— Никаких друзей, — сказала она. — Это наверно была волна-убийца (прим. гигантские одиночные волны, возникающие в океане, высотой 20–30, а иногда и больше, метров, обладающие нехарактерным для морских волн поведением). Я занималась серфингом недалеко от берега, и, прежде чем что-то поняла, оказалась здесь.

О, да ради всего святого. Она даже не постаралась придумать что-то более правдоподобное. Ну и врушка.

— Отлично, — сказал он. — Это Ваша версия, можете и дальше продолжать за нее держаться. Но не думайте, что я позволю Вам просто сбежать, когда Вы уничтожили собственность моего отца, и оставили нас без улова только потому, что в вашей прелестной головке появилась «блестящая» мысль о том, что нужно спасать находящихся под угрозой исчезновения черепах или бедных, беззащитных акул от злых рыбаков.

Боже, он ненавидел врунов. Такие люди могут тебя погубить, и неважно где ты: на поле боя или на лодке. А самые опасные из них те, которые не считают себя врунами. Но он сделает ей одолжение и научит, что за свои действия нужно отвечать.

— Вы возвращаетесь на берег с нами, — сказал он. В любом случае, не то чтобы он мог оставить ее здесь, посреди океана, на доске для серфинга. Какая к черту волна-убийца. — А потом я собираюсь проводить Вас домой, где Вы сможете выписать мне чек, чтобы покрыть расходы за испорченную сеть и потерю улова.

Он хмуро на нее глянул, чтобы убедиться, что она его поняла.

— Мой отец может быть и грубая, сварливая боль в заднице, но он тяжело работает, чтобы заработать себе на жизнь. Рыбацкая жизнь — нелегка, особенно когда… — он успел остановиться. В любом случае, это не ее дело, — … когда чокнутые блондинистые сумасбродки решают вырезать дыру в твоей сети. Я надеюсь, что у Вас достаточно денег, чтобы заплатить за это, или Вы окажетесь в тюрьме.

Подбоченившись, он посмотрел на нее, ожидая, что в этих больших голубых глазах сейчас появятся слезы. Вместо этого, она просто пожала одним плечом, затянутым в неопрен, и сказала: — Это справедливо. Вы не возражаете, если мы сначала заберем мою доску?

А еще он мог поклясться, что услышал смех дельфина со стороны правого борта.

* * *

Бека пыталась отогнать от себя мысленный образ мистера Заноза-в-заднице, хаотично прыгающего по палубе и квакающего. Но Баба Яга, которая ее вырастила, всегда настаивала, что очень важно не злоупотреблять магией. Но, черт, это было заманчиво. Этот его глубокий голос очень подошел бы лягушке. Хотя это такое расточительство, пускать в расход эти широкие плечи и брутальную внешность. Жаль, что к ним не прилагаются и приятные личные качества характера.

Можно подумать, она намеренно постаралась испортить его день. Конечно, девушка и сама не могла точно объяснить, что она сделала, поэтому просто должна дать ему немного денег, и надеяться, что его это удовлетворит. По крайней мере, Русалка и ее сын уже давно уплыли, так что Бека хоть что-то сделала правильно. Жаль, что в процессе она напортачила со всем остальным. Как обычно. Может быть, ее наставница была права, и она просто еще не готова действовать самостоятельно. Старая Баба наверняка бы знала, как спасти малыша, и моряки даже не догадались бы о ее присутствии.

И все же, подумала она, немного приободрившись, когда ее обычный жизнерадостный настрой вернулся, она выполнила свою работу. Сейчас ей предстояла чудесная поездка на лодке обратно к берегу, и вокруг нее был океан во всей своей красе. Солнечный свет отражался от зеленовато-голубой воды, где исполняли свой причудливый танец волны. Насыщенный соленый ветерок словно мягкими пальцами играл с ее волосами, когда она села на нос лодки. Теплое солнышко ласкало ее кожу, освобожденную от верхней части мокрого костюма, а на ее спутника было очень даже приятно смотреть, пока он не начинал говорить.

— У тебя есть имя? — спросил он.

Ну вот и все.

— На самом деле их несколько, — очень честно ответила она. Она всегда старалась по возможности говорить только правду; ведь в словах скрыта большая сила, и нельзя ею пренебрегать. — Можешь звать меня Бека. Бека Янси.

Поколебавшись, он протянул ей свою большую мозолистую руку. Она почувствовала легкий разряд, когда пожала ее.

— Маркус Дермотт. А тот очаровательный джентльмен, с которым ты встречалась ранее, мой отец, Маркус Старший, — его привлекательное лицо стало хмурым. — Я временно помогаю ему. Это его лодка.

