— Я мог оградить тебя от всего этого ужаса, всего за жалкие две тысячи в месяц, и не справился. Я не могу выразить словами, как чертовски сильно я сожалею.

— Он застал врасплох и меня тоже. То, что он сделал с моей сестрой… — девушка прижала руки к груди. — Ты держал его подальше от меня в течение многих лет, поэтому я не закончила, как Ровен. Пожалуйста, перестань себя корить. Отец и так уже слишком много забрал у меня. Если он встанет между нами, то снова одержит победу.

— Я знаю. Ты права. — Погрузив руки в ее волосы, Хаммер еще сильнее притянул Рейн, стараясь, стать ближе.

— Хотела бы я, чтобы ты сказал мне раньше о своих чувствах. Я бы сделала все для тебя. — Она обхватила его плечи пальцами. — Я люблю тебя. Я хочу сделать все, чтобы тебе было комфортно. Но не могу, когда не понимаю, что происходит.

— Я привык быть твоей опорой, но в последнее время я, блять, чувствую, как разрушаюсь. Никогда не допускай мысли, что это из-за того, что я не хочу тебя. Или мне все равно. Я считаю тебя невероятно красивой. Я люблю в тебе все.

Слезы закапали из глаз девушки. Она утирала их, но проливала свежие.

— Я думала, ты больше не сможешь чувствовать подобное после всего, что Билл чуть не сделал со мной. Я винила себя, переживая, что правда оттолкнет тебя от меня.

— Билл сделал что-то еще, кроме того, что указано в полицейском отчете? — у Хаммера буквально кровь в жилах стыла от всего того дерьма, что было отражено в документах. Но… «Вдруг произошло что-то кроме?»

Рейн кивнула, успокаивая себя, словно пыталась ускользнуть в безопасный уголок в своей голове.

Макен напрягся. Извращенный сукин сын был способен на насилие и убийство, в отношении своей жены и старшей дочери. Услышав, что он мог сделать с Рейн больше, чем они предполагали, Хаммер, словно нырнул в черную дыру страха. «И она не сказала ему, потому что боялась?» Чувство вины, давившее на него, стало еще больше.

Лиам поднялся на ноги, он был поражен не меньше Хаммера.

— Ты не несешь ответственности за действия этого больного придурка, любимая. Я был рядом с тобой все это время. Почему ты не рассказала мне о своих переживаниях?

— Мне нужно было сказать это вам обоим. И я не буду лгать. Это было слишком стыдно. — Она закрыла глаза и отстранилась. — Я согласилась сделать грязные, ужасные вещи, чтобы остаться в живых. Я чувствовала себя так, будто продала свою душу.

«Господи!» Хаммер обхватил лицо девушки руками:

— Послушай меня. Неважно, что именно ты сделала и сказала для того, чтобы выжить. Это не изменит наших чувств.

— Мы всегда будем любить тебя, — поддержал Лиам. — Скажи нам.

Рейн обняла себя, словно защищаясь от осуждения.

— Когда Билл держал меня на складе, я не думала о том, чтобы умереть с достоинством. И когда его член не смог стать достаточно твердым, чтобы изнасиловать меня… он потребовал сделать минет. Я приказала себе, сделать то, что он хотел и так, чтобы меня не вывернуло. Наконец, он развязал мои руки, чтобы я могла прикоснуться к нему. Я схватила нож и… — Рейн прижала руку ко рту, не желая заканчивать это предложение. — Вы знаете остальное. С тех пор я пытаюсь жить с тем, что я отдала бы ему часть себя, ту, что берегла для вас двоих.

Пока Хаммер изо всех сил старался удержать себя в руках, Рейн осталась в одиночестве плавать в чувстве вины от того, что ей пришлось сделать.

— Меня не волнует, если бы ты даже сделала ему сто минетов. Ты выжила.

Лиам, прикоснувшись к подбородку девушки, повернул ее лицо в свою сторону, чтобы их взгляды встретились.

— Точно. Если бы ты не использовала свою голову, то вы с ребенком были бы потеряны для нас.

— Но вы видели, как именно я убила Билла, — она задохнулась. — Я его выпотрошила, вспорола его меньше чем за минуту

— Я горжусь твоей силой и мужеством, — Лиам заправил прядь ее волос за ухо.

— Если бы я мог убить его снова, я бы с радостью зарезал ублюдка, — кивнул Хаммер.

