Глава 3

Я прижал ее к ближайшей стене, вплотную приблизившись к ней. Она стала такой тихой, и моя потребность чувствовать ее росла с каждой секундой молчания.

Буквально.

Я завладел ее ртом, взял все в свои руки, как мне и требовалось с тех пор, как я снова увидел ее.

Теперь уже не будет дороги назад.

Все мои вопросы можно было отложить, и уж тем более ее не-ответы.

Мой язык вторгся в ее рот, и ее язык поддался ему, когда она подчинилась, каждая часть ее тела смягчилась напротив меня, во мне.

Я пробовал ее на вкус, и она пососала мой движущийся язык.

Я прижался к ней своей твердостью, заставляя ее длинные ноги раздвинуться, пока не начал беззастенчиво тереться о ее холмик.

Я ласкал ее мягкие груди, сначала поверх одежды, потом под ней, одна непослушная рука скользнула под ее блузку, поглаживая эту идеальную плоть.

Я застонал и провел рукой по подолу ее юбки, скользнув по внешней стороне шелковистого бедра, чтобы схватить ее за задницу.

Я удерживал ее на месте и потирался об нее, все еще безжалостно прижимаясь губами к ее губам, вторгаясь в рот.

Ее мягкое тело приняло мое без вопросов и колебаний.

Я был на грани смущения, когда отстранился от ее губ.

– Давай вернемся ко мне домой, – наконец произнес я. Я был достаточно терпелив, и это казалось уместным, поскольку я был полностью поглощен облапыванием ее на людях, и примерно в секунде от того, чтобы кончить.

– Пожалуйста, – добавил, стараясь звучать как можно вежливее.

Я мельком подумал о том, как жалею, что не взял машину побольше, потому что вряд ли продержусь всю дорогу домой, и мне не особенно хотелось узнать, как тесно трахаться на заднем сиденье Теслы.

Ее челюсть отвисла, глаза закрылись, она покачала головой.

– Не думаю, что это хорошая идея.

Я покачал головой, мой разум был слишком заторможенным, слишком сосредоточенным на других вещах, чтобы понять ее ответ. Моя рука все еще была в ее блузке, растягивая лифчик, чтобы обхватить одну сочную грудь, в то время как мой большой палец потирал ее затвердевший сосок. Другая все еще была под юбкой, ее упругая обнаженная задница лежала в моей руке.

Я провел губами по ее подбородку, вниз по шее, и все чувство общественной порядочности было потеряно, я уткнулся носом в ее декольте, теплые, дрожащие груди приветствовали меня, когда она выгнулась со стоном.

Почему поблизости не было гребаного переулка? удивился я.

Гребаный Вегас с его торговыми центрами, все здания соединены, никаких переулков в поле зрения.

Это было чертовски неудобно.

Я носом отодвинул ее блузку в сторону, посасывая ее сосок сквозь тонкую ткань бесполезного лифчика, настойчиво подталкивая свою эрекцию к ее плоти с каждым вдохом.

Я потерял его. Потерял всякое чувство места или общественной порядочности.

Потерял его вместе со всеми рациональными мыслями.

Потому что я с ума сходил от похоти.

Я снова оторвал свой рот от ее кожи, тяжело дыша, все еще не убирая свои руки от нее, стояк все еще бушевал против нее, за секунду до взрыва.

– Нам нужно пойти в какое-нибудь уединенное место, – твердо сказал я ей, мой тон вышел за рамки вежливости и не терпел отказа. – Сейчас же.

– Я не могу. Я хочу пойти с тобой, и хотя я не уверена, что должна этого хотеть, это не то, что меня останавливает.

Я моргнул, пытаясь заставить свой заторможенный ум осмыслить то, что она сказала.

Когда начал вдумываться, я почувствовал, как мои зубы скрежещут друг о друга, мои руки сильно сжимали ее плоть.

Я не знал, на что обратить внимание в первую очередь.

Оба ее заявления меня обеспокоили.

– Почему ты не уверена?

– Между нами все закончилось не очень хорошо, Дейр. Ты сделал мне больно. Я отдавала тебе все, что могла, а ты подумал обо мне самое худшее. Я не уверена, что мы должны делать это снова.

Мои ноздри раздулись, глаза расширились. Странно, но вожделение вполне естественно перерастало в гнев.

Или, возможно, гнев все это время присутствовал здесь, прямо под поверхностью, склоняясь перед более сильным побуждением.

– Ты не сказала мне правду, – многозначительно произнес я. Я много думал об этом. – Ты показала мне ту часть себя, которая была слишком хороша, чтобы быть настоящей. Мне нужно настоящее.