Что-то в словах мужчины дало ей понять, что он предпочел бы быть где угодно, но только не здесь, и делать что угодно, но только не это.

— Он ведь болен? — мягко сказала она. Даже без повышенной чувствительности, присущей Бабам, она бы заметила очевидную бледность кожи несмотря на то, что лицо старика было сильно обветрено, да и то, как его поношенная одежда висела на нем, говорило, что он сильно похудел за последнее время. — Что с ним?

Маркус посмотрел на нее, потом перевел взгляд на море.

— Рак легких, последняя стадия. Он боролся с ним в течение нескольких месяцев еще до того, как я вернулся домой со службы. Он пытался работать на этой лодке только с двумя членами команды, и один из них едва закончил школу.

Бека видела, как напряглись мышцы на плечах под его черной футболкой.

— Мне жаль, — сказала она. Бабы не особо подвержены человеческим болезням; одно из преимуществ могущественной ведьмы. Но от этого не легче смотреть, как люди вокруг тебя страдают. Ее наставница часто предупреждала Беку, чтобы она не заводила близких друзей из людей, она говорила, что те слишком хрупкие и недолговечные для таких, как они. Беке было почти тридцать, но она едва выглядела на двадцать. Еще одна причина, чтобы не привязываться — ведь рано или поздно кто-нибудь может это заметить. Но это не значило, что ей не нравились люди. В конце концов, она тоже родилась Человеком.

Маркус пожал плечами, все еще не глядя на нее. Но было видно, что он сгорбился чуть больше, и это показало, что его будничный тон был лишь притворством:

— Я говорил, что сигареты ему когда-нибудь аукнутся. Он уверил меня, что бросил пару лет назад, но думаю, было уже слишком поздно.

Что-то насторожило ее в этой фразе.

— Он сказал тебе? Ты не знал?

— У меня было три контракта на службу в морской пехоте, — ответил Маркус и распрямился, как будто одно упоминание об этом делало его сильнее. — Только недавно вернулся. И пока я пытался понять, что мне делать дальше, какой-то «доброжелатель» позвонил и сказал, что мой отец болен. Так что я приехал сюда, чтобы помочь. Хотя не сказал бы, что старик этого хочет.

Он фыркнул.

— Ты бы видела его лицо, когда я появился. Как он ругался, что врач не дает ему покоя, — мужчина криво улыбнулся, и черты его лица разгладились. Неожиданно для себя Бека поняла, что он был довольно красив. Конечно, если вам нравятся крепкие, мускулистые и немного брутальные мужчины. К счастью, ей не нравились.

Она немного развернулась, чтобы лучше видеть его лицо, наслаждаясь ощущением брызг воды, попадающих ей на кожу.

Все Бабы Яги были связаны с природными силами, но каждая, как правило, имела большее взаимодействие с какой-то одной. Ее сестра Баба, Барбара Ягер, которая недавно переехала в штат Нью-Йорк, была привязана к земле. А вот у Беки была крепкая связь с водой. И несмотря на то, что она, как и все Бабы, ездила по стране, крепче всего она спала, когда слышала колыбельную океана через свои открытые окна.

— И как долго вы не виделись? — спросила она по большей части из-за того, что ей нравилось слышать его рокочущий голос, а не из желания узнать ответ. Скоро они будут на берегу; она расплатится с ним, и они больше никогда не увидятся. При этой мысли странная щемящая грусть затопила ее, но девушка не поддалась.

Маркус повернулся к ней, его лицо вновь стало непроницаемым. Бека уже было решила, что он не собирается ей отвечать.

— Я ушел в тот день, как мне исполнилось восемнадцать, — сказал он. — На той же неделе поступил на военную службу и с тех пор не был дома. До недавнего времени.

— Ты сказал, что у тебя было три контракта, — Бека покопалась в своих скудных знаниях о военной службе. — Это же двенадцать лет, да?

Она моргнула. Бабы по большей части являлись одиночками, за исключением того времени, когда они обучали себе замену (обычно это занимало около пятнадцати-шестнадцати лет, но вот наставница Беки не уходила гораздо дольше, так как считала, что Бека сама пока еще не справится).

Но Бека знала, что Люди, как правило, очень привязаны к семьям, почти так же, как Шелки и Морской народ.

— И ты все это время не мог его навестить? Как жаль.

Внезапно Маркус встал, и его большая тень загородила Солнце.

— Да не особо, — проронил он. — Мы не ладим.

Бека уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но он отошел к левому борту и не проронил ни слова до тех пор, пока «Хитрый Змей» не проскользнул в гавань, полностью соответствуя своему названию.