Глава 12

― Еб*ть, ты мерзавка.

Яркий свет заливает мой маленький мир, как только Джон открывает багажник и убирает полотенце с моего тела. Он садистский дружок Стива, и я до сих пор не уверена, спас он меня от вечности заточения в шкафу или просто дарует иную версию ада.

Вероятного ада.

Он перекидывает меня через плечо и идет от автомобиля. Живот сжимается, когда его плечо ударяется в меня, пока мужчина поднимается по лестнице. Он сажает меня прямо на диван. Злюсь на себя за то, что благодарна тому, что меня не швырнули лицом в подушки. По крайней мере, так я в состоянии видеть окружающую обстановку.

Я в маленькой квартире. Она скудно обставлена. Диван. Небольшой деревянный обеденный стол в окружении раскладных металлических стульев. Плакаты женщин на мотоциклах засоряют стены. Единственное, что не выглядит так, словно это нашли на гаражной распродаже или вынули из мусора, это большой телевизор с плоским экраном. От всего этого места смердит просроченным пивом и дешевым спреем для тела.

Слышу, как он копается в шкафчиках, и предполагаю, что позади меня находится кухня, но не могу повернуть голову, чтобы посмотреть.

Он возвращается, чтобы предстать передо мной с баллоном «Виндекс» (прим.: чистящее средство для пластика и стекла) и грязным кухонным полотенцем с надписью «Бадвайзер» (прим.: марка пива).

Холодная струя из спрея сначала ударяет в грудь. Сильный запах аммиака бьет в нос. Мужчина начинает грубо тереть полотенцем мою кожу. Оно царапает и жжет.

― Стив всегда был любителем сисек. Неудивительно, что твои такие огромные, ― смеясь, говорит Джон.

С этими словами, он щипает меня за сосок. Укол боли заставляет жалеть о неспособности плакать.

Еще раз струя спрея бьет в мое согнутое тело. В этот раз между ног. Ощущаю грубое полотенце на внутренней стороне бедер. Через эту тряпку, палец Джона жестко проникает в меня и вращается по кругу.

― Надо почистить эту грязную пи*ду.

Затем содержимое спрея попадает мне на лицо. Очиститель жалит глаза. Я даже не в состоянии моргнуть, чтобы защитить их.

― Надо было быть осторожнее, засунув тебя в дурацкий багажник. Наверное, никогда не ототру с твоего лица этот гребаный след от масла, ― бормочет Джон, наклонившись надо мной, чтобы потереть тряпкой щеку грубыми круговыми движениями.

После некоторых усилий, он выпрямляется и пялится на меня.

Он так же высок, как и Стив, но стройнее. Волосы неопределенного цвета, не светлые, но и не темные. Даже не знаю, почему подметила другие черты. Все, чем я для него являюсь ― дырка, а он для меня ― член, используемый для наказания и унижения.

Я замечаю набухший член, выпирающий из джинсов. Воспоминания о том, как он использовал меня в первый раз, проигрываются в голове.

― Какое отверстие ты сначала хочешь? ― спрашивает Стив.

― Я хочу ее рот. Всегда мечтал просто засунуть свой член в рот какой-нибудь цыпочке. Ну, знаешь. Чтобы ее действительно придушить этим.

Стив резко указывает на меня.

― Давай, бро!

О, Господи. Нет. Только не снова.

Джон забирается на диван и располагает колени над моими плечами. Ногами он болезненно давит на мои ребра. Наклонившись вниз, он хватает меня за волосы и поднимает голову вверх, пока шея не оказывается под болезненным углом. Потом засовывает свой член мне в рот. Он наполняется прогоркло-кислым вкусом, в то время как мужик проталкивает свой член мне в горло. Я чувствую, как его яйца покачиваются у подбородка.

― Бл*ть! Это ох*енно круто, чувак, ― восклицает Джон, когда начинает направлять мою голову вверх и вниз по своему члену.

― Точно? Ты даже не замечаешь отсутствие языка, ― соглашается Стив.

― Половину времени, чиксы просто используют свой язык, чтобы попытаться вытолкнуть тебя. Чувак, я так глубоко. Прямо в ее гребаной глотке, бл*ть.

Он подтверждает это несколькими сильными толчками.

Несмотря на то, что не могу пошевелиться, я все равно борюсь. Плачу, задыхаюсь от вони, кручу бедрами, отворачиваю голову в сторону, кричу «нет».

Безмолвно кричу.

Джон протягивает руку, срывает блондинистый парик с моей головы и швыряет его в сторону.

― Нет смысла напяливать на тебя волосы. Все для чего ты существуешь ― кончать в тебя. И я не собираюсь наряжать тебя, как ту киску, что сделал Стив. Мне насрать, как ты выглядишь и что на тебе надето. Для меня ты просто набор дырок.

Акцентируя сказанное, Джон дает мне пощечину. Мое тело заваливается в сторону. Лицо утыкается в подушку, когда щеку жалит боль.

Я вынуждена лежать так, когда слышу, как он открывает холодильник и вытаскивает пиво.

Прекрасно понимаю, что скоро последует.

Нет никакой возможности, чтобы остановить это.

