— Машина пострадала?

— С ней все будет нормально, — говорит он, брови нахмурены от холода. Криво ухмыляется мне. — У Манипенни бывали времена и похуже.

Ах, да. Я и забыл, что он дал машине имя. И оно ей определённо подходит.

Мы доходим до начала подъездной дорожки, обратный путь кажется быстрее.

— Только вот я не один, — говорит Бригс, медленно приближаясь.

Мы с Кайлой останавливаемся и смотрим на него. Он не отводит взгляда, и я смотрю на темный, покрытый снегом мир позади него. Насколько я могу судить, он один.

— О чем ты? — поворачиваясь, спрашиваю я. — Пойдём, поговорим внутри.

— Мы не можем, — говорит он. — Потому что его внутрь не пустят.

Я с недоумением смотрю на него, когда Бригс открывает верхнюю часть своего пальто.

Показывается маленькая белая голова щенка, и большие чёрные глаза моргают, глядя на снег.

— Бригс? — говорю я, подходя ближе и глядя на холодный испуганный комок. — Откуда он у тебя?

Он быстро закрывает пальто и указывает головой в сторону фермы.

— Я был в сарае, искал людей. Услышал скулеж, подвинул сено и нашел чертова щенка. Думал, что это игра воображения. Огляделся, рядом не было другой собаки или какого-нибудь животного. Если бы я не забрал его, он бы точно замерз сегодня.

— Ой-ой-ой, — говорит Кайла, практически тая на глазах. — Ну, надеюсь, он чей-то, и они придут, чтобы найти его.

— Да, только вот, похоже, сегодняшнюю ночь он проведет здесь. А ты знаешь, как наш дедушка относится к собакам. Или чему-то другому милому, что приносит радость в жизнь людей.

— О да, я знаю, — говорит Кайла.

— Значит, ты как следует познакомилась со старым Джорджем МакГрегором? — подняв бровь, спрашивает Бригс. — Тогда ты все понимаешь. Но Лаклан, ты должен помочь мне спрятать его.

— Все что угодно для своего брата и для собаки, — отвечаю ему.

— И для своей девушки, — добавляет Кайла.

— Особенно для нее, — говорю ей. — Давай. Они будут обнимать тебя, мистер Любимчик, и раздавят щенка, — расстегиваю пальто и тяну руки к собаке, когда Бригс нерешительно вынимает его из-под пальто. — Пока они будут благодарить бога за то, что ты жив, я отнесу его в твою комнату.

Бригс вручает мне белого и пушистого щенка. Ему, вероятно, лишь пара месяцев, смесь хаски или американской эскимосской собаки и, возможно, породы поменьше, что-то типа терьера. Он ужасно милый, но напуган до смерти.

Я воркую со щенком, прежде чем спрятать его под пальто, чтобы ему было теплее.

— Ладно, — говорю им. — Пойдёмте.

Рад, что Бригс рассказал нам о собаке раньше, потому что, когда мы находимся в нескольких шагах от дома, передняя дверь открывается, и выходит Джессика, принося тепло и запах специй.

— О, Бригс! — кричит она и точно так, как я и думал, обрадовавшиеся родители быстро увлекают его в дом. Но для меня это прекрасная возможность подняться наверх незамеченным, и я быстро снимаю ботинки, чтобы не оставить следов снега в доме.

Направляюсь в комнату, где остановится Бригс, и оглядываюсь. Планировка всех комнат практически одинаковая. Я расстегиваю пальто и вынимаю щенка, кладя его на кровать.

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и мне почти хочется расцеловать брата за то, что спас этот маленький пушистый комочек.

Но сначала важное. Быстро направляюсь в туалет по коридору и достаю газеты из стойки журналов. Я собираюсь выложить их на другую сторону кровати, наиболее удаленную от двери, где, если кто-то просунет голову в комнату, ничего нельзя будет увидеть. Хватаю несколько стопок книг с книжной полки и делаю из них забор, укладывая газеты у стены.

Все это время щенок наблюдает за мной с кровати. Я забираю его и помещаю в загончик, а затем ухожу в свою комнату, чтобы взять свитер, который мне не жалко. Складываю его, возвращаюсь в комнату Бригса и кладу свитер в угол темницы, создавая для щенка приятную мягкую кровать.

— Оставайся здесь, — мягко говорю ему, указывая на горку. — Я попозже вернусь и принесу воды.

