Глава 13

Звук спускаемой в туалете воды предупреждает меня, что Джон проснулся. Все те часы, что он спал, я лежу в том брошенном положении, ни минуты не передохнув от предмета, жестоко вонзенного мне в задницу.

― Доброе утро, принцесса, ― хмыкает Джон, когда наклоняется, чтобы посмотреть в мои немигающие глаза. ― Как на счет завтрака?

Его руки тянутся за мою голову. Я чувствую, как он хватает предмет.

Нет… нет. Нет!

Он резко выдергивает его. Я кричу от боли. На мгновение представляю себе, как кровь стекает по внутренней части бедра от такой травмы.

― Открывай!

Глянув вниз, я вижу массивный черный дилдо, зажатый в кулаке мужчины. Этот фаллоимитатор был в моей заднице всю ночь.

Одной рукой он хватает меня за щеки и сдавливает. Это движение заставляет мой искусственный рот открыться еще шире. Он просовывает дилдо между моих губ.

Резина проходится по моему языку, в результате чего высохшая сперма отлетает чешуйками. Я чувствую, как ладонь мужчины сжимает затылок в то время, как другой рукой он пихает резиновый член мне в глотку.

Справившись, Джон еще раз ударил меня по щеке.

― Шлюха, ― произносит он, удаляясь со смехом.

Вскоре после этого он покидает квартиру.

Моим единственным занятием в этот день ― чувствовать, как пластик моей задницы медленно сокращается до нормального размера и рвотные позывы он чешуек спермы, которые наполняют горло.

Часы? Дни? Позже дверь в квартиру открылась, и вошел Джон с другим мужчиной.

― Бл*ть. Это в самом деле секс-кукла Стива?

― Да, черт возьми. Вытащил это из его берлоги до того, как сука Кэрол успела ее найти.

― Господи Боже, Джон. Ты больной у*бан, который хочет трахнуть куклу другого чувака, ― говорит незнакомец, принимая бутылку пива.

― Черт, знаешь, сколькими пьяными цыпочками мы со Стивом обменивались в колледже? Чем это отличается? ― интересуется Джон, пожимая плечами.

Визитер касается дилдо, зажатого в моем рту.

― Проклятье, ты действительно глубоко запихнул эту штуку.

― Потому что так ей нравится, ― бросает Джон.

Я чувствую что-то твердое вдоль бедра, прежде чем меня толкают вперед. Скатившись кувырком, приземляюсь кучей на грязный пол.

― Проклятье, ты только что буквально выпихнул сучку из постели! Тебе не кажется, что она выглядит жутко без волос?

Вижу, как он преступает через меня, будто я куча мусора, когда садится на диван рядом с Джоном.

― Да, но я не занимаюсь разного рода херней, Макс. Стив был таким пизд*ком из-за этого. Ты знал, что у него имелись разные наряды для этой дерьмовой куклы.

― Серьезно? Например, какие?

― Как обычно. Ученица католической школы. Латекс. Думаю, что однажды больной ублюдок нарядил это в трусики и бюстгальтер Кэрол.

― Чувак, я скучаю по этому больному у*бку.

― Я тоже.

― Эротическая асфиксия. Кто бы мог подумать, правда? ― констатирует Макс.

― Да. Я всегда думал, что если кто-нибудь сделает его, то это будет Кэрол, ― шутит Джон, поднявшись и проходя мимо моего скомканного тела на маленькую кухню.

Странная часть меня возмущена, что полиция пришла к такому выводу. В какой-то извращенной, бл*ть, манере, я хочу, чтобы заслугу за его убийство приписали мне. Желаю, чтобы весь мир узнал, что скучная Джейн, невидимая, возможно, даже не погибшая, ― та, кто прикончила этого ублюдка.

Громкое жужжание прерывает их разговор.

― Это пицца. Макс, ты платишь. Я принесу пиво.

Посетитель по имени Макс открывает дверь. Я могу только догадываться, как он взирает на парнишку-подростка-доставщика. На мгновение мне становится интересно, решит ли он, что я настоящая женщина.

Затем, вспоминаю о своей лысой голове. На коже бедер и лица следы шин и масла. Несмотря на то, что лишь мельком вижу, я не могу себе представить ни одной настоящей женщины, способной разомкнуть челюсть достаточно широко, чтобы принять фаллоимитатор, который в настоящее время торчит у меня изо рта.

Нет. Ничтожно мало шансов, что курьер подумает, что я настоящая женщина, нуждающаяся в спасении... потому что больше не являюсь таковой.

Когда Макс возвращается к дивану, он обращается к Джону, находящемуся на кухне.

― У меня есть отличная идея.

Мое сиюминутное облегчение при поднятии с грязного пола недолгое.

Макс располагает меня на кофейном столике. Поскольку задница не имеет мягких тканей в поддельной плоти, то такое положение на твердой поверхности заставляет мою спину изогнуться, подталкивая грудь вверх, будто я предлагаю себя. Ноги болтаются по сторонам, открывая широко, словно приглашая трахнуть меня.

Коробку с пиццей кладут мне на голый живот. Утешительное тепло быстро перерастает в обжигающий жар. Масляный картон чувствуется как горячий утюг, сжигающий мою плоть.

Джон подходит. Его единственный ответ ― одобрительный кивок головой перед тем, как передает Максу пиво.

Кусая пиццу, Макс с набитым ртом спросил:

― Ну и каково, бл*ть, трахать это?

Это.

Я когда-нибудь привыкну к этому?

Вещь. Ничто.

Когда слушаю, как Джон рассказывает Максу, каково это, я пытаюсь блокировать пульсирующую жгучую боль, исходящую с середины моего тела.

Через некоторое время пицца остывает, что приносит некоторое облегчение.

Пока мужчины играют в видео-игры, я пытаюсь вспомнить время, проведенное со Стивом. Может, и не представляю, как сюда попала, но помню, как выползла из своего ада... с помощью злости. Помню, как питала горькую ненависть к Стиву и всей ситуации. Помню, что это, в конце концов, позволило мне двигаться... чтобы спасти себя, в какой-то степени.

Мое удовлетворение от наблюдения, как он умирал. Надежда, что, может быть, если Бог существует, то окажись он в ловушке той же искривленной загробной жизни, высвободил бы гнев из моего тела.

Необходимо перестать удивляться, почему это произошло.

Нет никакой причины. Нет никакого «почему».

Может, я навлекла на себя все это ненавистью ко всем этим красивым, идеальным девушкам.

Возможно, во всей Вселенной был какой-то п*здец, и я наказана за чужой грех.

Полагаю, это и есть то, что на самом деле является загробной жизнью... адское существование внутри тех самых материальных вещей, которые вожделели при жизни.

Если бы мне пришлось пройти через это вновь, то подумала бы я дважды, прежде чем отрезать голову чучелу медведя, которое подарил мне бывший парень, который изменял? А волновала бы меня ваза, которую сбила с полки и разбила? Или попыталась бы починить сломанную стерео-систему перед тем, как просто выбросить ее в мусорку и заказать новую в интернете?

Я не знаю.

Мне нужно сосредоточиться на том, что знаю.

Я знаю, что гнев позволяет мне двигаться.

Добела ослепительная ярость дает мне возможность двигаться достаточно быстро, чтобы совершить убийство.

Это то, чего я сейчас хочу. Если моя судьба ― быть запертой в этой пластиковой тюрьме, то, по крайней мере, увижу, что ее разделяют другие.

Я снова желаю быть убийцей Джейн.