Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Переводчик: Matreshka

Редактор: Нютка

Вычитка и оформление: Matreshka

Обложка: Катюша

Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters

18+

Любое копирование без ссылки  на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Год назад

Кап. Кап. Кап.

Дождь время от времени лил с пасмурного неба, за быстрыми сумасшедшими ливнями следовали моменты тишины. В прогнозе погоды на «Шестом канале» обещали спокойный день, но женщина знала лучше. Начиналась сильная буря, которой нельзя было избежать.

Тук. Тук. Тук.

Ее сердце неистово билось, кровь быстро циркулировала по венам, смешиваясь с адреналином, отчего желудок бунтовал. Стоило побеспокоиться, что она может заболеть, если бы в ней что-то осталось, но нет, она была пуста. Похороны матери забрали у нее все. Они стали верхушкой страданий, которые она больше не могла выносить.

Бум. Бум. Бум.

Кеннеди Гарфилд стояла на крыльце двухэтажного белого дома, уставившись на двор, когда раздались звуки грома. Молния осветила темное послеполуденное небо, давая ей лучше разглядеть его. Непрошеный визитер стоял всего в трех метрах от нее, одетый в дизайнерский костюм, который стоил больше ее заработка за год, но, тем не менее, мужчина каким-то образом умудрялся выглядеть непрезентабельно. Черный галстук свободно висел на шее, рубашка промокла и прилипала к бледной коже.

— Зачем ты здесь? — спросила она, не в состоянии выдержать тишину и его присутствие. Ей стоило уйти, как только разыгралась буря.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — сказал он тихо, дрожащим голосом. Даже на расстоянии она могла определить, что мужчина был пьян: его глаза покраснели и остекленели.

— Ты не должен быть здесь, — сказала женщина. — Не сейчас. Не в таком состоянии.

Долгое время он ничего не произносил, водя рукой по своим густым русым волосам, кончики которых завились от влажности. Он весь промок, хоть дождь и притих до равномерных, спокойных струек. Женщина задалась вопросом, как долго он стоял на улице, прежде чем она его заметила? Прежде чем почувствовала его присутствие?

Она предположила, что довольно долго, учитывая состояние, в котором он находился.

Бип. Бип. Бип.

Из желтого такси, припаркованного вдоль бордюра, раздался звук гудка, водитель среднего возраста начал терять терпение. Кеннеди почти рассмеялась, увидев это. Она предполагала, что поездки на такси сейчас были не для него. Лимузины и таун-кары с шоферами и охраной больше подходили для его уровня.

Так или иначе, она слышала это.

Мужчина оглянулся на такси, в его выражении промелькнула скрытая агрессия, прежде чем снова повернулся к ней лицом. Выражение лица смягчилось, когда он встретился с ней взглядом.

— Я сожалею, — произнес. — Слышал насчет твоей мамы и просто... хотел быть здесь.

Кхр. Кхр. Кхр.

Звук того, как ее сердце снова треснуло на части.

— Ты не должен был приезжать, — сказала она. Глаза жгли слезы, но девушка отказывалась пролить хоть одну. Пока он находился здесь. Пока смотрел на нее. Прошло столько лет, а он все еще будто находился у нее под кожей. — Ты знаешь это. Ты только все усложняешь.

— Знаю, но... — он сделал паузу, в голубых глазах была мольба. — Я надеялся, что смогу... хочу сказать, я задавался вопросом, ничего, если я...

— Нет, — сказала она, точно понимая, о чем он спрашивает, но ни за что этого не произойдет, не сейчас, и точно не в его состоянии. Ему даже не стоило спрашивать.

— Но...

— Я сказала, нет.

Он вздохнул, когда водитель нажал на гудок во второй раз. С осторожностью смотря на нее, мужчина сделал шаг назад, и затем еще один, после развернулся, чтобы уйти, не попрощавшись.

Они уже сказали достаточно «прощай», этого хватит на всю их жизнь.