— Я не просто убила его, потому что мне пришлось. Я с наслаждением прикончила его. Разве это не делает меня чудовищем? — голос Рейн надломился. — Вам никогда не приходило в голову, что у вас будет ребенок от убийцы?

— У нас будет малыш от выжившей, — сказал Хаммер, прижимая девушку ближе к себе.

— И защитницы, — добавил Лиам. — Ты будешь защищать наших детей до последнего вздоха.

— Если бы ты была хладнокровной убийцей, Рейн, ничего из этого тебя не волновало бы, — заметил Хаммер. — За годы боли и насилия, которые он заставил вас пережить, твой отец заслужил все то, что ты с ним сделала. Так что не смей даже думать о том, что я работаю допоздна в клубе, поскольку не хочу тебя, или что я в ужасе от того, что ты сделала, или сожалею о создании нашей семьи. Ничто не может быть так же далеко от истины.

— Ты понимаешь? — поддержал Лиам.

Девушка прерывисто выдохнула:

— Мне нужно было услышать это.

— Как долго ты держала это в себе? — нежно поцеловал ее в лоб Хаммер.

— С Рождества, — каясь, Рейн опустила взгляд. — Я попыталась рассказать хоть что-нибудь во время Нового года, но… не смогла. Я работаю над этим с моим психотерапевтом. Она постоянно говорит, что, если я не скажу вам, я всегда буду мучиться и чувствовать себя неуверенно.

Хаммер задумался. В то время как он хандрил, Рейн прошла километры по пути прогресса.

— То, что ты сейчас нам рассказала… я так горжусь тобой. — Он попытался поднять ей настроение: — Это работает намного лучше, чем швыряние фаллоимитаторов, верно?

Сквозь слезы у девушки прорвался смешок:

— Ага. Но ты должен признать, когда я раскидала половину игрушек в подземелье, это привлекло твое внимание.

— Это также привело к тому, что твоя задница стала красной. — Макен сжал бедра девушки и бросил взгляд на Лиама. Лучший друг поддержал его, заставив понять, что их поезд был в нескольких дюймах от схода с рельсов. — Спасибо за все, чувак.

— Не за что, — посмотрел тот с облегчением. — И я должен сказать, что в своей жизни не встречал еще двух более упрямых людей.

С натянутым смехом, Рейн обвила руки вокруг своих мужчин. Горячие слезы девушки капали на шею Хаммеру.

— Я так волновалась. И я скучала по тебе. Останешься сегодня утром? Давай заставим плохие воспоминания уйти?

Лиам приподнял брови, как бы говоря Макену, что они оба поняли ее одинаково: она хотела чувствовать их в себе.

— Ничего не хочу сильнее, но ты уверена, что готова? — кровь Хаммера побежала быстрее.

— Вполне, — легкая улыбка скользнула по губам Рейн. — И я не против красной задницы, тоже.

— Это все, что ты хочешь, шалунья? — Лиам пробежался пальцами вдоль подола ее халата.

— Нет. Я хочу чувствовать вас обоих глубоко в себе. Прикоснись ко мне, — прерывисто вздохнула она. — Пожалуйста.

Хаммер изнывал от желания положить на нее свои руки, командовать ей. Это успокоило бы хаос внутри него.

Мужчина сцепил руки за спиной:

— Я тоже скучал по тебе, прелесть. На колени.

В молчаливом знаке единения, Лиам встал рядом, плечом к плечу.

Рейн грациозно опустилась на колени перед ними.

Доминант внутри Хаммера взревел и расправил плечи. Он был горд. Его член горел от потребности, когда Макен вдыхал ее аромат. Он был рад видеть, что саба в ней по-прежнему отзывается.

Лиам погладил девушку по волосам:

— Ты уверена, что готова к большему, чем те шлепки, что я дал тебе?

— Мне придется умолять? — отчаяние звенело в ее голосе.

— Возможно. Лиам и я нанесем на тебя этот лосьон. Потом… — он посмотрел на Рейн голодным взглядом.

Хаммер сел на матрац, призывая девушку пододвинуться так, чтобы он мог стянуть с нее короткий халатик, а затем обмакнул пальцы в баночку с кремом. Мужчина нанес лосьон на бедро девушки. Ощущение ее теплой, бархатистой кожи заставило его застонать.

Когда Лиам опустил руки на живот Рейн, Хаммер продолжил ласкать ее тело и обхватил руками пышные груди девушки. «Это игра воображения, или они стали тяжелее, чем раньше?»