Быстро и как можно тише спускаюсь по лестнице, что обычно нелегко, когда ты такой высокий и тяжелый, как я. Но теперь все вернулись в гостиную, разговаривают с Бригсом, и я быстро делаю свое дело, набирая маленькую миску с водой, а также хватаю кусочек жаркого из духовки. Я возвращаю все это наверх, довольный тем, что щенок не сбил книги. Вообще-то, он свернулся калачиком на свитере, и встает, когда видит меня. Даю ему воду и мясо, а затем, прежде чем выключить свет, оставляю гореть прикроватную лампу.

Когда я возвращаюсь вниз, мое лицо покраснело, и я чувствую себя так, словно пробежал марафон. Снимаю пальто и шарф и, наконец, направляюсь в гостиную, забираясь на диван рядом с Кайлой.

Она смотрит на меня с вопросом в глазах, так что я могу лишь улыбнуться и кивнуть, похлопывая ее по ноге. Пока собака не начнет лаять, у нас все нормально. Я уверен, если бы Джордж узнал о ней, учитывая, что собаку нашел Бригс, может быть, ей и разрешили бы остаться. Но так же полагаю, Джордж, так или иначе, будет думать, что это моя собака, а Бригс возьмет вину на себя, и отвечать придется нам всем.

Бригс продолжает разговаривать с Джорджем о его будущей должности преподавателя, но когда ненадолго встречается со мной взглядом и поднимает бровь, я подмигиваю ему. Пока все хорошо.

Вечер заканчивается довольно приятно. Может быть, все чувствуют силу бури, благоговение перед Рождеством, но Джордж, кажется, полностью сосредоточен на Бригсе, что здорово. Он делает только одну легкомысленную ошибку, когда поднимает тему о том, собирается ли Бригс снова встречаться с кем-то. Это явно не лучший вопрос. Бригс замолчал, и по его резкому взгляду я мог сказать, что вопрос привел его в темное место, так похожее на мое собственное.

Но Кайла, дорогая, милая, чертовски изумительная Кайла, нашла способ смягчить напряжение. Она встала и, хотя все ощущали сытость и лень от восхитительного жаркого, приготовленного Джессикой, она включила «Jingle Bell Rock» и пригласила Дональда потанцевать с ней. Это был умный ход. Бригс был слишком потерян, чтобы сделать это, а Джордж отказал бы ей. И нет ничего смешного в танцах со мной. Но Дональд, мой тихий, занудный приемный отец? Танцует с моей дерзкой девушкой? Да. Теперь это смешно.

Они закончили тем, что станцевали несколько песен, а затем Джессика вытянула меня, и мы вчетвером танцевали в канун Рождества, чувствуя себя глупыми, но счастливыми от того, что семья уцелела хотя бы на ещё один день.

— Счастливого Рождества, лапочка, — шепчет Лаклан мне на ухо.

Я переворачиваюсь в постели, практически перекатываясь на него. Хотя я чувствую лень, и может, у меня немного болят мышцы из-за всех этих глупых танцев, которые мы танцевали прошлым вечером, и присутствует соблазн поспать еще, факт, что сегодня Рождество поражает меня, словно толчок. Сегодня единственный день в году, когда я на самом деле не могу спать, поэтому выскакиваю из постели как ошпаренная. То же самое происходит каждый раз, когда я бываю в Диснейленде.

Это Рождество не является исключением. Быстро целую Лаклана, а затем встаю с постели, натягивая свои рождественские пижамные брюки и пушистый красный свитер. Еще одна замечательная вещь, касаемая Рождества: можно ходить в пижаме до самого ужина.

По крайней мере, в большинстве домов именно так. Я смотрю на Лаклана, когда он натягивает пару тонких чёрных пижамных штанов, и стараюсь не пускать слюни на его голый торс.

— Нам же не надо наводить марафет для рождественского утра? — интересуюсь я.

— Не глупи, — говорит он, натягивая белую футболку. — Хотя сначала нам лучше пойти, проверить Бригса и щенка.

В холле слышна «Hark the Herald Angels Sing», звуки смеха поднимаются вниз, вместе с запахом бекона и яиц. Мой желудок ворчит, несмотря на груз жаркого и йоркширского пудинга, которые я съела прошлым вечером. Можно было бы подумать, что я буду слишком взволнована, чтобы есть, но я голодна, как волк.