Топ. Топ. Топ.

Кеннеди напряглась, когда позади нее в доме зазвучали шаги, торопясь в ее направлении. Входная дверь открылась, крошечное человеческое торнадо показалось рядом с ней, одетое в ворсистое черное платье и с темными волосами, заплетенными в косички. Несмотря на всю темноту, окружавшую маленькую девочку, она излучала солнечное сияние, невинность и счастье, и Кеннеди сделала бы все, что в ее силах, ради сохранения этого. Ей не нужно было познать еще больше горя. Она была слишком юна, чтобы испытывать подобную боль.

Слишком юна, чтобы ее сердце было разбито Джонатаном Каннингемом.

— Кто это был, мамочка? — спросила маленькая девочка, наблюдая, как такси исчезает посреди бури. — Приходили к бабуле? Ее друзья?

— Тебе не стоит переживать, милая, — сказала Кеннеди, смотря на пару сверкающих голубых глаз, унаследованных ее крошкой от него. — Мужчина просто потерялся, но я отправила его своей дорогой.

Пикающий звук сканера проверки на кассе — монотонное унылое гудение, которое я едва слышу, поскольку он смешивается с «Держись» группы «Уилсон Филлипс», играющей по радио. Одна и та же песня изо дня в день. Тот же самый постоянный звук. Ничего не меняется.

Те же самые покупатели, снующие по магазину, пришедшие за тем, что и обычно.

Моя жизнь стала предсказуемой петлей, реальной версией «Дня сурка», как бы я не пыталась это изменить. Я — олицетворение альтернативного финала, где Фил смирился, что он застрял, слушая Сонни и Шер каждое утро, до конца времени.

Если бы пару лет назад вы сказали мне, что это мое будущее, я бы рассмеялась вам в лицо. Мое? Кеннеди Рейган Гарфилд? Мне было суждено что-то великое.

Я была названа в честь двух знаковых президентов. Моя мать — идеалистка либерал, и отец — строгий консерватор редко сходились во взглядах, за исключением, когда дело касалось меня. Они никогда не сходились в вопросах здравоохранения и налогов, но были уверены, что их маленький незапланированный ребенок станет кем-то значимым.

И вот она я — в какой-то степени значимая. Помощник менеджера в продуктовом магазине «Пигли Кью» в непримечательном городке северной части штата Нью-Йорк. Тринадцать долларов в час, сорок (иногда больше) рабочих часов в неделю с полным пакетом льгот, включая (неоплачиваемые) отпуска.

Не то чтобы я не благодарна. У меня все гораздо лучше, чем у многих людей. Аренду плачу каждый месяц. Мое электричество не отключат. У меня даже есть непомерно дорогое кабельное! Но глубоко внутри я понимаю, что не такого величия предвидели для меня родители.

— Помощник на третью кассу!

Раздается высокий писклявый голос из громкоговорителя, перекрикивая колонку. Я осматриваю зону касс, ожидая, что кто-то другой отзовется, но, увы. Всегда приходится мне. Качая головой, иду к третьей кассе, где молодая блондинка возится со старым кассовым аппаратом, пробивая покупки пожилой женщины.

Кассир, Бетани, смотрит на меня, драматически надувая губы, пока трясет банкой куриного супа с лапшой.

— Пробивается доллар и двадцать пять центов, но миссис Маклески говорит, что была указана цена девяносто девять центов.

Суп стоит доллар и двадцать пять центов. Я знаю это. Вероятно, даже миссис Маклески это знает, просто хочет поприставать с пустяками. Хотя я улыбаюсь и отменяю покупку, пробивая женщине со скидкой.

Отхожу, позволяя Бетани продолжать делать свою работу, когда миссис Маклески спрашивает:

— Как поживает твой отец?

Мне не нужно поднимать голову, чтобы понять, что вопрос ко мне, пока поправляю конфеты у кассового аппарата.