Глава 10

Доктор Майер начал урок, и Спенсер взглянул на пустое место рядом с собой, прежде чем остановить внимание на своём переводчике. То, как Аарон вчера отдёрнулся от него, было больно. Он действительно думал, что Спенсер его ранит? Спенсер думал, что они хорошо поладили, пока говорили о проекте. Может, это был рефлекс, который Аарон не мог контролировать. Но тогда, почему он казался таким грустным, когда они начали разговаривать? Спенсер понятия не имел, что успел сделать, чтобы всё испортить, но был намерен это исправить. Зайдя в чат, он увидел, что Аарон оффлайн. Так что вместо этого вытащил свой мобильник.

СПЕНСЕР: «Эй, хочешь, я сегодня запишу за тебя конспект?»

Ничего.

Вздохнув, он бросил телефон обратно в карман и сделал очень хороший конспект, чтобы скопировать его для Аарона. Может, когда он потянулся прикоснуться к Аарону, это напомнило ему о том, что произошло во дворе. Он так и не извинился за тот случай. Чёрт возьми. Он не хотел извиняться сообщением.

СПЕНСЕР: «Ты здесь?»

СПЕНСЕР: «Хочешь позже поговорить о проекте? У меня появились некоторые идеи».

К тому времени, как урок закончился, он послал Аарону полдюжины сообщений без ответа. Он хотел бы ему позвонить, даже если ни одному из них не нравилось разговаривать, но, конечно же, он не сможет ничего услышать. Вместо этого он был вынужден просто собрать свои вещи и надеяться, что Аарон вернётся.

Он обнаружил, что переживает не только из-за проекта.

— Что он сделал, прежде чем отдёрнуться? Он что-то сказал? — спросил Генри Томас у своего сына, пока они сидели друг напротив друга в «Д’Марджио». Они оба решили, что не особо хотят готовить. Спенсер всё ещё был расстроен срывом Аарона, а Генри был более чем счастлив об этом поговорить. Это была возможность пообщаться с отцом, и Спенсер отказывался упускать шанс.

— Нет. Мы. Просто. Разговаривали. О. Проекте. Потом. Он. Замолчал. Выглядел. Болезненно. Я. Спросил. В. Порядке. Ли. Он. А. Он. Отдёрнулся. Подожди… Я. Протянул. К. Нему. Руку. Он. Просто… Он. Выглядел. Так. Будто. Нуждается. В. Друге, — Спенсер сделал глоток воды, чтобы смочить внезапно пересохшее горло.

Генри взял свой бокал вина и сделал маленький глоток, наблюдая за сыном.

— Может, дело в прикосновениях. Многие жертвы насильственных преступлений не терпят прикосновений к себе, особенно жертвы изнасилований, — добавил он в качестве запоздалой мысли.

— О. Боже. Ты. Ведь. Не. Думаешь… — начал Спенсер и поставил свой стакан. На него накатило отвращение при мысли о том, что кто-то причинил Аарону такую боль. Это должно было быть что-то другое. Может, его сбила машина, или его школа взорвалась. Хватаясь за соломинки, он пытался придумать, что ещё могло вызвать такой страх, какой он увидел в глазах Аарона.

— Я ничего не думаю. Я даже не знаком с этим парнем.

— Может. Стоит. Познакомиться.

— Что? — спросил отец Спенсера, на его лице отразился скептицизм, но Спенсер уже выпрямился на месте.

«Папа, этому парню нужна помощь. Ты один из лучших психотерапевтов в стране. Что бы с ним ни произошло, может, ты сможешь помочь», — быстро прожестикулировал Спенсер, от волнения его движения стали резче. Казалось таким простым и естественным, чтобы его отец лечил Аарона. Может, это поможет и его отцу тоже.

«Спенсер, я больше не практикующий психотерапевт. Если его травма такая серьёзная, как ты описываешь, наверное, он уже ходит к терапевту», — аргументировал Генри, как раз когда им принесли еду.

— Вы будете пармезан, сэр? — повезло, что Спенсер ухватил вопрос к его отцу, потому что когда официант повернулся к нему, он стоял у плеча Спенсера в переполненном ресторане, и Спенсер не особо мог посмотреть ему в лицо. Официант спросил у Генри, нужно ли им что-то ещё, а затем пошёл к другому столику, который его подозвал.

«Нет, но у тебя всё ещё есть лицензия. Можно я просто приведу его домой делать уроки, чтобы ты мог с ним познакомиться?» — Спенсер знал своего отца. Он не отвернётся, как только увидит боль в глазах Аарона. Алкоголизм не повлиял на его устоявшуюся необходимость помогать людям.

«Как его зовут?»

— Аарон. Даунинг, — сказал Спенсер вместо того, чтобы показывать имя жестами. Его отец нахмурился, но долгое время ничего не комментировал. Спенсер задумался, может, его отец знал родителей Аарона или что-то ещё.

«Можешь его привести, потому что я хочу познакомиться с твоими друзьями», — настаивал его отец, но Спенсер видел блеск в его глазах. Вызов.

***

Резкие, яркие лучи солнца проникли через его наполовину открытые шторы и увеличили непрестанную пульсацию в его голове до полноценной боли, когда Аарон наконец начал просыпаться. Он простонал и перевернулся на спину, на него накатила волна тошноты. Сделав несколько глубоких вздохов, стараясь, чтобы его не вырвало, Аарон поднял одну руку к лицу, замечая при этом, что поднимать её тяжело. Закрыв глаза от яркого света, он посмотрел на часы рядом с кроватью и в шоке обнаружил, что уже почти пять вечера.

