Глава 7

Зак выполнял ее просьбу.

Помимо случайного звука включения и выключения воды, не было ни единого другого признака, что он делил с ней дом. Из своего уютного гнездышка на палубе, освященного солнцем, она видела, что его внедорожник все еще был припаркован на подъездной дорожке, поэтому Вайолет могла предположить, что мужчина работал в подвале, в студии звукозаписи. Зак не выходил на свет. Ни разу за последние два дня. Единственным доказательством его фактического присутствия был вымытый стакан, поставленный сушиться на кусочек бумажного полотенца возле раковины воскресным утром. Было бы не трудно поверить, что она была совсем одна... если бы девушку не отвлекал тот факт, что это было не так.

Честно говоря, это убивало ее. Знание, что Зак был где-то в этом большом доме с ней, но избегал ее, делало невозможным думать о чем-то еще, кроме него. Весь вчерашний день и вот сейчас, Вайолет должна была работать над книгой «Us After We», но вместо этого ее мысли крутились вокруг Зака. Она вспомнила подробности их дружбы в Йеле и их страстные выходные вместе. Девушка коснулась своих губ кончиками пальцев, погрузившись в огонь, который его поцелуи воспламенили в ней. Вайолет снова и снова прокручивала его слова в своей голове:

«То, где мы остановились — это самое большое сожаление в моей жизни... Это судьба... Мы никогда не были просто друзьями...» И, конечно же, слова, что заставили ее тело дрожать, соединились с постыдным чувством его подтянутого тела, лежащего поверх ее... «Вайолет-как-цветок, я так сильно хочу тебя».

Даже сейчас эта последняя часть заставила ее задыхаться. О, да. Несмотря на то, что было совершенно нелепо после девяти лет отсутствия рассматривать это, Вайолет хотела его также сильно, как и в Йеле. После двух палящих поцелуев, которые были непревзойденными в ее жизни — пусть и с ним — она была так возбуждена и последние две ночи ворочалась в своей постели, просыпаясь разгоряченной, взволнованной и чрезвычайно расстроенной. Ее тело пульсировало для него, напряжено и натянуто, девушка подпрыгивала на каждый шум, надеясь, что Зак, внезапно появится перед ней. Хотела его? «Хотела» казалось было слишком безнадежным словом для того, чтобы описать, как реагировало ее тело — оно, по сути, ожило после десятилетней спячки.

Услышав шум снаружи, Вайолет подняла взгляд к кухонному окну и разочаровалась, что это была просто ветка, стучащая по стеклу, а не Зак, пытающийся привлечь ее внимание. Она тихонько забурчала, пока безуспешно пыталась расслабить свое тело, мышцы глубоко внутри ее расслабились, когда она сделала рваный вдох. Открытый ноутбук стоял на ее коленях, курсор обвинительно моргал, и девушка на мгновение захлопнула его и откинулась на удобное кресло, которое она принесла с крыльца. Закрыв глаза, Вайолет прислушалась к легкому всплеску волн в гавани, желая разобраться со своими мыслями и чувствами.

Будучи ребенком и подростком, Вайолет была пылкой, беззаботной девчонкой. Таким типом человека, которая целовалась, когда чувствовала любовь, плакала, когда было опечалена, бушевала, когда пребывала в гневе и праздновала, когда ощущала радость. Ее мать поощряла и утверждала все ее эмоции, заявляя, что Вайолет — все люди — не могли контролировать эмоции и не должны были стыдиться своих чувств. Поэтому девушка и не делала этого. Она была страстной, смелой и настоящей до того дня, пока Зак Обри не отвернулся от нее, игнорируя чувства и отвергая эмоции. Глубина ее отчаяния и унижения стремглав швырнула Вайолет на более безопасную территорию, в объятия того, кто заботился о ней, но никогда не любил ее так страстно и не устраивал взрыв чувств в ее сердце. Шеп заставлял ее вежливо смеяться, но никогда — плакать от смеха. Он, вообще, никогда не заставлял ее плакать. Фактически, мужчина позволял ей чувствовать себя ребенком, едва задевая ее раненное сердце, которое, в конечном счете, было... в безопасности. Зак Обри, с другой стороны, заставлял девушку ощущать себя живой, динамичной, но она прекрасно осознавала опасности, которые он предлагал ее сердцу.

Вайолет открыла глаза и ноутбук и уселась поудобнее.

С Заком, заполняющим ее мысли, она ничего не сделала. Ее книга, обусловленная контрактом на сто тысяч слов, содержала в себе, пока что, только одиннадцать тысяч, и те не были очень хороши. Пока последующие романы выходили в свет, она была уверена, что ее книга будет подвержена резкой критике, и она прослывет как писатель «одной книги». Одного-якобы-хита, в зависимости от того, считалось ли тридцать шестое место в списке «Сегодняшние бестселлеры США» даже хитом.

Если бы ей пришлось вернуть свой аванс и заплатить штраф за невыполнение контракта, она должна была бы залезть в сбережения, на которые она жила с тех пор, как погиб Шеп. Ей, определенно, придется отказаться от квартиры, которую они с Шепом делили в Гринвиче, и переехать во что-то меньшее и более доступное, возможно, в Стэмфорд, соседний город. Если бы ей пришлось переехать в Стэмфорд, она могла бы также рассмотреть как вариант Бруклин, где жило так много авторов, хотя Вайолет даже не была уверена, что хотела продолжать писать «женскую литературу». Но что бы она делала вместо этого? Писала бы что-то в совершенно новом жанре? Вообще бросила бы это дело? Редактировать? Вайолет смотрела на гавань, желая, чтобы любой из вариантов звучал так же хорошо или лучше, чем закончить книгу, что стояла перед ней.

