Глава 8

— Хочешь поговорить о прошлой ночи? — спросил Бен на следующее утро, пока Джуд сажал его на диван и ставил ему на колени поднос с овсянкой, тостом и кофе. Бен не взял ложку и даже не глотнул кофе. Вместо этого Джуд чувствовал на себе его взгляд, пока ставил тарелку на стойку для завтрака. Он не хотел говорить об этом. Разговор об этом разрушит иллюзию того, что Бен хотел быть с ним.

— Чувак, мы подрочили, парни постоянно это делают. Не велико дело, — ответил Джуд, не разворачиваясь, и молча молился, чтобы на этом всё закончилось. Он был сильно разочарован.

— Я просто не хочу, чтобы всё снова стало неловко.

Джуд почувствовал в груди физическую боль от заявления Бена. «Я просто не хочу, чтобы всё снова стало неловко». «Я не хочу, чтобы ты думал, что это что-то значило. Ты был удобен». Тёмный голос на задворках его мыслей заполнил пустоту, которую Бен оставил дырами в сердце Джуд. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы выкинуть свою нетронутую овсянку в мусорку. Бен пытался позвать его обратно, но безопасность и одиночество собственной комнаты звали Джуда намного громче.

Он закрыл за собой дверь, заглушая голос Бена. Схватившись за дверцу шкафа, Джуд распахнул её и перебрал свои идеально выглаженные рубашки и брюки, чтобы найти что-нибудь для работы. Казалось, жизнь издевалась над ним из каждого угла комнаты. Какой чёртов зануда. Не удивительно, что Бен не хотел его. Коллекция копий световых мечей над комодом не особо соответствовала татуированному механику, которому нравились Харлеи и большие парни в коже. Несколько рубашек упали, когда Джуд сорвал голубую рубашку с одной из вешалок. Он не потрудился их поднять. Ему просто было плевать. Но он был более осторожен, доставая пару брюк к рубашке. Сжав вешалки в одной руке, другой рукой Джуд покопался в полке и нашёл нижнее бельё и носки. Устало вздохнув от собственной наивности, он пошёл к двери, чтобы принять душ и сбежать в офис.

Открыв дверь, Джуд увидел Бена, покачивающегося на здоровой ноге, наполовину опираясь на стену рядом с дверью в спальню Джуда. Лицо Бена покраснело от усилий, пока он поднялся с дивана и дошёл до комнаты Джуда, его тело было слегка покрыто потом. Это было зрело, по мужски, и Джуду захотелось уткнуться лицом в изгиб шеи Бена. Вместо этого он сделал шаг назад.

— Я знаю, что прошлой ночью воспользовался нашей дружбой, и мне жаль, — сказал Бен с лёгкой дрожью в голосе. Такой эмоциональный отклик Джуд редко видел у своего друга. С покрасневшим лицом, он продолжил. — Я не подумал, что ты меня слышишь, или что тебе покажется, что ты должен помочь мне с этим. Это перешло грань. Я никогда не хотел вызвать у тебя жалость в таком виде и...

— Ты не заставлял меня ничего делать. Тебе не приходило в голову, что я мог бы просто перевернуться и заснуть обратно?

— Да, поэтому я не понимаю, почему ты... сделал то, что сделал.

Бен будто не мог заставить себя сказать «отсосал мне». Джуд поднял руку Бена и осторожно закинул её себе на плечи. Делая по одному медленному шагу за раз, он избегал ответа, ведя Бена обратно в гостиную. Он оставил поднос на самом краю низкого кофейного столика и опустил своего друга обратно на диван. Отводя глаза, он схватил поднос с завтраком и поставил на колени Бена, осторожно обращаясь с гипсом.

— Я сделал это потому, что хотел, — ответил он с незнакомой хрипотой в голосе. Он подумал, может, это была боль. Бен не попытался его остановить, когда он отошёл. Бен сидел и смотрел на свой поднос, пока Джуд обходил диван, направляясь в коридор.

***

Чтобы выздороветь, он должен был есть. Его тело нуждалось в этом, он знал; но пока Бен наблюдал, как Джуд скрывается за дверью ванной, от мысли о еде в желудке всё крутило. Что-то было не так; Бен просто не мог понять что. В словах Джуда был смысл: парни постоянно дрочат вместе — даже такие близкие друзья, как они. Так в чём проблема? Почему Джуд выглядел так, будто Бен пнул его щенка? Всё было как в тот раз, когда они напились и оказались в одной постели. Он не выносил опустошения на лице Джуда и избегал его, пока всё не вернулось в норму.

Бен взял тарелку овсянки, замёрзшей до холодного комка углеводов, которые сбрасывать будет чертовски сложно, как только он снова сможет двигаться. Ложка склизских хлопьев застряла в горле. Кейдж отбросил его как сломанную куклу, больше не способную удовлетворить его нужды. Джуд выглядел так, будто ему не терпелось убраться подальше от Бена и пойти на работу после того, как Бен так ужасно воспользовался их дружбой, снова. Когда бы Бен ни хотел чего-либо, ему просто нужно было это взять, и к чёрту последствия. Такой чертовски эгоистичный. Он заслуживал одиночества.

