— Точно. Боль и чувство вины покалечили его. Он сжег все мосты в Нью-Йорке практически в тот же момент, как закончились похороны Джульетты. Он приехал сюда и начал все с нуля.

— В тот момент он «замуровал» себя, становясь большим, плохим Домом «Темницы», переходя от одной хорошенькой сабы к другой. Он игнорировал меня, потому что я любила его.

Это все еще причиняло боль.

— Более того, и он любил тебя, — парировал Лиам тихо. — Очень сильно. Я увидел это, в тот же день, как приехал. Другие женщины не имеют никакого значения для Макена. Он думал, если не будет прикасаться к тебе, то и не сможет навредить. Это был его способ защитить тебя… и себя. Он боится отдавать власть тому, кто по-настоящему сможет навредить ему.

— Но его отчужденность лишь больше навредит нам. Как сейчас.

— Я знаю, кажется, как будто он ускользает от нас. Я не слукавлю, если скажу, что это и меня пугает, милая. Я пытался достучаться до него, но он закрывается от меня. — Лиам нахмурился. — Он застопорился. Застрял. А теперь, когда наконец-то его жизнь сложилась так, как он хотел, ему очень страшно потерять все. Макен любит тебя гораздо больше, чем он когда-либо любил Джульетту. Если что-то случится, и он потеряет тебя и ребенка, это просто прикончит его.

— Но я в порядке. Я осторожна. Я…

— Человек и уязвима. Билл почти превратил его худший кошмар в реальность. Макен просто увяз в этом по горло.

Рейн знала: то утро оставило свой отпечаток на каждом.

— Билл ушел, но ничего из того, что этот ублюдок сделал, не заставит меня переступить черту.

— Я знаю. Но Хаммер по-настоящему заботился только о двух женщинах, и обеих делил со мной. В первый раз все закончилось не очень хорошо. Когда Джульетта умерла, никто из нас не знал, что она была беременна. Ты могла умереть, и мы понятия не имели, что ты тоже в положении. В обоих случаях Макен был бессилен остановить худшее. Эти совпадения беспокоят его.

— Он не хочет потерять меня, но отдаляется?

Лиам грустно рассмеялся:

— Дико звучит, но страхи иррациональны, любимая. И кому как не тебе это знать наверняка.

Рейн не могла не согласиться.

После похищения, она знала, что ей придется иметь дело с последствиями этой травмы. Но все казалось преодолимым, потому что девушка рассчитывала, что ее мужчины будут рядом с ней – каждый миг, каждый шаг, каждый день до конца их жизней. Но вскоре Макен начал отдаляться. Она была так растеряна, зла, и расстроена. Хаммер начал вести себя больше как ее телохранитель и воспитатель, нежели Доминант и любовник.

Теперь Рейн понимала почему.

И хотя игнорировать голос собственной неуверенности было нелегко, но психотерапевт учил ее выходить за пределы эмоций и логически смотреть на вещи. Хаммер был быстрым на помощь другим… и медленнее патоки, когда нужно было просить о помощи самому. Он приносит извинения лишь в тех случаях, когда облажается. Рейн думала, что он просто был слишком горд. Но теперь она понимала: он просто пытался самостоятельно справиться со своими проблемами потому, что не хотел взваливать их решение на других. После откровений Лиама, для нее стало понятно, что Хаммер закрылся потому, что не простил себя за неспособность спасти ее от Билла. Он закрылся еще несколько лет назад – после того, как не смог сберечь свою беременную жену.

Все это легло тяжелым грузом на сердце девушки.

— Ты прав. — Рейн пыталась держать себя в руках. Она была сильнее этих чертовых слез. Но ее терзали мысли о возможной потере половины своей души. — Мое сердце болит за него, хотела бы я быть способной исцелить его душу.

— Если бы у меня была волшебная палочка, я бы сделал это сам. Макену потребовалось восемь лет, чтобы довериться мне, и я был тем парнем, с которым он разделил Джульетту. Только он сам сможет отпустить прошлое. Я думаю, что ты, вероятно, единственная, кто сумеет помочь ему.

— Я?

— Он сделает все, чтобы не потерять тебя. Я не говорю, что будет легко раскрыть ему глаза, но думаю, что ты можешь сделать это.