Когда он перевернулся на бок и свесил ноги с края кровати, казалось, будто кто-то перевернул гравитацию его комнаты сверху вниз. Всё было тусклым и тяжёлым. Он медленно сел, чувствуя приток головокружения и с опаской оставаясь на краю кровати. Опершись головой на руки, он пытался перебороть головокружение и тошноту, продолжая глубоко дышать, оставаясь как можно более неподвижным. Он мысленно вернулся назад, стараясь вспомнить, какого чёрта произошло. Он прошлым вечером выпил? Аарон иногда пил, крадя виски или текилу из родительского бара, когда становилось слишком сложно. Они по-прежнему хранили его таблетки в аптечке, боясь, что Аарон сделает что-нибудь радикальное, но никогда ничего не говорили о пропадающем алкоголе.

Он вспомнил остатки сна, который видел ночью, а ещё приступ паники, который стал причиной необходимости в транквилизаторах. Аарон спотыкался и чуть ли не падал, пока бежал в ванную, где открыл крышку унитаза, и его стошнило тем малым, что осталось в желудке. Крики и кровавые брызги в мыслях заставляли его содрогаться от приступов тошноты ещё долго после того, как его желудок опустел.

Мать нашла его спустя несколько минут на полу ванной и беспомощно стояла рядом, пока он, спотыкаясь, возвращался в свою спальню, наконец доходя до стола. Аарон практически упал в мягкое кресло и прижался лбом к прохладной поверхности стола. Его мать сходила вниз и быстро вернулась с сухим тостом на маленькой тарелке и с банкой 7Up.

— Спасибо, мам, — тихо произнёс Аарон, когда она поставила еду на стол. Обычно его матери не нравилось, когда мальчики ели в своих комнатах. Она боялась, что через месяц или два найдёт заросшую мхом посуду, но сейчас явно сделала невысказанное исключение. Когда он откусил тост, она пошла в ванную, и Аарон услышал, как включилась вода. Он открыл газировку и сделал большой глоток, пытаясь смыть изо рта едкий вкус. Мать Аарона вернулась через мгновение с прохладным влажным полотенцем, которое он принял с благодарностью, вытирая лицо и шею. Тошнота наконец начала проходить.

Аарон доел два куска тоста и пообещал матери вскоре спуститься и взять какой-нибудь фрукт. Сделав очередной глоток газировки, он наклонился взять свою сумку с ноутбуком. Достав ноутбук, он отнёс его и газировку к себе в кровать. К счастью, комната перестала кружиться, позволяя ему чувствовать себя устойчивее на ногах. Подвинув подушку к изголовью, он откинулся назад и открыл ноутбук. Осторожно поставив газировку на прикроватный столик, Аарон включил ноутбук и ждал, пока он загрузится. Процесс казался сложным, его тело и разум всё ещё были вялыми от последствий большой дозы транквилизаторов, которые он принял предыдущим вечером. Переключив внимание обратно на ноутбук, он ввёл свой пароль и позволил системе закончить загрузку.

Как только Аарон щёлкнул и открыл свою электронную почту, выскочило окошко мессенджера. Так как в его списке контактов был только один человек, не было особых сомнений насчёт того, от кого пришло сообщение.

СПЕНСЕР: «Где ты был, чёрт возьми?!?!»

Аарон был ошеломлён. Он пропустил один урок; это ведь не особо требовало такого эмоционального ответа, верно?

ААРОН: «Я плохо себя чувствовал. Вроде как проспал».

СПЕНСЕР: «Я писал тебе весь вечер. Ты был таким напуганным после урока. Я просто хотел убедиться, что ты в норме. Ты в порядке, Аарон?»

Он вздохнул. В порядке ли он? Нет, он не был в порядке, уже давно, но что ему сказать Спенсеру? Если они собирались вместе работать над проектом до конца семестра, Аарон знал, что придётся что-то сказать. Наверное, ему придётся много объясняться за своё поведение, прежде чем закончится курс.

ААРОН: «Я не знаю, что ты хочешь услышать».

СПЕНСЕР: «Послушай, приятель, у нас у всех есть проблемы, некоторые хуже других. Ты мне нравишься. Думаю, мы можем быть хорошими друзьями. Звучит так, будто тебе такой не помешал бы. Я знаю, что мне не помешал бы. Если хочешь поговорить об этом, просто скажи то, что тебе будет комфортно рассказать. Я сделаю то же самое. Идёт?»

Возникла длинная пауза, в течение которой никто из них ничего не писал. Казалось, они оба знали, что находятся на грани пересечения черты, к которой Аарон не приближался со времён нападения. Хотя, если бы сел и проанализировал всё без страха и сомнения, он увидел бы, что уже считает Спенсера другом. Не важно, как сильно он пытался этого не делать.

Никогда не получалось ничего хорошего от дружбы с Аароном Даунингом, но с тяжестью в груди он напечатал своё согласие.

СПЕНСЕР: «Так как я глухой, мне не легко заводить друзей. Большинство людей либо считают меня умственном отсталым, либо не хотят прикладывать усилий».

И вот, Спенсер просил Аарона впустить его, быть его другом. Мог ли он пойти на это? Мог ли поверить, что Спенсер не возьмёт то, чем он поделился, и не использует для сплетен об уроде со шрамами? Инстинктивно, он подумал, что может довериться Спенсеру. Он хотел этого. Но куда привели его инстинкты? Если бы эти инстинкты были хорошими, как только тот фургон остановился рядом с ними, он схватил бы Джульетту и убежал. Проблема была в том, что Аарон устал быть один. Он решил рассказать Спенсеру культурную общественную версию того, что с ним произошло, и надеялся, что это не отпугнёт его потенциального нового друга.