Глава 7.

БЕТАНИ

— Где он?

Я резко распахиваю глаза и вскакиваю в постели.

— Что?

Моргаю, пытаясь сфокусировать зрение в тусклом свете моей спальни, когда Эшли открывает мой шкаф.

— Уайт! — Она исчезает в моем шкафу, пихает мою одежду, а затем топает прочь. — Где этот долбаный мешок дерьма?

— Почему Уайт должен быть здесь? — Я тру глаза и смотрю на часы.

Только пять утра.

Эшли опускается на колени и заглядывает под кровать.

— Он думает, что сможет спрятаться от меня?

— Эш…

— Думает, что может просто ворваться в твою жизнь и использовать тебя для секса, когда захочет! — Она раздвигает шторы, как будто мужчина ростом почти в шесть футов может спрятаться за занавеской.

— Эшли, прекрати!

Она резко оборачивается, все еще одетая в корсет и кожаные штаны, оставшиеся после ночной смены. Эш работает барменом в клубе, и ее смены, как правило, затягиваются в нерабочее время, либо по работе, либо по личным причинам.

— Уайта здесь нет. — Судя по его посту в Instagram вчера вечером он был в камеди-клабе с Сюзеттой. Я выдыхаю и плечи поникают. — Здесь никого нет. Только я.

— Тогда чья гребаная машина на нашем месте? — Она обвиняюще тычет пальцем в окно.

О черт. Как объяснить машину Эшли, не нарушая соглашения? Хм.

— Я иду в управление! Какой-то мудак припарковался на нашем месте. — Она делает шаг, чтобы выскочить из комнаты.

— Подожди! Эш, просто... — Я потираю лицо, пытаясь окончательно проснуться. Вчера вечером работала до полуночи и решила, что Эшли будет отсутствовать всю ночь, поэтому вместо того, чтобы парковаться на гостевой парковке и обходить вокруг комплекса, я заняла наше назначенное место. — Эта моя машина.

Ее черные глаза широко распахиваются.

— Я имею в виду, что одолжила её... наверное. — Я не могу лгать, но говорить правду тоже не вариант.

— У кого?

— У... Бена.

— Бена?

— Пастора Лэнгли.

Я не думаю, что это возможно, но ее глаза становятся еще больше.

— О Боже, — шепчет она.

— Нет, не надо, это не то, что ты думаешь.

— Не могу поверить, что ты мне не сказала.

— Ты же знаешь меня лучше! Ну же!

— Сообщение, за которым последовал телефонный звонок, встреча ранним утром. — Ее взгляд бегает по комнате, пока она последовательно загибает свои пальцы. — Ты называешь его Беном, я чувствую, что ты что-то скрываешь.

— Ты не можешь ошибаться сильнее.

Она подбегает к краю моей кровати.

— Рассказывай мне все. Он хорошо целуется? У него большой...?

— Эшли!

— О! У него большие яйца?

— Фу, что?

В ее глазах появляется мечтательное выражение.

— Я всегда представляла его с огромной мошонкой.

— Ладно, знаешь что? — Я срываю с себя одеяло и иду в ванную, изо всех сил стараясь стереть последние шестьдесят секунд своей жизни. — Не хочу этого слышать. Ты чокнулась.

— Подожди! — Она преследует меня и заходит в ванную прямо за мной. — Ты не шутишь.

Я открываю воду и откидываю с лица спутанные волосы.

— Конечно, не шучу! Пастор Лэнгли мне как брат. И ты это знаешь.

Она прикусывает губу.

— Хм... тогда почему он одолжил тебе эту дурацкую машину?

Повернувшись к ней спиной, я делаю вид, что меняю температуру воды, чтобы не смотреть ей в глаза.

— В автобусе был какой-то жуткий тип, и Эллиот испугалась, поэтому он одолжил машину, чтобы я могла ездить, пока не получу свою.

Звучит правдоподобно.

