Джесси отходит от микрофона, и его пальцы танцуют по струнам. Он сияет, как темный ангел, одетый во все черное под единственным прожектором на затемненной сцене. Его предплечья и бицепсы напрягаются, когда он ловко перебирает струны на гитаре, создавая самое замысловатое и красивое вступление, которое я когда-либо слышала.

Его губы касаются микрофона, и он закрывает глаза.

Ты слишком много болтаешь

Ты никогда не слушаешь, что я говорю.

Ты не умеешь петь, любишь командовать.

Но я не могу насытиться тобой

Присоединяется группа с хриплым нисходящим ритмом. Тошнота отступает, а сердце колотится сильнее с каждым словом, слетающим с его губ. Его голос гортанный, каждая нота вырывается из его легких с настойчивостью и значимостью.

Ты принесла огонь туда, где было горе.

Ты сражалась с демонами своей улыбкой

Ты привлекла мое внимание, дала надежду на завтра.

Ты научила меня бороться за то, что стоит того.

Любой может сказать «я люблю тебя»

Одноразовое обещание, пользуемое как шлюха.

Я разбрасывался им повсюду, износил до дыр.

А ты, ты заслуживаешь большего.

Толпа тоже поет, повторяет слова вместе с Джесси, зажигая комнату. Они поднимают свои мобильные телефоны, и я оказываюсь в море света, которое колышется в такт барабанам Райдера.

Ты слишком хороша.

Ты делаешь все лучше

Я никогда не буду достоин тебя

Но, все равно, прошу, выбери меня

Я скучаю по тому, как ты ощущаешься.

По твоему дыханию на моей коже.

По теплу твоих объятий

Я хочу утопить тоску в твоем согласии.

Рука Эллиот сжимает мою, и я сжимаю в ответ, пока Джесси играет последние аккорды песни.

Любой может сказать «я люблю тебя»

Видит Бог я уже сказал свою долю

Эти слова причинили тебе боль.

Вина - крест, который я буду нести.

Я потрачу всю жизнь, чтобы показать тебе это.

Я возношу молитву, чтобы назвать тебя своей.

Скажи, что ты моя.

Прошу, просто скажи, что ты будешь моей.

Комната взрывается овациями. Свет на сцене гаснет, и создается впечатление, что то, что мы только что видели, было не более чем оптической иллюзией. Мой пульс болезненно пульсирует в груди, доказывая, что это было реально.

— Ну что? — говорит Джонни мне на ухо.

Я поворачиваюсь к нему и говорю единственное, что имеет смысл.

— Отведи меня к нему.

ДЖЕССИ

Я видел, как она что-то сказала Джонни. Она обернулась и что-то сказала, но что? Бегу за кулисы и вручаю технику свою гитару. Он ведь приведет ее ко мне, да? Или она потребовала, чтобы ее отвезли домой?

Я запускаю руки в волосы и жду у двери. Каждая секунда кажется мне часом.

— Ты справился, чувак, — говорит Райдер из-за моей спины.

— Даже не знаю. Возможно, это было слишком. А что, если я ее спугнул?

Он кивает.

— Вполне возможно.

Я свирепо смотрю на него.

— Ты в буквальном смысле худший друг, который у меня когда-либо был.

— По крайней мере, я честен. — Он засовывает руки в карманы и прислоняется к бетонной стене. — Знаешь, что, будь я геем и эта песня была для меня, я бы выбрал тебя.

— Спасибо, наверное?

— Чувак, расслабься. Она будет здесь.

— Не знаю... а что, если ей стало плохо? Что, если я все испортил? Что если…

Дверь распахивается с такой силой, что стукает о стену, и Бетани вбегает в нее. Ее взгляд встречается с моим, и у меня есть только секунда, чтобы собраться с силами, прежде чем она прыгает в мои объятия. Она обвивается вокруг моей талии, и я хватаю ее за задницу, прижимая к себе, пока она зарывается головой в мою шею.

— Черт, — выдыхаю я ей в волосы. — Я так боялся, что потерял тебя.

Она руками крепче обхватывает мою шею.

— Прости, что я не слушала твою песню раньше. Я боялась, что будет слишком больно.

— Я никогда не хочу причинять тебе боль. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.

— Папочка!

Бетани отстраняется, когда Бен и Эшли выходят из-за угла гримерки группы.

— Что они здесь делают?

Она смотрит на меня, и когда наши лица так близко, ее выражение шока слишком очаровательное, поэтому я целую ее. Хочу запустить руки в ее мягкие волосы, но не могу, не поставив ее на землю, а прямо сейчас, потребовалась бы команда из двадцати человек, чтобы заставить меня отпустить ее. Ее язык сладкий и шелковистый против моего, точно такой, каким я его помню. Прижимаю ее спиной к стене и наклоняю голову, углубляя поцелуй и трусь бедрами…

— Эй, здоровяк, — говорит Райдер сквозь смех. — У тебя тут ребенок.

Мы отстраняемся с горящими глазами, припухшими губами и прерывистым дыханием. Я неохотно опускаю ее, но держу руку на ее бедре и прижимаю к себе. Черт, как же хорошо рядом с ней. Удивительно, как мне удалось прожить все это время без нее.

— Вы, ребята, участвовали во всем этом? — спрашивает она.

Бен подхватывает Эллиот на руки и смотрит на Эшли.

— Да. Мне очень жаль, Бетани. Я ненавидел лгать тебе.

Моя женщина кладет руку на свое сексуальное бедро.

— Не могу в это поверить, пастор Лэнгли.

Он стонет и качает головой.

— Это было для общего блага. — Его глаза встречаются с моими. — И я в долгу перед братом.

Я крепче прижимаю Бетани к себе.

— Спасибо, Бэнджи.

— Ладно, хватит об этом! А теперь мы можем пойти посмотреть Джей Ти? — Эшли радостно хлопает в ладоши, и Эллиот присоединяется к ней.

— Мы пропустим концерт, — говорю я и смотрю на Бетани. — Правда, детка?

Она поворачивается ко мне так, что ее лоб прижимается к моему, и смотрит на меня, обдумывая и кусая губу.

— Ну, не знаю, я имею в виду, как я могу сказать «нет» Джей Ти…

— Неправильный ответ. — Я подхватываю ее на руки и несу к выходу, пока она хихикает мне в горло. — Конечно же, я должен был влюбиться в фанатку Тимберлейка.

— Ты любишь это.

Я поднимаю подбородок, чтобы Джонни открыл дверь, и прижимаюсь губами к ее губам.

— Я люблю тебя.