Лицо Джульетты проплыло перед его глазами сквозь собирающиеся слёзы. Они часами сидели в гостиной, играя в шахматы на старом стеклянном столике, который он купил на Рождество за несколько лет до этого. Она была ярым соперником и ужасно умной, и не потребовалось много времени после того, как Бен научил её играть, чтобы она начала его обыгрывать. Время от времени он играл хорошо, но она всегда выигрывала как минимум два раза из трёх. В данный момент Бен сделал бы что угодно, чтобы она сидела напротив него на полу, скрестив ноги и планируя следующие пять шагов. Эта нужда разрывала его.

Больше всего на свете он хотел не чувствовать себя таким одиноким.

Холодный тост на вкус был картонным, но Бен всё равно его съел, запивая прохладным кофе. Он не мог доставлять Джуду ещё больше печали. Если бы не друг, Бен вернулся бы к своим родителям, в комнату с алтарём, посвящённым сестре. Глядя на этот мемориал, который каждый день свидетельствовал о его провале, Бен чувствовал себя как в ловушке, с ощущением паники в груди. В конце концов он понял, что если не выберется из того дома, то сойдёт с ума. Он ни за что не переедет обратно к родителям, сохраняя то малое здравомыслие, которое у него осталось.

— У тебя всё есть?

Ложка упала на деревянный пол, когда голос Джуда заставил Бена подскочить. Оглянувшись и увидев Джуда позади себя, Бен поморщился от боли в плече. Его сосед обошёл диван и остановился у края кофейного столика, чуть дальше расстояния вытянутой руки. Вздохнув, Бен огляделся и осмотрел всё, что принёс Джуд. Ноутбук, телефон, костыли, книги, пульты, мини-капельница с морфином, таблетки, бутылки воды в маленьком холодильнике со льдом и протеиновые батончики — всё необходимое для инвалида для тихого дня дома стояло вокруг него полезным полукругом.

— Да, у меня всё есть. Если нет, есть костыли и телефон, — пробормотал он. Боже, он ненавидел так себя чувствовать. Ненавидел зависеть от кого-то — эмоционально или физически — а сейчас зависел в обоих планах. Дистанция между ними беспокоила Бена, не только потому, что он полагался на Джуда для своего выживания, а потому, что было больно видеть боль своего друга.

— Ронни придёт проверить тебя после своей смены, и я принесу что-нибудь домой на ужин. Напиши мне, если захочешь чего-то конкретного, ладно? — Джуд копался в своей сумке, и у Бена сложилось ощущение, что он ищет причину отвести глаза.

Когда Бен не ответил, Джуд наконец поднял взгляд, и Бен долгое время удерживал его взгляд. Ему хотелось сказать Джуду, что для него значит решение Джуда заботиться о нём, и насколько сильно ему нужна их дружба, но слова застряли в покрытом овсянкой горле. Вместо этого он просто смотрел, как Джуд берёт свою сумку и ланч и уходит.

Хлопок двери прозвучал громко в тишине квартиры, если не считать тихого цокота когтей по деревянному полу.

— Макс, иди сюда, малыш, — позвал Бен с первой настоящей радостью в сердце. Звук дико ускорился, приближаясь, и Бен увидел, как маленький пёс обогнул диван, направляясь к нему.

«Наконец, кто-то, кто всегда будет счастлив меня видеть».

Бен наклонился вперёд, осторожно, из-за капельницы с морфином, и подхватил Макса левой рукой. Прижав маленький комок шерсти к своему лицу, он держал своего крохотного друга ближе, даже когда начали капать слёзы.

— Сегодня тебе нужно быть со мной осторожным, приятель. Я сломан, — прошептал он. Казалось, Макс был не против. Он медленно забрался на середину груди Бена и лёг, утыкаясь носом в майку Бена так, будто напрашивался на ласку. Бен попытался улыбнуться, но не особо смог. Вместо этого он просто погладил Макса по голове, успокоенный лёгким весом. Пока часы отсчитывали час, и очередной всплеск морфина попал в его кровь, Бен уснул, безопасно держа на руках Макса.

Он проспал весь день. Единственным настоящим перерывом был приход соседки Ронни, которая проверила его и Макса. Ронни была милой, тихой женщиной, которая работала на полставки в местной библиотеке, чтобы получать прибавку к пенсии своего погибшего мужа. Хоть ей было под семьдесят, она никогда и глазом не моргала, глядя на их образ жизни или на их дружбу, а они поднимали по лестнице её покупки. Она приходила проверять их, когда они болели, а они вставали на стремянку, чтобы поменять ей лампочки. Бен был благодарен за Ронни, потому что не все их соседи были такими дружелюбными.

— Как ты, милый? — спросила она, поставив на стойку для завтраков бумажный пакет. Они обменялись ключами около года назад, на экстренный случай. Её ключи лежали в ящике стола в коридоре. Крохотная синяя свинка на цепочке помечала их решительно как её ключи.

— Я в порядке, Ронни, — ответил он, вздохнув, чувствуя себя как угодно, но не в порядке. Но ей не нужно было выслушивать о его проблемах; она взяла на себя достаточно, просто согласившись прийти и проверить его, покормить его и помочь добраться до туалета, пока Джуд был на работе. Почему-то Бен не думал, что милая дама со своим каштановым каре длиной до челюсти и очками на цепочке действительно поймёт его отношения с Кейджем. Она крепче натянула на плечи свой свитер, проходя на кухню с пакетом, который принесла.