— Черт возьми, сколько же он зарабатывает, чтобы позволить себе «Лексус»?

— Не знаю, мне все равно. Может кто-то из прихожан ему помог. Ты можешь просто удовлетвориться моими ответами и оставить меня одну в душе?

— Да, — говорит она рассеянно, как будто все еще пытается собрать все воедино. Если бы Эшли тратила вполовину меньше времени на размышления о своей личной жизни, а не на фабрикацию моей, у нее, вероятно, было бы гораздо меньше любовных связей на одну ночь. — Мне все равно надо немного поспать.

Эш закрывает за собой дверь, и я вздыхаю с облегчением.

В душе я выдавливаю большое количество шампуня на ладонь и намыливаю волосы. Нет ничего хуже, чем пахнуть мясом на завтрак, и этот запах почему-то всегда цепляется за волосы. Я не переживаю из-за своего вранья насчет машины. Если бы ещё не переживать из-за отношений с Джесси Ли.

Вчера по дороге домой с его собрания я спросила о его музыке, и все его поведение изменилось. Он не сказал больше ни слова и открыл дверцу, чтобы выйти еще до того, как машина полностью остановилась. Меня тошнило от того, что я невольно обидела его, и в равной степени от того, что его влекло к Сюзетте.

Мои руки застывают в волосах.

Интересно, любит ли ее Уайт?

Если так, буду ли я счастлива за него?

Я подъезжаю к дому Эллиот незадолго до девяти и сижу с работающим двигателем на подъездной дорожке, с телефоном у уха, пока моя мама продолжает говорить о питательной ценности свеклы и о том, что глютен — это яд.

— Ты пробовала эту новую кето-диету, о которой все говорят? — Ее голос звучит заговорщически, и я подумываю о том, чтобы сказать, что ей нужно хобби, помимо увлечений, связанных с едой. — Дебра Эспиноза похудела на этой диете на двадцать фунтов.

Вижу какое-то движение за открытыми шторами Бена. Я представляю, что это Эллиот гадает, какая диснеевская принцесса выпорхнет из двери роскошного автомобиля.

— Почти уверена, что кето-диета — это просто диета Аткинса, которую ты пробовала, когда я училась в начальной школе.

Я нажимаю кнопку — да, кнопку! — чтобы выключить зажигание.

— Я так не думаю. Это что-то новенькое и…

— Прости, что прерываю тебя, мама, но мне пора идти.

— Хорошо, милая. Хорошего дня. Да, и дай мне знать, если получишь весточку от Уайта. — Она нараспев произносит его имя.

Хмурюсь, потому что думаю, что мои родители, возможно, любят Уайта больше, чем я. Даже больше, чем меня.

Оставив сумочку в супер-безопасной машине, я тащусь по подъездной дорожке, зевая благодаря раннему визиту Эшли. Мне необходим кофе. Надеюсь, Бен заварил свежий с утра.

Дважды стучу, толкаю дверь и вхожу внутрь. Нахожу Эллиот за столом на кухне, а Бена, одетого и готового к выходу, наливающего молоко в миску.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — говорит Бен и приносит Эллиот ее хлопья.

— Бетани, папочка купил мне пластилин!

— Значит, сегодня мы будем лепить. — Я целую ее голову, покрытую мягкими пушистыми кудрями. — Ммм, хлопья «Лаки Чармс»? Ням. — В кофеварке есть свежий кофейник. Направляюсь туда, и Бен протягивает мне кружку. — Спасибо.

Он опирается бедром о стойку, и я замечаю, что сегодня он одет более небрежно: джинсы, воротник клетчатой рубашки расстегнут.

— Как все прошло с моим братом?

Делаю глоток кофе и уже чувствую себя намного более живой.

— Нормально.

Бен прищуривает один глаз.

— Неужели?

— Да, все хорошо. — Брату не нужны кровавые подробности.

Он хмурится, потом улыбается.

