоторые из них располагали, как можно судить по их памятникам, значительным имуществом.

Впрочем, члены и сторонники аристократических родов оставили также ряд надписей. Таково, например, посвящение эвпатрида Алкимаха, сына Хайриона, соорудившего памятник в честь своего отца, который был казначеем богини Афины в середине VI в. (ср. № 330). Гробница этого Хайриона была открыта в Эретрии[436]. Возможно, что на Эвбее он оказался в качестве спутника Писистрата[437], а самый памятник был сооружен Алкимахом по возвращении из изгнания. Сохранилось также посвящение одного из Алкмеонидов[438] и надпись Энобия, глашатая, вероятно, из рода Кериков[439].

Приведенный материал свидетельствует, что состав демоса был разнообразен. Мы не можем видеть в нем, как это делает Хазебрек, в основном крестьян, должников и пролетаризированные элементы. Но еще и в конце VI в. главной противоположностью была противоположность между знатью и демосом. Противоречия внутри демоса еще не выступали настолько, чтобы это отразилось в политической борьбе этого времени.