Лежу там и жду, когда начнется издевательство.

Брошена с красивыми глазами, симпатичным лицом, идеальными сиськами... и бритой головой.

― Ладно, шлюха, пора открыться для папочки.

Джон хватает меня за шею и бросает на пол. Мои бесполезные ноги волочатся по шероховатому ковру, когда мужчина располагает меня между своими расставленными ногами. Я беспомощно наблюдаю, как он расстегивает ремень на джинсах и вытаскивает твердый член.

Знаю, что он собирается запихнуть мне его в глотку.

Осознаю, что ничего не смогу сделать, чтобы предотвратить это.

Понимаю, что моим вечным наказанием будет безмолвное принятие жестокого обращения.

― Заглоти меня целиком, шлюха.

Его толстый ствол заталкивают мне в рот. Кожа его члена горячая на фоне прохладного пластика моих губ. На вкус он как соль и пот. Головка входит глубоко с одного толчка. Трудно представить, что я смогу забыть отчаянную жестокость этого поступка. Чувство беспомощности.

Внутри, заткнутая этим кляпом, я борюсь за дыхание, в то время как внешне ― спокойно стою на коленях между его бедрами и принимаю жестокое обращение. Мужчина стонет, когда его хер заполняет мой безвольный рот.

― Бл*ть, было бы куда лучше, если бы я слышал, как ты задыхаешься, ― выдал он, когда контролировал хватку на моей голове.

Обеими руками Джон яростно водит моей головой вверх и вниз по своему стволу. Каждый выпад в мое горло посылает боль вниз по позвоночнику.

Стой! Остановись! Умоляю тебя! Пожалуйста, Боже, услышь меня! Я человек. Человек! Пожалуйста!

Я застряла в тишине.

В отчаянии пытаюсь двигать руками, чтобы бороться с ним, надавить на его бедра и дать себе возможность дышать, чтобы передохнуть.

Ничего.

Они безвольно висят по бокам, бросая на произвол судьбы.

― Давай посмотрим, как долго ты сможешь задерживать дыхание, шлюха.

Джон ржет над своей гротескной шуткой, когда тянет мою голову к промежности, проталкивая свой толстый член в мое горло.

Я не могу дышать. Зрение затуманивается и размывается.

Джон качает бедрами, когда испускает гортанный стон.

Ощущаю, как горячая жидкость брызжет прямо мне в желудок. Хочу отскочить, когда головокружительная тошнота накрывает меня.

― Вот и все, сучка. Проглоти это.

Пожалуйста, кто-нибудь помогите мне.

Перед глазами все чернеет. Затем, ничего...

Когда прихожу в себя, в ушах жужжит. Холодная густая сперма капает мне на язык. Все тело болит. Каждая конечность в ушибах и синяках. Паника охватывает меня в тот момент, когда я пытаюсь двигаться, но не могу, пока ужасная реальность моего мира не разбивается о затуманенный разум.

Мой рот открыт в немом крике, когда пульсирующая боль ударяет меня между половинок задницы.

Не имея возможности пошевелить головой, я пытаюсь понять, что происходит.

― Да, держу пари, что тебе нравится в задницу. Правда, шлюха?

Еще один острый спазм боли, когда я ощущаю, как костяшки пальцев Джона касаются моей задницы. Он проталкивает внутрь что-то толстое и твердое. Внутрь моей задницы.

О, Господи. Это больно.

Мое тело качается вперед, когда он толкает все сильнее и сильнее, до тех пор, пока оно не заполняет меня. Я чувствую себя растянутой, широко раскрытой. Уязвимой.

― Посмотри, как твоя задница только что приняла это, ― заявляет Джон, шлепая по правой половинке.

Сиюминутная боль на коже никак не отвлекает от мучительной боли в поруганной заднице.

Джон поднимается. Я слышу громкий звон, когда он выбрасывает пивную бутылку в мусор. Следует мягкий щелчок, и комната погружается во тьму. Я слышу удаляющиеся шаги, а потом как закрывается дверь.

Меня бросают одну в темноте. Снова.

На сей раз перекинутой через подлокотник дивана. Голая, с чем-то болезненно выступающим из моего тела. Подводя итог унижению, я даже не имею понятия, что вызывает жгучую боль. Помню, как он пытался запихнуть в меня пивную бутылку. Так вот что это? Пивная бутылка?

Я даже не думала, что может быть мужчина хуже Стива, но его приятель Джон хуже, гораздо хуже.

Господи, как я хочу иметь способность плакать.

Желаю почувствовать влагу слез на щеке. Мечтаю ощутить легкое щекотание, когда они высыхают. Почувствовать, как ресницы прижимаются к кончикам моих пальцев, когда я пытаюсь смахнуть слезы. Ощутить легкое прикосновение соли к губам.

Однако хочу не просто заплакать. А ощутить себя плачущей. Особенно жестоко то, что судьба заставляет меня прочувствовать одни вещи, но не другие. Почему я должна переживать столько боли, но не комфорт освобождения? Утешение от слез? Странное успокоение от того, что твой собственный голос ломается от крика. Да хотя бы наслаждение от оргазма.

Но я чувствую только боль.