— Отлично. — Проверяет время на микроволновке. — Я лучше пойду.

— Хорошего дня, — говорю я, когда он утыкается носом в щеку Эллиот, заставляя ее хихикать, прежде чем попрощаться.

— И тебе тоже.

Он оставляет нас одних, и я плюхаюсь на сиденье рядом с Эллиот.

— Что ты смотрела сегодня утром?

— «Холодное сердце», — отвечает она сквозь полный рот разноцветного зефира. — Некоторые леди в церкви говорят, что это сатанинское занятие, но папочка говорит, что им нужен урок богословия.

— Дисней не сатана. Это просто глупые разговоры.

— Знаю. — Она пожимает плечами и продолжает запихивать еду в рот.

— Хочешь сегодня соберем паззлы?

Она кивает, с ее губ капает молоко.

Барабаню пальцами по столу, выдерживаю еще секунду и достаю телефон, чтобы проверить страницу Instagram Уайта. Никаких новых постов со вчерашнего вечера. Проверяю у Сюзетты... ничего. Застонав, откладываю телефон и делаю глоток кофе.

Дверь спальни Бена со щелчком открывается, и я напрягаюсь. Мысленно молюсь, чтобы Джесси был в хорошем настроении. Его босые ноги шлепают по деревянному полу. Он входит в одних шортах, которые, уверена, предназначены только для сна и когда проходит мимо меня, я чуть не задыхаюсь при виде его обнаженной кожи. Шорты из мягкого серого хлопка и мешковаты везде, кроме его стройных бедер, где они свисают достаточно низко, чтобы показать верхнюю часть его ягодиц.

Я рада, что он отвернулся, наливая себе кофе и у меня появляется возможность изучить его. Пялюсь на его тело, покрытое чернилами руки до плеч, даже кисти. На спине татуировок нет, но на плечах виднеются выпуклые отметины, шрамы, что заставляет меня задуматься, не попал ли он в аварию. Джесси оборачивается. На животе тоже нет татуировок. Я помню, что на его бедрах чернила были. Даже на икрах имеются разные картинки и слова. Ох, он идет сюда. Я опускаю взгляд и сглатываю нервы, когда мужчина подходит к столу, его бедра оказываются на уровне моих глаз. Не могу не заметить массивную выпуклость, скрытую его шортами.

Крепко зажмуриваюсь, когда он садится напротив Эллиот. Если Джесси и заметил, что я на него пялилась, то достаточно любезен, чтобы не упоминать об этом. Может быть, он сегодня в лучшем настроении и мы проведем наше короткое время вместе без подколов…

— Это дерьмо, которое ты ешь, убьет тебя, — говорит он Эллиот.

У меня отвисает челюсть. Кто говорит такое ребенку?

— Что? — говорит она своим сладким голосом, глядя на свои хлопья так, словно они превратились в дождевых червей.

— Не слушай его.

Эллиот отодвигает свою миску и грустно хмурится.

— Я больше не хочу.

— Ладно, почему бы тебе не пойти посмотреть телевизор? — Я помогаю ей встать, и она сердито смотрит на Джесси, который пожимает плечами и потягивает кофе. — Иди. — Слегка подталкиваю Эллиот в сторону гостиной, и как только она оказывается вне пределов слышимости, резко разворачиваюсь. — Как ты мог сказать ей такое?

Джесси смотрит на меня так, словно я тупица.

— Это правда.

— Говорит парень, который на заднем дворе наполнил банку из-под кофе окурками?

— Это не умоляет истины.

— От хлопьев ещё никто не умер! — Я прикусываю язык, чтобы не сказать что-нибудь еще, потому что все, что выходит из моего рта рядом с этим парнем, заставляет меня выглядеть идиоткой. Иду к раковине, ополаскиваю миску Эллиот и свою кружку, ставлю их в посудомоечную машину и все время чувствую на себе его взгляд. — Что?