— У меня не получилось сделать так, чтобы этот упрямец даже на завтрак остался. Как я могу заставить его отпустить годы чувства вины?

— Ты смотришь на меня своими красивыми глазами, твое тело заводит меня до безумия, и ты говоришь мне, что ты не знаешь, как привлечь его внимание? Возможно, после сегодняшнего утра ты не поверишь мне, но ты свела Хаммера с ума. Подари ему улыбку и притягательный взгляд. Чувак перешагнет через себя, чтобы быть с тобой. Затем ты окутаешь его своей любовью. И поговоришь с ним. — Лиам провел рукой по щеке девушки. — Я буду с тобой. Мы убедим его отпустить прошлое.

— Что если это не сработает? Лиам… — Рейн поняла, что у него иссякли варианты, но возможная неудача приводила в ужас. — Что, если он не готов двигаться дальше? Это наша семья. Наше будущее. У нас нет времени на то, чтобы заставить его увидеть свет. — Она указала на живот. — У нас только шесть месяцев.

Рейн ненавидела говорить в негативном ключе. Конечно, она бы отдала всю себя, не только ради того, чтобы сохранить свою нетрадиционную семью целой, но и потому, что Хаммер заслуживал счастья. В глубине души он хотел этот рай, маячивший прямо перед ним. Может быть, ей следует напомнить ему обо всем, что у них есть.

— Ты справишься. Мы переживали и худшее, милая. Выплывем и в этот раз.

Лиам был прав. Марли и Гвинет. Ревность, неуверенность и борьба. Расставание, тяжелое воссоединение, трудности, возникающие из их прошлого. Билл, похищение, насилие, тяжелые новости, ужасные последствия.

Сет часто отмечал, что их жизнь напоминала мыльную оперу. И он был прав.

— Спасибо, что сказал мне. Я понимаю, что Макен, вероятно, будет зол, но мне нужно было услышать правду. Я сделаю все возможное, чтобы помочь ему понять, что выбор Джульетты был не его выбором, и его никто не винит.

— К сожалению, семья Джульетты винит во всем его, и они никогда не стесняются высказывать свое мнение. Это тоже не помогает Хаммеру.

Рейн никогда не встречала этих людей, но уже хотела прибить их.

— Это же смешно!

— Им нужен «мальчик для битья».

— Засранцы!

— Следи за языком. — Лиам поднял бровь. — Ты девушка.

Она приложила усилия, чтобы выглядеть раскаивающейся, но осталась при своем мнении.

— Будешь завтракать? Я могу…

Звонок мобильного телефона прервал ее. Рейн посмотрела на дисплей и нахмурилась.

— Это Хаммер? — придвинулся Лиам.

— Нет. Это партнер, который работает с адвокатом Макена и представляет мои интересы в завещании Билла. — Она нажала на кнопку, чтобы принять вызов и включила динамик. — Алло?

— Мисс Кендалл? Это Сайлас Гоффман из «Барнс, Хоффман и Лафлин». Как ваши дела?

— Нормально. У вас есть новости, которые могли бы разрешить завещание моего отца? — не то чтобы она хотела получить что-то из имущества Билла, ну за исключением того, чтобы бросить канистру с бензином и спички в него. Но это может быть ее единственный шанс найти Ривера. — Кто-то нашел моего брата?

— Вот почему я звоню. Я только что получил информацию от представителя армии США, который сообщил, что они передали вашему брату о необходимости позвонить мне по поводу наследства отца.

Колени Рейн подогнулись. Она чуть не уронила телефон.

— На самом деле? Ривер жив?

Последние несколько месяцев, во время бессонных часов в самые темные ночи, Рейн часто задумывалась о том, солгал ли Билл, возможно, он каким-то образом покончил и с ее братом тоже. Знание, что ее отец не сделал этого, принесло облегчение. И чувство замешательства.

«Где был Ривер последние двенадцать лет?»

Рейн знала, что он записался в армию, когда ему исполнилось восемнадцать… но это было так давно. «Он был на службе все это время? За границей? Или, может быть, когда он ушел из дома, то забил на свою семью и выкинул из головы свою младшую сестру?»

— Видимо, да, — коротко ответил адвокат.

Рейн попыталась заглушить свое разочарование: