Глава 15

― Ты сегодня прекрасно выглядишь, ― шепчет Джон. ― Розовый свитер действительно оттеняет голубой цвет твоих глаз. Полагаю, ужин был великолепен. Я не был уверен, что хочу вегетарианскую кухню, но ты была совершенно права. Даже не заметил отсутствие мяса. У меня есть немного вина, если хочешь.

Ноги мужчины слегка шаркают, когда он делает несколько шагов назад, а затем смотрит вперед в сторону кухни.

Он нервничает. Голос взволнованный, словно мужчина не привык к присутствию женщины в своей квартире.

Квартира чище, чем обычно. Убраны коробки из-под пиццы и пирамида пустых пивных бутылок, которая когда-то гордо возвышалась в центре маленького кухонного стола. Он даже снял со стен плакаты с девицами в бикини и заменил их на обычные арт-плакаты «Звездная ночь Ван Гога» и «Крик». Они потрепаны по краям и мятые. Видимо потому, что ему пришлось вытаскивать их из шкафа. То же самое и со странным рождественским пледом с изображением собак поющих колядки, которое он вывернул наизнанку и постелил на диван, чтобы скрыть пятна.

Потеки от пива. Крошки сырных чипсов Дорито (прим.: торговая марка чипсов в США). Жир от пиццы и пятна спермы.

Возвращаясь, он ставит на кофейный столик два бокала и бутылку вина. На них налет, словно кто-то пытался их вымыть, а потом вытер грязной тряпкой, которая оставила после себя масляные полосы и ворсинки. Вино, похоже, дешевое.

Белое вино.

Красное было бы классическим для свидания, более статусным.

Капли конденсата стекают по стеклу чрезмерно охлажденной бутылки, чтобы осесть на потрескавшемся деревянном столе.

― Я действительно думаю, что нас связывает нечто удивительное. Не хочу торопить тебя, но я... я на самом деле, могу представить, как между нами длительные и серьезные отношения, ― выпаливает Джон, потирая один из бокалов, пытаясь наполнить его.

Даже голос звучит возбужденно и взволнованно. Он слишком громкий и резкий для тихой, неприглядной комнаты.

Мужчина слишком сильно старается.

Пара прекрасных черных замшевых туфель на шпильках перемещаются по ковру. Длинные острые каблуки двигаются до тех пор, пока не скользят под край дивана... чуть не ударив меня по лицу.

Как же я хочу иметь хоть самую маленькую толику власти над своими конечностями. Интересно, что случится, если я протяну руку, чтобы схватить эту пятку. Она вскочит от ужаса? Неужели Джон придумает какое-нибудь неубедительное объяснение, почему эту девушку тянут за каблук? Представляю себе, как она игнорирует его и опускается на колени, чтобы заглянуть в темный проем между полом и диваном.

Она заорет, когда увидит обнаженную секс-куклу, которую этот извращенец засунул туда?

Джон беспокоится, что если засунет меня в шкаф, она может найти меня, когда откроет, чтобы убрать пальто. Он также не хотел, чтобы я оказалась в спальне, потому что у мужчины было стойкое намерение «перепихнуться с настоящей сучкой» сегодня вечером. Он пытался спрятать меня за занавеской душа, но сквозь полупрозрачный материал были видны очертания.

Весь день он таскал меня по углам, запихивал и накрывал одеждой. В какой-то момент, пытался открутить конечности и засунуть в чемодан. У меня было смутное воспоминание, как однажды вывихнула плечо. Боль была такая же, только вместо того, чтобы вставить его обратно, кое-кто схватил меня за руку и решил выкрутить ее полностью.

Если бы мне было небезразлично, то встревожилась бы тем, насколько отстранена от всего. Пока Джон пытался решить, стоит ли меня прятать или просто вышвырнуть, как грязную использованную секс-игрушку, которой я стала... а мне было плевать. Даже не волновало, что со мной будет, если мужчина выкинет меня в мусор. Нашел бы меня кто-то более жестокий? Использовал бы еще? Возможно, меня бросили бы на свалку, чтобы провести вечность, задыхаясь от вони гниющих фруктов и крысиного дерьма. Все это действительно имело значение? Я больше не могу контролировать свою судьбу.

Женщина встает и начинает вышагивать перед диваном, Джоном... и мной.

Я пытаюсь сфокусировать всю свою энергию на том, чтобы просто выставить руку.

Просто чтоб, бл*ть, она обосралась... чтобы, сука, обосрался он и испортить их планы на свидание.

Я лежу в пыльной клетке и представляю себе ее реакцию.

Ее злость и отвращение.

Интересно, она бы хоть немного ревновала ко мне? Большим сиськам и очень узкой талии?

― Послушай Джек.

― Джон, ― поправляет мужчина.

― Верно, Джон. Дело в том, что... я согласилась пойти с тобой на свидание только для того, чтобы заткнуть свою мать.

― Понятно, но мы все равно поладили. Не так ли? ― колко произносит Джон. ― И ты не можешь отрицать химию между нами.

Я вижу, как туфли Джона делают шаг навстречу женщине, а черные шпильки отступают на пару шагов назад.

― Ты... милый... и все такое, просто не в моем вкусе.

Думаю, что она, наверное, привлекательная. Только красивые девушки могут говорить парням такие вещи. Остальным приходится держаться еще несколько свиданий и попытаться убедить себя, что определенные усилия и более-менее приличная внешность компенсируют такие вещи, как химия и страсть.

― Ну же, Лейси. Дай мне шанс.

Конечно же, у нее прелестное имя Лейси. Держу пари, она носит кружевные трусики и думает, что это забавно.

― Я так не думаю. Прости, Дже... Джон.

― И это все? Трачу сотню баксов на ужин, а ты просто вальсируешь отсюда с извинениями?

― Ну, чертовски уверена, что не собираюсь отсасывать тебе, мудак. Это то, что я получаю за то, что пытаюсь быть милой, ― выплевывает девушка, в то время, как шпильки Лейси отступают к входной двери.

Схватит ли он ее за шею в этот момент? Будет ли толкать красивую девушку Лейси в кружевных трусиках на колени и засовывать ей в рот пальцы, чтобы разжать челюсть, пока расстегивает джинсы? Шлепнет ли ее несколько раз просто ради забавы, как делал это со мной? Станет ли пихать ей в глотку член, в то время как орет, чтобы она все приняла и наслаждалась?

Надеюсь, что так он и сделает.

Хочу, чтобы он трахнул ее рот так сильно, что челюсть сломается. Я хочу услышать женский крик. Прошло так много времени с тех пор, как я имела собственный голос. Желаю услышать его, хотя бы опосредованно. Пронзительный дрожащий звук жгучего ужаса. Возможно, она будет сопротивляться какое-то время, пока он не заставит ее заткнуться своим членом. Может, у меня будет шанс услышать ее мольбу остановиться. Может быть, она будет вопрошать «почему», снова и снова.

Все то же самое, что делала я, но безмолвно.

Почему она должна спокойно продолжать свою маленькую милую жизнь в красивых туфлях, прелестных кружевных трусиках, пока я застряла здесь, в этой пластиковой тюрьме?

Просто жажду услышать ее крик.

Хочу слышать, как она выражает всю боль, страх и мучения, которые пришлось перенести мне.

Я хочу вернуть свой голос!

Потом, хочу, чтобы он трахнул ее задницу, пока девчонка ползает по грязному полу, борясь за то, чтобы сбежать от него, от издевательств. Жажду, чтобы мужчина вцепился в ее глотку и сжимал, как поступал со мной. Если мне повезет, то он, как и со мной, не рассчитает силу и в итоге, на самом деле, убьет красивую девушку Лейси в прелестных кружевных трусиках.

Может быть, когда она упадет, то столкнется со мной. Будут ли ее последние мгновения и взгляд, сфокусированы на мне? Грязной секс-кукле, спрятанной под диваном?

Смогу ли я наблюдать, как гаснет свет в ее глазах, когда жизнь ускользает?

Тогда она будет такой же красивой, правда? Нет, она станет использованным трупом.

Как я.

Моя бурная фантазия была прервана решительным хлопком двери.

― Еб*ная сука, ― бормочет Джон, схватив бокалы и бутылку вина, врываясь на кухню.

Я слышу, как он открывает холодильник и берет пиво. Несколько минут тишины, звон стекла, разлетевшиеся осколки, когда мужчина швыряет бутылку в мусорное ведро, вместе с бокалами и вином.

Холодильник открывается во второй раз.

Еще одна бутылка пива.

Напряженная тишина была нарушена резким звонком мобильника.

― Что?

Долгая пауза.

― Пошел ты. Нет, сука оказалась фригидной. Нах*й ее.

Я слышу, как Джон подходит к дивану. Вижу пару тяжелых ботинок перед собой.

― Нет. Не приходи, ― отвечает Джон.

Одна нога приподнимается с пола. Темное укрытие дивана исчезло.

― У меня есть планы.

Нет необходимости видеть жестокий взгляд его глаз, чтобы понять, что случится.

Господи, бл*ть, нет! Нет! Нет! Это несправедливо! Ты злишься на Лейси, а не на меня!

Джон присаживается на корточки. Теребит свое ухо.

― Что это? Что ты сказала? ― произносит он.

Он меня слышит! Он слышит меня! Слава Богу!

Подобно тому, как ярость позволяет мне двигаться перед Стивом, мое отчаяние, должно быть, прорывает барьер и помогает Джону, наконец-то, услышать меня. Осознать, что внутри человек, попавший в ловушку.

Теперь он больше не причинит мне вреда.

Меня зовут Джейн. Пожалуйста, помоги мне! Помоги! Я в ловушке, и не понимаю почему. Пожалуйста, спаси меня!

― Что такое, Лейси? Хочешь трахнуться со мной, как грязная шлюха?

Что? Нет! Джейн. Меня зовут Джейн.

― Хочешь, чтобы я засунул свой кулак в твою задницу и помог вытащить палку застрявшую там?

Джон протягивает руку и хватает меня за горло. Подняв меня, словно пушинку, он швыряет мое измученное тело на диван.

Отчаяние застилает меня, когда понимаю, что меня никто не слышит. Хуже всего то, что мне предстоит вынести все, что он имеет против Лейси. Очевидно, в этой загробной жизни, я получаю наказание не только за свои долбаные грехи, но и за поступки красивых девушек. Может поэтому красотки так привлекательны и живут своей идеальной, маленькой жизнью? Потому что в иной вселенной за них страдает какая-то обычная девушка. Получая удары и дерьмо, предназначенное для них.

Мои немигающие глаза пялятся, как Джон снимает ботинки и медленно расстегивает ремень. Обычно он откидывает его в сторону и опускает язычок молнии на джинсах, чтобы освободить член, но в этот раз мужчина просто стоит надо мной, обернув ремень вокруг кулака.