Девушка вздохнула с облегчением, отвлекшись на свой телефон, жужжащий в кармане. Ерзая, она вытащила его из-под одеяла и улыбнулась. Звонила Софи.

Софи была не только лучшей подругой Вайолет, но и ее самым ценным партнером по написанию и бета-ридером, человеком, который, по крайней мере, частично отвечала за помощь ей в формировании «Me and Then You» в ее окончательную, одобренную критиками версию.

— Соф?

— Ви! Как там Мэн? Я не знала, будет ли у тебя связь! Как дом? Как прошла твоя поездка? Какая там погода?

Вайолет рассмеялась. Софи всегда задавала сразу по несколько вопросов.

— Хорошо. Связь, то есть, то пропадает. Огромный и великолепный. Долго, но оно того стоило. И солнечная.

— Итак? Ты уже много написала? Работа над книгой пыхтит?

Вайолет взглянула на экран компьютера.

— Нет. Это не так. У меня самый ужасный творческий кризис в моей жизни. Я просто... Софи, что ты помнишь о моем вдохновении для «Me and Then You»?

— Мы говорим о Нэше из твоей книги? Придурок, с которым ты училась в колледже, который лишил тебя девственности и сразу же бросил тебя? Парень, который разбил твое сердце? Засранец музыкант? Хм, изрядно.

— Он здесь.

— Что за... что?

— Зак Обри. Парень. Мудак. Он здесь.

— Прости. Не может быть, что я правильно тебя понимаю. Ты плакала на моем диване месяцами, пока писала эту книгу, возрождая воспоминания, все мельчайшие детали о проведенном с ним времени. Рассказать эту историю практически вырвало сердце из твоей груди. Ради Бога, Вайолет, когда ты связалась с ним? И почему, черт возьми, ты уехала с ним?

— Нет! О, Софи! Нет, это было не запланировано. Я имею в виду, эта женщина, которую я знаю из младшей лиги, сказала, что я могу использовать этот дом, но, оказывается, он в действительности принадлежит ее бывшему мужу, который является деловым партнером Зака, и ему тоже сказали, что он может сюда приехать.

— Ну, это странное совпадение.

— И не говори.

— Итак, кто из вас остановился в отеле?

Девушка съежилась, глядя на гавань и пытаясь понять, как лучше ей ответить.

— Вайолет! Ты в отеле или он?

— Гм. Никто из нас…

— А-а-а, — выдохнула Софи, пока ее голос не стал лишь дыханием на другом конце трубки. — Вау. Итак, ты...

— Нет! Нет, мы не... ничего не делаем. Я не видела его целый день. Точнее, я не видела его с пятницы. Мы просто... я имею в виду, мы не делаем...

— Вайолет. Открой глаза и почувствуй запах похоти, сестра. Есть только одна причина, по которой ты осталась.

— Это не правда, Софи. Мне больше негде было остановиться.

— Твоя мама всего в паре часов езды!

— Вообще-то три.

— Хорошо, три. Это не так много, когда ты пытаешься убежать от парня, который разбил твое сердце и полностью тебя унизил. Если только, уйти — не в твоих планах.

Вайолет глубоко вздохнула.

— Я не знаю, каков план.

— Что?! Что? У меня сейчас случится сердечный приступ. Скажи это еще раз. Ты не знаешь, каков план? Я разговариваю с Вайолет Смит? У которой пунктуальность военного стиля, ни один волосок не выбивается из прически, и жизнь, спланированная до минуты ― с этой Вайолет Смит?

— Дай мне передышку. Я импровизирую.

— С каких это пор ты импровизируешь?

С тех пор, как Зак Обри появился в моем доме, заставляя меня чувствовать то, что я не чувствовала сто лет.

— У меня забронирован номер в местной гостинице. На вторник.

— Ха, — выдала Софи. — Сегодня только воскресенье.

— Мне это прекрасно известно.

— Ко вторнику вы можете нанести большой ущерб телам друг друга.

Вайолет закатила глаза. Софи была писательницей романов и она жила ради написания сексуальных сцен. Опять же, Вайолет подумала, каково это было, когда Зак упал на нее сверху, и сжала бедра вместе, почувствовав жар. Ущерб. Телам.

Ущерб. Сердцу.

— Этого не произойдет, — сказала Вайолет.

— Я бы не была так уверена. Этот парень был тем самым, Ви. Твои слова, не мои. За бутылкой хорошего вина. Большинство из которых ты выпила одна. И я цитирую, — голос Софи стал низким, пьяным и шатким, и Вайолет закатила глаза, — «я бы сделала все, чтобы полюбить Шепа так, как я люблю его». Ничего не припоминаешь, Ви?

— Очень расплывчатое и пьяное воспоминание, — ответила Вайолет, когда волна вины захлестнула ее.

— Это было полтора года назад. Ты все еще была влюблена в него тогда.

— Я не была влюблена в него, — возразила Вайолет, натягивая одеяло на грудь, когда прохладный ветерок подул с гавани.