– Это настоящее. Я показала тебе настоящую себя. Послушай, моя жизнь – сплошная неразбериха, в которую тебе не стоит впутываться, но я была настоящей для тебя с самого начала. Я хотела тебя. И до сих пор хочу. Больше всего на свете.

Гнев снова ушел под поверхность, вытесненный ее признанием, что она хочет меня.

Ее руки сжимали мои плечи с того момента, как я прижал ее к стене.

Мне нужно было больше.

Я прижался губами к ее уху.

– Прикоснись ко мне, – выдохнул я. Мои руки были заняты ею, и я не собирался отпускать.

У нее перехватило дыхание.

– Все выйдет из-под контроля, если я начну прикасаться к тебе, я гарантирую.

Мой смех был похож на сдавленный лай.

– Ты думаешь, что это уже не случилось?

Одна нежная рука коснулась моей щеки, в то время как другая прошлась по моей груди, животу, затем опустилась ниже.

– Прикоснись к моей коже, – выдохнул я ей в ухо, скользя губами вниз, чтобы пососать ее шею.

Она застонала и запустила руку мне в штаны, сжимая мою напряженную длину, ее рука заметно дрожала.

Она едва начала гладить меня по толстому изгибу, когда громкое покашливание заставило меня отодвинуться достаточно, чтобы оглянуться.

Я начал ругаться, когда освободился и выпрямился.

Офицер полиции стоял не далее чем в четырех футах, скрестив руки на груди, и выглядел суровым.

Я взволнованно провел рукой по волосам и сделал резкий шаг в сторону от Ирис.

Мой разум начал перебирать все то, чем мы занимались открыто, публично, средь бела дня.

Я перечислил все наши развратные действия против этого здания.

Это было нехорошо.

Дерьмо.

Неужели нас собираются арестовать за непристойное поведение на людях?

Это казалось более чем вероятным.

Я снова выругался, оглядываясь вокруг, как будто только что увидел наше окружение в первый раз.

Вокруг было не так уж много людей. И, по крайней мере, поблизости не было детей.

Это было хоть что-то.

– Извините, что побеспокоил вас, мистер Мастерс, – сказал полицейский, заставив меня пристальнее посмотреть на него. Он знал мое имя и говорил скорее робко, чем властно.

Я изучал его и был заинтригован, заметив признаки. Он был фанатом.

В лучшем случае, учитывая все обстоятельства. Просто удача.

– Мне просто нужно, чтобы вы пошли в какое-нибудь уединенное место, – сказал он хрипло, взглянув на Ирис, а затем снова на меня.

Я кивнул еще до того, как он закончил говорить.

– Да, офицер, – ответил я, не в силах больше смотреть ему в глаза, потому что даже его вмешательства было недостаточно, чтобы отвлечь меня от моей потребности.

Я все еще был тверд и пульсировал.

Лишился контроля.

Я взглянул на Ирис, что было ошибкой.

По сути, она была прикрыта. Не то чтобы она была голой, хотя ее декольте было трудно игнорировать.

То, как она стояла, прислонившись к стене, с остекленевшими глазами, выгнув спину, было совершенно неприлично.

Я притянул ее спереди к своей груди за плечи, чтобы скрыть ее соблазнительное состояние.

Я не мог вынести, чтобы кто-то еще видел ее такой.

– Извините, офицер, – сказал я, по-прежнему не глядя на него. – Мы как раз собирались уходить.

Он снова откашлялся, немного переступил с ноги на ногу и, наконец, ушел.

Мои руки на плечах Ирис переместились, чтобы погладить ее спину, когда я прижал ее к себе. Мы простояли так довольно долго, пока полицейский не скрылся из виду, и мы немного отдышались.

– Ну же, милая. Давай вернемся ко мне. – Я подумал, что это самая разумная просьба. Насколько я мог судить, у нас было два варианта. Или идти к моей машине, или быть арестованнымпрямо здесь.

– Я бы с удовольствием, но мне скоро надо будет уходить.

Я отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо, и положил руки ей на плечи.

– Прошу прощения? Куда уйти?

– Это не важно. Важно то, что я должна идти. Ничего не поделаешь.

– Так зачем же ты пришла сюда? Просто чтобы подразнить меня?

– Чтобы увидеть тебя. Я подумала, что немного провести времени вместе лучше, чем ничего. Неужели я ошиблась? Ты бы предпочел вообще меня не видеть?

Я сделал несколько глубоких вдохов. Ответ не радовал, но найти его было легко. Я скучал по ней. Я возьму ее любым способом, каким только смогу, на несколько минут или часов, для пытки или удовлетворения.

– Я всегда предпочитаю видеть тебя. Но ты должна рассказать мне, что происходит. Почему ты должна уйти?